Молох войны

Выскочили к перекресток с переулком Герасимовского, свернули направо, проскочили чуть больше ста метров, по дороге сбив какого-то мужика в стальном советском шлеме на голове и с РПК-74 в руках, тут же оказались возле заднего двора школы, где в свете фар оказалось неожиданно много целей: бойцы ВСУ прятались то тут, то там, ведя огонь по зданию горящей школы, их было несколько отделений, а может и целый взвод. Наше появление для них оказалось полной неожиданностью, видимо, слышимые крики про СБУ, все-таки сработали как надо, введя противника в заблуждение.

— Откатись назад, — приказал я Шушину. — Работаем из всех стволов!

Баранов отчаянно вертел стволом пулемета в разные стороны, цедя короткими очередями, стремясь поразить всех и сразу, используя по максимум эффект неожиданности и преимущество того, что «Корд» был высоко на крыше бронеавтомобиля. Старшина дернул круглое окошко амбразуры в боковом стекле, просунул в него ствол «ксюхи», которую возил с собой и дал длинную очередь в скопление вражеских солдат, бегущих к нам.

А я в свою очередь громко кричал в микрофон громкоговорителя, мой голос, усиленный колонками, разносился по округе:

— Мы не аду, дабит рус, баруду хватай, быстро выбегай. Дакика на сборы! Мы не аду, дабит рус! Дакика на сборы! Гребанный в рот, спецназ мы подмога, пришли за вами!!! Бегом сюда! Жан! Жан!!! Это я — Шурик Декабрист! Декабрист!!! Жан, братан, я за тобой пришел!!! Мы не аду, дабит рус! Сюда, сюда!!! Это свои! Свои!

В лобовое стекло «Тайфуна» застучали украинские пули, по броне зацокали рикошеты и осколки от гранат. Машину затрясло от близких взрывов.

— Долбать мой лысый череп! — прорычал Шушин. — Нельзя стоять, загасят из РПГ.

— Вперед! — приказал я. — Подойди максимально близко к школе! — и тут же в микрофон рации. — Дрын дуй к нам, прикроешь.

«Тайфун» двинулся вперед, подгреб под свои шипастые колеса тело раненого укропа, я дернул задвижку амбразуры на заднем сидении и выставил в него ствол своего автомата и высадил целый рожок, целясь по вспышкам в темноте.

Ба-бах! — в здание школы прилетел очередной танковый снаряд. Громыхнуло знатно, несмотря на то что мы были внутри машины, по ушам вдарило будь здоров. Вот сейчас стало страшно, по настоящем страшно! Если танковый снаряд попадет в наш бронеавтомобиль или даже разорвётся очень близко, то «Тайфуну» — трындец!

Куда, я, дебил, полез? Ну, за каким чертом мне это надо было? Это же война, самая настоящая Война, мать её так! Сам по собственной инициативе полез в кромешный Ад…

Выскочили на школьный стадион, перепаханный взрывами от гранат. Снег перемешан с землей, какими-то кровавыми тряпками и кусками мяса. Похоже здесь кого-то разорвало на части прямым попаданием танкового снаряда или выстрела из РПГ.

Сменил магазин в автомате и вновь разрядил его короткими очередями, стреляя из амбразуры в бронированном стекле. Салон «Тайфуна» стремительно заполнялся дымом пороховых газов. Пустой магазин под ноги, полный в автомат и вновь открываю огонь.

Весь бой сместился до небольшого окошка амбразуры, куда может пройти только ствол автомата или влететь ответные шальные вражеские пули. Я сую автоматный ствол в круглое отверстие в бронестекле и жму на спусковой крючок, посылая очереди горячего свинца в сторону вражеский дульный вспышек, видных в темноте ночи.

Всё! Больше вокруг ничего нет, есть только круглая амбразура, ствол автомата и очередной магазин. Я как робот! В этом механистическом действии и есть спасение. Перестанешь стрелять во врага — погибнешь. Нас меньше, вражеские бойцы повсюду, если не отгоним их, то нас забьют.

В звуке боя отчетливо стал слышен треск 30мм пушки. Это в дело вступил наш БТР, потом ухнул гранатомёт. Потом вновь заработала автоматическая пушка. Вновь ударил гранатомёт, потом еще один и еще, но звук выстрела уже, с другой стороны, значит это бьют по машине Птицы.

Звуки ответных выстрелов из РПГ и понимание того, что это бьют по БТРу, в котором мои подчиненные, вырвали меня из транса первых минут скоротечного стрелкового боя. Вернулся разум, трезвый холодный расчет и командирский прагматизм, вместе с ответственностью.

— Птица, ты как? — крикнул я в рацию.

— Нормально, вражеский танк дымит, дом на углу поразили, но пожара нет, по нам работают из граника. Прямых попаданий нет. Слева, за забором, вдоль улицы пряталась пехота укров, отработали по ним из ПКМТ, уничтожено не меньше десятка вражеских бойцов, — скупо и весьма спокойно доложил Птицин. — Сейчас попробуем еще раз засадить в домик.

— Не надо! Отходи! — приказал я. — Иди к нам.

По нам стреляли со всех сторон, пули цокали по корпусу и бронестеклам. Если бронированной коже «Тайфуна» было все равно, то стекла после каждого попадания становились мутными от вмятин и россыпи трещин.