Момент истины

Повисла тишина.— Гхм… Что это значит, Михаил? — удивился Брежнев и обвёл застывших присутствующих не понимающим взглядом. — Что значит, гхм, ты со мной?— Михал Андреич, не совсем понятно, что ты сейчас сказал, — также попытался уяснить услышанное друг Генсека Первый секретарь Центрального комитета Коммунистической партии Украинской ССР — Владимир Васильевич Щербицкий. — Что значит это твоё — потому, что дядя Лёня мы с тобой? Естественно мы все как один с Леонидом Ильичом! Ты что хочешь этим сказать?— Не это товарищи, я наверное неправильно выразился. Я говорю, что Минобороны, без нашего ведома, самостоятельно, выпустило ещё две пластинки. Которые уже не так безобидны, как эта.— И что же на них записано такого обидного, раз они не так безобидны?— Я, товарищи, не хотел сейчас поднимать этот вопрос, а хотел вынести его на обсуждения Политбюро, но раз уж сейчас речь зашла об этом, то я просто не могу молчать. Я должен сказать, что крайне не удовлетворён тем фактом, что Министерство Обороны выпускает пластинки сомнительного содержания, обходя идеологические стороны вопроса.— Ничего мы необходим. Наш идеологический отдел проверил все тексты на предмет чего-то неправильного и ничего, в тех текстах, не обнаружил. В том числе и иносказаний. Так, что не волнуйтесь, товарищ Суслов, с идеологической точки зрения там всё в полном порядке.— Всё в порядке вы говорите? — картинно удивился Суслов, — а что же значат тогда по вашему слова, — он вновь покопался в бумагах, — где это, — поводил пальцем, — ах вот — «если главный командир позовёт в последний бой, дядя Лёня мы с тобой!»? — закончил цитирование секретарь ЦК и, прищурившись, более развернул вопрос: — Что это за последний бой? Что это за «командир»? И что это за «дядя Лёня» такой? Не подскажите нам, товарищ Устинов?— Подскажу! — глядя на оппонента, как лев на зайца, процедил министр обороны, поднимаясь со стула.— О чём вы вообще, гхм, говорите? Что эта за песня такая? Дмитрий Фёдорович, о чём Михал Андреич, гхм, говорит?Устинов откашлялся, обвёл присутствующих членов полит Бюро и, повернувшись к председателю КГБ, спросил то, о чём он прекрасно был осведомлён. Однако спросил он это не просто так, а дабы придать бедующим сказанным словам ещё большую таинственность и весомость: — Товарищ Андропов, здесь у всех присутствующих товарищей есть допуск к сведениям, представляющим военную и государственную тайну?

Юрий Михайлович ожидал, чего-то такого, поэтому, также внимательным взглядом обведя удивлённых присутствующих, чётко ответил: — Разумеется. Допуск есть у всех.— Ну значит клятвы на крови требовать будет не нужно, — хмыкнул маршал и, поправив ворот свитера, начал доклад: — Товарищи, как и Михаил Андреевич, полный доклад о сложности сложившейся ситуации я собирался сделать на предстоящем заседании Политбюро, которое состоится в следующей вторник, но раз уж зашёл разговор сейчас, то прежде чем включить те песни, о которых говорил товарищ Суслов, не помешает вам описать сложившуюся на мировой арене обстановку в общих чертах.