Молодые львы

Кристиан отошел от окна, лихорадочно ища выход из ловушки, в которую сам себя загнал. После всего пережитого, после стольких сражений, после всех этих танков, орудий, вражеских солдат, которые не смогли взять над ним верх, по собственной воле забрести в…

Кристиан выглянул в приемную. Заключенный, который мыл пол, стоял у окна.

– Зайди сюда, – приказал Кристиан.

Заключенный смерил его холодным взглядом, но подчинился и медленно прошел в кабинет. Кристиан закрыл дверь, оглядел заключенного с ног до головы. Рост подходящий. Хоть в этом ему повезло.

– Раздевайся, – бросил Кристиан.

Не торопясь, заключенный молча расстегнул полосатую куртку, снял ее, принялся за брюки. Шум в коридоре усиливался, загремели выстрелы.

– Быстрее! – рявкнул Кристиан.

Заключенный снял брюки. Из холщовых трусов торчали худющие ноги.

– Подойди сюда.

Заключенный подошел, остановился перед Кристианом. Тот взмахнул автоматом. Удар пришелся в лоб, чуть повыше глаз. Заключенный отступил на шаг и повалился на пол. На лбу не осталось никакой отметины. Кристиан схватил заключенного за шею и затащил его в чулан. Там висела офицерская шинель и два кителя, от которых шел легкий запах одеколона.

Кристиан вернулся к одежде заключенного. Он начал расстегивать свой китель, но шум становился все громче, крики раздавались уже в коридоре. Кристиан решил, что раздеться не успеет. Он торопливо натянул полосатые брюки поверх своих, влез в куртку, застегнул пуговицы. Подойдя к зеркалу, убедился, что формы не видно. Быстро огляделся, прикидывая, где спрятать автомат, и засунул его под диван. У него еще оставался нож, который висел в чехле под полосатой курткой. Куртка пахла хлоркой и потом.

Кристиан подошел к окну. Между бараками метались заключенные. Если находили охранников, убивали на месте. С другой стороны административного корпуса доносилась стрельба. На этой стороне никто не оказывал заключенным сопротивления. Несколько человек пытались выломать двойные двери большого сарая, стоявшего в сотне метров от административного корпуса. Наконец им это удалось. Толпа рванула внутрь. Из сарая заключенные выходили, жуя сырую картошку, вымазавшись в муке. Кристиан увидел, как один лагерник, настоящий великан, душил охранника, зажав его между колен. Внезапно гигант разжал руки, еще живой охранник упал на землю, а гигант, расталкивая остальных заключенных, скрылся в дверном проеме склада, чтобы появиться минутой позже с полными руками картофеля.

Кристиан вышиб окно и вылез наружу. На мгновение он повис, держась руками за подоконник, потом разжал пальцы. Кристиан упал на колени, но тут же поднялся. Вокруг мельтешили сотни заключенных, одетые, как близнецы, стоял оглушительный шум, вонь валила с ног.

Кристиан направился к воротам, огибая угол административного корпуса. У стены стоял худющий верзила с пустой глазницей. Единственный его глаз сверкнул, он оторвался от стены и последовал за Кристианом. Кристиан сразу понял, что заключенный заподозрил в нем переодетого охранника, и постарался ускорить шаг, не привлекая к себе внимания. Однако перед административным корпусом собралась плотная толпа, поэтому оторваться от одноглазого не удавалось.

Охранники, которые защищали здание, уже сдались и теперь парами выходили из дверей. На какое-то время освободившиеся заключенные притихли, глядя на своих тюремщиков. А потом здоровенный лысый мужчина выхватил из кармана ржавый нож. Он что-то выкрикнул по-польски, схватил ближайшего охранника и начал пилить ему горло. Нож был тупой, так что ему пришлось долго возиться. Охранник, которого убивали, не сопротивлялся и не кричал. Похоже, пытки и смерть давно уже стали здесь рутиной, поэтому даже жертвы не видели в происходящем ничего удивительного. Все уже знали, что просить о пощаде смысла нет, а потому не сотрясали зря воздух. Вот и охранник, мужчина лет сорока пяти, по виду мелкий чиновник, просто повис на своем убийце, глядя ему в глаза, их лица почти соприкасались, а когда нож наконец-то перерезал сонную артерию, тихо соскользнул на лужайку.

Эта смерть послужила сигналом к истреблению остальных охранников. За отсутствием оружия их просто затаптывали. Кристиан стоял с закаменевшим лицом, боясь выразить бушующие в нем чувства и не решаясь уйти, потому что одноглазый уже высился у него за спиной.

– Ты… – услышал Кристиан голос одноглазого и почувствовал, как его пальцы щупали полосатую куртку. – Я хочу поговорить с…

Тут Кристиан рванулся вперед. Старик комендант прижался к стене у двери, до него еще не успели добраться. Комендант просто стоял, вытянув руки перед собой, и то приподнимал, то опускал их, как бы призывая заключенных успокоиться. А заключенные, кожа да кости, собирались с силами, чтобы убить его. Кристиан протиснулся к коменданту, схватил его за горло.

– О Боже! – громко выкрикнул тот, удивив Кристиана, потому что остальные предпочитали умирать молча.