Молотов. Наше дело правое [Книга 1]

Открытый союз республик был нужен Ленину в первую очередь для того, чтобы к нему в дальнейшем могли присоединяться другие страны Европы и Азии, свергающие капитализм. Не входить же, скажем, Германии, Англии или Японии после победы там социалистической революции в состав РСФСР. Современный историк вопроса А. Косаковский совершенно справедливо замечает: «Такая позиция Ленина, остававшегося по сути своей в первую очередь революционером, была основана на сохраняющейся у него вере в торжество грядущей мировой революции. С ее наступлением федеральное устройство государства, право на самоопределение открывают возможность присоединения к союзу все новых и новых республик. В отличие от Ленина, Сталин в своих взглядах на решение национального вопроса выступал в первую очередь как державник, а уж потом как революционер»³⁸⁰. В сталинских и молотовских идеях неделимости России Ленин видел препятствие на пути реализации глобальных планов соединения пролетариев всех стран в единую семью народов под эгидой Москвы и Коминтерна. И именно во имя этого ему нужна была формальная децентрализация, которую он намеревался на практике свести к нулю с помощью жесткой вертикали партийных органов, спецслужб и армии.

6 октября Ленин занял кресло председателя на специально обсуждавшем этот вопрос пленуме ЦК, где получил также твердую поддержку от Каменева и Бухарина. Хотя до конца пленума Ленин недосидел (разболелся зуб), Сталин в конфликт вступать не стал. Комиссия Оргбюро ЦК пересмотрела свою первоначальную резолюцию в духе ленинских требований: «Признать необходимым заключение договора между Украиной, Белоруссией, Федерацией Закавказских Республик и РСФСР об объединении их в Союз Социалистических Советских Республик с оставлением за каждой из них права свободного выхода из состава Союза»³⁸¹. Владимир Путин был прав, когда в начале 2016 года сказал, что Ленин заложил бомбу под будущее государство.

Единственное, что смогла сделать Комиссия Оргбюро -предложить свое название нового государства - СССР. Ленин одержал легкую победу, но вовсе не успокоился: «Т. Каменев! Великорусскому шовинизму объявляю бой не на жизнь, а на смерть. Как только избавлюсь от проклятого зуба, съем его всеми здоровыми зубами»³⁸². Война была объявлена Сталину. Ленинский проект «федерализации» был поддержан всеми республиками, за исключением, естественно, Грузии, где ряд членов местного ЦК предложил войти в состав СССР не через Закавказскую Федерацию, а самостоятельно. Расхлебывавший эту кашу первый секретарь Закавказского крайкома Георгий (Серго) Орджоникидзе с присущей ему прямотой назвал верхушку КПГ «шовинистической гнилью»³⁸³. Он не церемонился со своими соотечественниками и по ходу дела избил одного из сторонников Мдивани - Кабакидзе, который назвал его «сталинским ишаком».

Молотов называл Орджоникидзе человеком чувства и сердца, что часто подводило его в жизни, поскольку он не всегда мог сдерживать эмоции. Но тепло отзывался о нем, считал его своим другом, который обладал волей, мужеством, твердостью характера и дружелюбием. Сын дворянина и выпускник Тифлисской фельдшерской школы, он ссылался в Енисейскую губернию, откуда бежал за границу, участвовал в революции в Персии, учился в ленинской школе в Лонжюмо. Со Сталиным судьба его тесно свела в Царицыне, где Орджоникидзе оказался в качестве чрезвычайного комиссара Юга России.

В октябре - ноябре комиссия ЦК во главе со Сталиным и Молотовым готовила Конституцию СССР и декларацию о его образовании. «Я, например, связывался не только с центральными комитетами национальных компартий, но и губкома-ми, - вспоминал Каганович. - Я систематически докладывал Секретариату ЦК и лично товарищам Сталину и Молотову. Это была большая и глубокая организационно-интернационалистская работа...»³⁸⁴ На Украине «боротьбисты» популяризировали идеи конфедерации с сильно урезанными правами Москвы. Значительная часть парторганизаций Башкирии и Татарии по примеру Грузии требовала ликвидации РСФСР, чтобы войти в Союз самостоятельно.

В конце ноября Ленин потребовал отправить в Грузию специальную комиссию во главе с Дзержинским для изучения ситуации и наказания Серго. 13 декабря Ленин пригласил Сталина и беседовал с ним два часа. Судя по всему, на повышенных тонах. Это был последний разговор «Старика» со Сталиным. После этого Ленин, чрезвычайно редко писавший Троцкому, отправил ему записку с просьбой «взять на себя на предстоящем пленуме защиту нашей общей точки зрения о безусловной необходимости сохранения и укрепления монополии внешней торговли»³⁸⁵. Это была еще одна проблема, по которой Сталин и Ленин расходились.