Молодые и злые (СИ)

Черышев сидел за столиком в центре зала вдвоем с Марио, с явным удовольствием уничтожая внушительную стопку блинов на своей тарелке и заразительно смеясь над шутками своего приятеля. Когда Кира появилась в ресторане, он лишь мельком взглянул на нее и, не меняя выражения улыбчивого лица, снова вернулся к беседе с Фернандесом, будто у входа стояла не девушка, чью обнаженную грудь вчера сжимали его ладони, а безликий официант, доставивший к раздаче свежую порцию жареного бекона.

Девушка оказалась совершенно не готова к такому повороту событий. Она была уверена, что Денис уже искусал себе все локти, сожалея о своем странном решении остановиться в полушаге от цели, которой он так долго и настойчиво добивался, и сегодня будет весь день вымаливать прощение. Кира уже в красках представляла себе просящее выражение голубых глаз, полных раскаяния и любви, с удовольствием предвкушала, как будет дразнить и мучить его, наказывая за вчерашнее. Его равнодушная веселость, отменный аппетит и полное отсутствие каких-либо признаков сожаления на лице разрушали весь ее план, оставляя в растерянности и недоумении, которые неотвратимо сменялись звенящей холодной яростью.

 — Скотина какая, а! — сквозь зубы процедила Громова, сверля злобным взглядом улыбающегося другу футболиста.

Дзюба, завтракавший в компании капитана через два столика от испаноязычных приятелей, заметил девушку и приветливо махнул рукой, приглашая присоединиться. Кира откинула назад волосы и направилась к зенитовцу, нарочито гордо выпрямляя спину и косясь в сторону Черышева, который даже не повернул к ней головы.

— Когда ты начнешь есть нормальную еду? — тоном заботливой мамаши проворчал Артём, когда она поставила на стол свой поднос с традиционными двумя круассанами и тарелкой джема. — Невозможно жить на булке с вареньем!

Громова ничего не ответила и едва ли расслышала его причитания, погруженная в свои мысли. Она молча опустилась на стул напротив форварда и, нехотя отрывая взгляд от продолжавших весело смеяться Дениса и Марио, обреченно вздохнула сквозь стон.

— А это что еще за «Три сестры» в любительской постановке? — нахмурился Дзюба, вглядываясь в ее печально опущенные уголки глаз. — Что за драма?

— Я думаю, тут скорее «Вишневый сад», — прокомментировал Акинфеев, не поднимая головы от большой миски с овсяной кашей.

— Театралы, блин, — недовольно хмыкнула Кира, нервно отрывая кусок круассана и с силой тыкая им в тарелку с джемом. — Никакой драмы, все нормально.

— Да? Аргументируй, — с интересом обернулся на друга зенитовец, игнорируя оправдательное заявление девушки.

— Элементарно, — отозвался капитан, прижимая к губам салфетку и элегантным жестом откладывая ее в сторону. — Кира явно дуется, а Черри не крутится рядом, как обычно, а показательно гогочет с Марио на весь ресторан. Вывод — чего-то не поделили.

— Ватсон, у вас там овсянка не остынет? — злобно прошипела Громова, стреляя в Акинфеева гневным взглядом.

— Громик, это правда? — переводя взгляд на девушку и еще сильнее сдвигая брови, спросил Артём. — Что случилось? Он тебя обидел?

Кира засунула в рот большой ломоть круассана, нарочито медленно пережевывая его и лихорадочно бегая взглядом по столу. Мысли крутились в голове бешеным вихрем, наскакивая друг на друга и не давая возможности трезво оценить все «за» и «против». Отменный план мести, вспыхнувший в голове за долю секунды, манил своей очевидностью и доступностью, но пугал тяжестью возможных последствий.

«Хотя, — подумала девушка, с трудом проглатывая слишком большой кусок булки, — почему я все время должна о нем беспокоиться? Он-то не слишком парился, оставляя меня одну в парке!»

Покрывшись румянцем от очередной волны гнева, Громова подняла ледяной взгляд на Дзюбу и холодно произнесла:

— Обидел.

— Что он сделал? — делая значительные паузы между словами, сквозь зубы процедил Дзюба и пристально посмотрел на подругу потемневшим взглядом, в котором она без труда читала его ничем не скрываемую просьбу: «Дай мне повод».

 — Какая разница? — не желая выдавать позорные подробности конфликта, капризно проныла Кира. — Мне обидно, тебе этого мало?

— Хорошо, он сам мне скажет, — глухо пробасил Артём, вставая и решительно направляясь к продолжающим весело щебетать по-испански и не подозревающим о надвигающейся на них буре товарищам по команде.