Молодые, но взрослые: поиск доверия себе и своим решениям

– Согласна. Это меня ранило. Пришлось понять, насколько я не осознавала своих эмоций и настроений, – из-за того, что боялась. Я не понимала, что ощущаю, игнорировала свои чувства, чтобы не пришлось сталкиваться с ними лицом к лицу. Я не осознавала, что проделывала то же самое и с другими: не принимая собственных чувств, я не делала исключения и для чувств других. В результате поняла, что наши взаимоотношения с дочерью были поверхностными.

Поверхностными…

Я нашла это определение смелым и мощным и спросила, почему она так считает. Брунелла рассказала, что у нее есть двадцатишестилетняя молодая взрослая дочь, в отношениях с которой она не опускалась на глубину.

Мне не хотелось расспрашивать ее на глазах тысяч незнакомцев. Ее дочь, молодая взрослая, назвала, явно или неявно, свою мать неосознанной. Вполне возможно, речь идет о том, что молодой взрослый сначала подтолкнул, а затем поощрил взрослого отказаться от видимости ради содержания и погрузиться в глубины бездны, – раз уж мы все больше чувствуем себя людьми, стремящимися к аутентичности, раз уж нам нравятся люди и их способность жить, ничего из себя не изображая.

Подлинность освободит вас

– Доктор, помните, как однажды вы спросили у своих подписчиков в соцсетях, что для них значит быть взрослыми?

– Да, конечно, это было пару выходных назад.

– Точно. Я не ответила, но не потому, что не знала, что ответить. Поскольку мы должны были вскоре встретиться в кабинете, я подумала, что поговорю с вами об этом лично.

Агате двадцать шесть лет, она снимает комнату и учится в аспирантуре, в которую никогда бы не подумала поступать, если бы ее не убедил в этом дипломный руководитель. Агата занята своей эротической и чувственной жизнью, эксперименты с которой она проводит.

Агата рассказывает об эпизоде, произошедшем в доме ее родителей, когда она навещала их. У туалета услышала доносившийся оттуда голос отца, словно он с кем-то беседует. Когда он вышел и увидел за дверью дочь, опустил сотовый телефон в карман брюк и проскользнул в гостиную. Агата долго размышляла, как ей поступить; возможно, она все неправильно поняла. Ее ли это дело, или касается исключительно родителей? Она не могла представить себе реакцию отца, потребуй она у него объяснений. Агата не верила, что между ними мог состояться честный разговор о том, что происходило в том туалете и в его жизни.

Зная, что она совершает ошибку, она не призналась себе в этом. Агата тайком залезла в мобильный телефон отца при первой же удобной возможности и обнаружила, что у него есть внебрачная связь. Она понятия не имела, знала ли об этом его жена, мать Агаты. Однако она поняла, что совершенно не знала этого человека, своего отца. Эта тайна ее мучила, это было двойное предательство, прежде всего матери. Агате казалось, что ее отец ведет себя как кролик: ему почти шестьдесят, а он как шестнадцатилетний подросток, который втихую курит.

Она всегда ассоциировала зрелость с ответственностью и считала родителей надежными и искренними взрослыми людьми, пока не обнаружила, что все это неправда.

– Отвечаю на ваш вопрос, доктор. Для меня взрослые – это люди, за которыми водятся грешки, – сказала она тем утром на сессии. – Я верила, что родители учили меня другим ценностям, но после случившегося я сделала вывод, что у взрослых водятся секреты, они ведут двойную жизнь, прикрываясь оправданиями. Я хочу стать взрослой, но не хочу быть такой. Для меня главная красота и удача взросления в том, что ты идешь и берешь то, что не дала тебе семья, что ты наконец-то обретаешь это. Я не собираюсь никому навязывать себя и не жду, что другие будут поступать так же. Мои родители воспитали Мию, мою сестру, и меня, разглагольствуя о честности, предостерегая от вранья, призывая поступать правильно… И что потом? Я узнаю, что у отца роман, а мать, вероятно, притворяется, что не замечает этого. Раз уж звонок отца услышала я, даже не живущая сейчас с ним под одной крышей, может ли статься, что мать не замечала чего-то странного? Нет. Если б так было, это еще хуже: это означало бы, что ей все равно, она его больше не видит и не слышит. И тогда кто из них двоих был бы не прав?.. Во имя чего тогда семья? Во имя тихой жизни и воскресного обеда?

Агата выражается предельно прямо.

Она обнаружила, что даже в ее семье слова расходятся с поступками. Между тем и ее семья, и другие семьи в современном мире пребывают в убеждении, что дали детям все, что могли дать родители. Неверность отца выходит для Агаты далеко за рамки исключительно родительских супружеских дел. Она чувствует, что эта проблема касается и ее. Отец, обманув мать, обманул и ее, ведь ее учили вести себя определенным образом, словно она должна перенять эстафету у своих значимых взрослых, на которых равняется. Но от нее скорее ждут, чтобы она преуспела в жизни больше, чем смогли преуспеть ее родители.