Молотов. Полудержавный властелин

Да, надо усиливать роль Советов, но сразу у нас это не выйдет. Мы во всем нуждаемся, по крохам собираем, чтобы помогать каким-то отраслям промышленности, бытовым делам, но сделать многое пока не можем. Нам надо усиливать основную линию партии, чтобы обыватели не взяли верх. Отдыхать найдется немало желающих. М-да.

26.01.1986

А кто же ленинцы?

Придет время, напечатают, — говорю я Молотову о своем очерке о нем.

— Я тоже считаю, что опубликуют, — соглашается Молотов. — Теперь люди не знают, на кого равняться.

— В очерке я показал, что Ленин, Сталин, Молотов были заодно, одно знамя несли. А мне в ЦК говорят, что у меня получилось, что Сталин и Молотов — ленинцы. Я говорю: «А кто же они?» Там вас не считают ленинцами.

— А кого же они считают ленинцами? — спрашивает Молотов. — Пусть назовут. И тогда получится, что у них в голове не все ясно.

— Они из-за того не хотят печатать, что я провожу линию: вы последовательно отстаивали ленинизм.

— Будут все время путать. Надо, чтоб партия шагала после серьезной проверки в каждом вопросе. И очень трудная будет полоса, очень трудная. Ни у Ленина, ни у Сталина нет этого.

07.11.1985

Снова говорим о моем очерке.

— Там есть такие отдельные места… Перехваливать не надо. Не надо, — замечает Молотов. — И такое есть: Рыков и Молотов были из одной деревни, оба заики. Зачем это? Неприятно.

В семейных делах, в товарищеской среде можно, но печатать не надо. Афанасьев, редактор «Правды», должен быть осторожным и в отношении похвал, и в отношении хулы.

09.03.1986

Кино

Меня попросили молодые киношники уговорить Вячеслава Михайловича сняться для документального фильма. Начинаю с ним разговор:

— Разрешите им. Хорошие ребята. Они хотят так снять: мы с вами сидим за столом, я задаю вопросы, вы рассказываете. Несколько минут. Пусть для истории останется.

— Не очень мне хочется. У меня искривляется лицо.

— Ничего оно не искривляется. Нормальное.

— Да, но немножко в напряжении. Я не понимаю некоторые вопросы.

— Самые простые вопросы — о Ленине, о Сталине. Вы же столько знаете интересного!

— С пустыми словами неудобно.

— У вас нет пустых слов.

— Ас серьезными делами я не готов. Обойдется без меня, — говорит он, как бы не слыша мою фразу и продолжая свою предыдущую.

— Без вас история не обойдется. Надо оставить для молодежи.

— Моих портретов много.

— Портреты — одно дело, а это в виде беседы будет.

— Надо хорошо подготовляться, а я вот не могу.

— Не надо готовиться. У вас пойдет. Они снимут и выберут самое интересное.

— Не хочется очень заниматься пустяками.

— Я понимаю, что время дорого, но это ненадолго, а память хорошая останется. Я тоже сначала подумал, не стоит вас тревожить, а потом решил: нет, все-таки стоит.

— Вы преувеличиваете: им заработать надо.

— Заработать они могут больше на других. Молотов почти согласился, но съемка не состоялась: через несколько дней зять отговорил его.

25.01.1986

В следующую нашу встречу Молотов продолжил разговор о записке Грунина:

— Эту записку я прочитал еще раз. Она кажется не совсем ясной. Он почти считает, что не получилось ничего, никакого социализма нет. Он между крайностями колеблется. Но все-таки власть удержали, промышленность в руках государства, жизнь крестьянства пошла по пути коллективизации — советская, новая жизнь, сломано то, что было очень трудно сломать. Идем мы вперед через противоречия, и они будут еще не одну пятилетку, так что надо набираться упорства и понимания того, что происходит. Противоречия в нашем социалистическом обществе еще существенны, но не они берут верх, хотя они тоже свое дело делают, а все-таки победит основная линия — диктатуры пролетариата. А у автора получается: чиновники всем владеют. На практике чиновники очень много захватили в свои руки, но это категория, у которой голова почти оторвана. Трудности остаются.

Поэтому я два раза прочитал. Эта записка отражает почти пессимистический взгляд на наше положение. А движемся мы вперед; несмотря на то что много старого еще висит на нас, как гири на ногах, так что ходить очень трудно. Но нет таких сил, которые могут нас повернуть назад. Мы неуклонно идем вперед, но медленнее, чем желательно. Вот мое мнение. Не знаю, как ваше.

— Что ему можно посоветовать?

— Во-первых, продолжать ту линию, которую мы ведем, она ленинская, она социалистическая, но не полностью — надо усиливать социалистические элементы и в хозяйстве, и в культуре, и в самой партии. Это трудно, но мы взялись за трудное дело, которое, по-моему, мы, в общем, победоносно двигаем вперед. Много еще старого на путях и загораживает нам дорогу. Какой-то гладкой фразой не отделаешься. Вам не все ясно?

— Мне не все ясно. Он видит наши недостатки и думает, как их исправить.