Молоко волчицы

— Когда это требуется корове, а не академику. К каждой корове свой подход.

— У нас пятьсот голов.

— Тогда и говорить нечего. Мы Зорьку доили и пять раз, и два, когда как. Таких коров, как Зорька, теперь нету.

— Это почему же? — обиделся Титушкин.

— Перевели.

— Неверно гутарите, гражданин. Коровы Митьки Есаулова на выставке медали получили, а бугай все призы превзошел…

Грянул колхозный оркестр.

— Музыка! — кричал зарозовевший Михей Васильевич. — Постойте с фокстротом — Шамиля давай! Кто со мной?

Но и танцы и песни были новые.

Лишь старики тихо тянули старинные песни.

Было десять часов утра. Колхозный бал только начинался. Захрипела на столбе черная тарелка репродуктора. Внезапно и четко разнесся железный голос диктора. Люди стихли, окаменели, сбились к столбу.

Война! С Германией!

Из соседних улиц бежали казаки, как в старину бежали их отцы при громе набата к белой хоругви с монгольским лицом Андрея Первозванного.

Бежали к черной тарелке на столбе.

Осуществлялся план «Барбаросса».

А кузнец Гефест незримо, беззвучно трудился. У него уже миллионы подручных, реализующих великие открытия в области химии и физики — уже квантовой, в невинной кузнице под вывесками лабораторий, университетов, колледжей и академий.

Вторая мировая война получит название «войны моторов». Авиация и артиллерия сметали города и сотни тысяч людей в считанные часы — как в Токио или Дрездене, хотя потом это оружие будет считаться чуть ли не безобидным атрибутом бытия, как ложка, плуг или молоток. Но уже перед этой войной был создан урановый котел — усилиями сотен и тысяч простых и выдающихся умов — таких, как Дирак, Планк, Эйнштейн, Ферми; Роберт Оппенгеймер, как многие другие лауреаты Нобелевской премии, Мария Склодовская-Кюри дважды удостоена премии Нобеля, изобретателя динамита. Атомную бомбу сознательно творили лишь в последние годы войны, а до этого постигали новые тайны материи и пространства. Как за редким зверем, в годы войны враждующие государства охотились за физиком из Дании Нильсом Бором, пока он не был переправлен из Дании в Англию, где помогал ковать страшное оружие века.

В конце войны оно уничтожит Хиросиму и Нагасаки. Со временем выкуют и ракетно-лазерный меч. Он сможет подстригать планету из космоса так, что плеши и лысины на полях жизни не зарастут никогда — или уродливая трансмутация от радиооблучения приведет к появлению нового, зверообразного населения мира.

А пока казачки тронулись на войну на конях, с шашками, с винтовками образца 1891/1930 года. Но войну уже определяли моторы, металл, нефть, электричество, взрывчатка.

Трупами убитых во вторую мировую войну можно опоясать Землю по экватору непрерывным ожерельем — каннибальским нарядом планеты середины XX века: около шестидесяти миллионов душ.

Война уже шла семь часов. Уже в русской пшенице лежали трупы, немецкие солдаты завтракали, не останавливая огня, смывали пот и кровь в тихих речушках, озерах и увеличивали скорость смертоносного железа на фронте в тысячи километров.

Стало быть, помирать не годится, другие идут смертоносцы. Может, и возвернется старое, и уж тогда Глеб поучит свою жену, поговорит с благоверной, как деды говаривали, с плеточкой в руках.

Планов у него пока никаких, а Б а р б а р о с с у через год одобрит.

Полно-полно тебе, бабочка, шалить,
Не пора ли своего мужа любить?
— Своего мужа повек не люблю,
На постылого глазами не гляжу.
Надоело мне на хуторе жить,
Не пора ли во станице младой быть.
Во станице молодые казаки.
Удалые все уряднички.
Они знают, как на улицу ходить:
Они с вечера все с девушками,
Со полуночи с молодушками,
На белой заре — к молоденькой жене…

Часть IV А ЖЕНА ЕГО ДА ВСЕ ВИНТОВОЧКА

В горах скалистых и обширных
Царь-голод властвовал кругом.
Как по тем горам высоким
Шли кавказцы-молодцы.
Долго-долго мы ходили
По горам и по степи.
Днем мы отдых не имели,
Ночь стояли во цепи.
Возле крепости, возле Карса[17]
Есть огромная скала,
Но кавказцы, не робея,
Понеслися на ура.
И зато ж мы поживились
У проклятых басурман:
Спирт казенный вволю пили,
Мясо ели по фунту…

ВЫНУТЬ ШАШКИ НАГОЛО!