Молох и Шаманка

Посидев немного на диване, она глубоко вздохнула и спросила:

— Ночью к нам стучались. Это были вы?

— Да, это были мы, — ответил сыщик. — Искали понятых, чтобы провести осмотр квартиры соседа.

— Я слышала за стеной шум. Значит, это тоже вы?

— Да, мы проводили обыск и осмотр квартиры.

— А где же сам хозяин? Его же вроде зовут Тимофей…

— Да, Криворучко Тимофей.

— Да, чудная у него фамилия. Тома рассказывала.

— Кто такая Тома?

— Они сожительствовали.

— Где она сейчас?

— Уехала в Новосибирск к матери…

Женщина вдруг запнулась и осторожно спросила:

— Не Тому ли убил этот ирод?

— Но вы же говорите, что Тома уехала в Новосибирск. Как он может ее убить?

— А кто его знает? Вдруг Тома приехала, а я об этом не знаю.

— Нет, он убил совсем других женщин.

Хозяйка ладонью стукнула себя по лбу:

— А я ведь подозревала неладное у них в квартире, а ваше появление еще больше укрепило мое подозрение!

— Мария Петровна, расскажите, пожалуйста, все, что вам известно относительно вашего соседа и объясните мне, почему вы его назвали иродом. Я этого Криворучко не знаю вообще, только сегодня ночью впервые столкнулся с ним.

— Где он сейчас, Тимофей этот?

— Он арестован, находится в тюрьме, — ответил Кравцов и, успокаивая женщину, пообещал: — Уверяю вас, он никогда оттуда не выйдет.

Прежде чем начать рассказ, она спросила:

— Если он убил двух женщин, то где их спрятал? Не в квартире же?

— В квартире нашли только палец одной из них. Некоторые части тела нашли в лесу, а остальные еще не обнаружены.

Женщина судорожно запихнула руки в накладные карманы халата и произнесла с содроганием:

— А ведь он держал меня за руку… Оценивающе так прощупывал…

— Мария Петровна, расскажите все по порядку, — попросил ее сыщик. — Ваши показания очень важны для нас.

— Тогда слушайте, — кивнула она и стала рассказывать: — Тома, то есть Громова Тамара, проживает в этой квартире лет шесть. Квартиру дали мужу Степану на работе, но четыре года назад он погиб — возвращался с работы, был пьяный, и прямо напротив дома его задавила грузовая машина. Тома осталась одна с пятилетней дочерью, жила тихо-мирно, хотя иногда и выпивала — не скажу, что запоями, но в выходные не упускала возможности с кем-нибудь встретиться и посидеть за бутылочкой красненького. Два года назад она познакомилась с этим Криворучко, и тут все началось! Он переехал к ней жить, стал часто избивать и мучить ее. Однажды, это было еще по весне, она пришла ко мне вся заплаканная и рассказала о том, что накануне сожитель ее сильно избил при ребенке, раздел догола и помадой нарисовал на теле линии, объясняя, что будет ее так рубить топором. Я ей посоветовала заявить в милицию, но она наотрез отказалась куда-либо обращаться, а вскоре и вовсе уехала в Новосибирск к матери.

— С Громовой все понятно, — сквозь зубы проговорил сыщик, испытывая брезгливую ненависть к семейному тирану. — А теперь расскажите, почему вы заподозрили его в убийстве.

Немного подумав, Шерстнева продолжила свой рассказ:

— Это было в середине августа…

«Ага, в середине августа! — промелькнуло в голове у сыщика. — Никто ее не тянул за язык, она сама указывает точную дату!»