Моменты

Амадо, должно быть, услышал, как они подъехали, потому что уже стоял на пороге, встречая Элизабет. После стремительного изложения итогов встречи и обещания утром рассказать все подробнее, Майкл отбыл в дом Патти, на обед по случаю дня рождения Фэйс.

— Хорошо провела время? — спросил Амадо, когда они вошли в дом.

— В итоге получилось, что да.

— Ты, похоже, этим удивлена.

— Я рада доложить, что твой план сдружить нас с Майклом, пока мы не попытались убить друг друга, в конце концов сработал.

— Какой план? Не было у меня никакого плана.

— Ну-ну, перестань разыгрывать невинность, — она бросила — сумочку на стол в холле и обвила руками его шею. — Когда ты, наконец, смиришься с тем, что меня нельзя одурачить? Я знаю, что замышляет твой изобретательный ум, едва ли не раньше, чем ты сам.

Он прижался губами к ее лбу.

— В таком случае, моя дорогая Элизабет, почему бы тебе не сообщить мне, что я замышляю в данный момент?

Она наклонила голову и соблазнительно улыбнулась.

— Замышляешь и дальше обращаться со мной как с женой.

— Замечательно. Впредь мне надо быть поосторожнее со своими размышлениями.

— Никакого проку от этого не будет, — она прижалась к нему. — У меня есть волшебное снадобье, позволяющее видеть даже сквозь свинцовый щит.

— Твое волшебство не имеет никакого отношения к снадобьям.

— Слишком много разговоров. — Элизабет взяла его за руку и повела за собой по коридору в сторону спальни. — Пора приступать к действиям.

Спустя полчаса Элизабет и Амадо лежали рядом на кровати. Их наготу прикрывала небрежно наброшенная простыня, в комнате было так тихо, что им слышалось слабое пульсирование будильника-радио.

— Извини, — сказал Амадо.

— Не надо, пожалуйста. — Элизабет перекатилась на бок и притулилась головой к его груди. — Иногда и я тоже бываю не в настроении. Подумаешь, дело какое!

— Но ты же так хотела получить удовольствие.

— Я хотела почувствовать близость с тобой. Что я и получила.

— Это не одно и то же.

— Ну, может быть, для мужчины и нет. Но для женщины самое большое значение имеют прикосновения и нежность.

— Обещаю тебе, что такого больше никогда не случится.

— Ну, подобных обещаний давать нельзя, ты же все-таки не машина, Амадо. Никто не может делать это по приказу.

— Может быть, дело в...

Элизабет ждала. Но он не договорил, а она, приподнявшись, посмотрела на него.

— В чем?

— Ни в чем.

— Не беги от меня. Хотя бы сейчас.

Он отвернулся от нее.

— Этой весной так много работы. Временами мне хочется иметь вторую пару рук.

Он, конечно, лгал, но Элизабет не знала, что с этим поделать. Понимая, что ему тяжело от ее расспросов, Элизабет снова легла.

— А тебе не поможет, если я расскажу, как сильно люблю тебя?

Амадо поцеловал ее в макушку.

— Да я только и живу, чтобы слушать эти слова.

— Тогда я буду повторять их тебе каждое утро.

— Мне бы это очень понравилось, — сказал он. — Ладно, теперь, полагаю, мы потолковали достаточно. Я хотел бы услышать о моем приятеле Чарлзе. Как он тебе показался?

Элизабет почувствовала, словно он ускользает от нее, но не могла понять почему.

— Он мне показался невысоким, лысым и невероятно близоруким.

— Чарлз Пинкли?? А ты уверена, что... — он рассмеялся и, притянув ее к себе, крепко обнял. — Не знаю, что бы я делал без тебя.

— Что ж, хорошая мысль, поскольку я и не собираюсь никуда уезжать.

Он снова поцеловал ее.

— Ну, а теперь ты расскажешь мне о Чарлзе?

Элизабет позволила себе слегка расслабиться. Ничего, они с этим справятся.

— Ну, это удивительно высокий мужчина. С такими бакенбардами...

ГЛАВА 14

Элизабет уставилась на первую страницу газеты, которая закрывала от нее Амадо. Он сидел напротив за обеденным столом и наслаждался своей недавно приобретенной привычкой — читать за завтраком, вместо того чтобы разговаривать с ней. В это утро Элизабет уже несколько раз безуспешно пыталась добиться его внимания. Она решила сделать еще одну попытку.

— Я забыла сказать, что съемочная группа явится сюда завтра утром в пять часов вместо семи, — сказала она. — Они хотят снять парочку кадров в виноградниках так, чтобы свет падал сзади.

— И когда же они хотят, чтобы я там был? — спросил Амадо, не опуская газеты.

— Джерри попросил тебя закончить наводить марафет к шести, им бы хватило времени.

Газетный барьер опустился.

— Ну, это не проблема.

Он очень старательно развернул газету и вернулся к чтению. Посмотрел на свой грейпфрут, а потом на стену позади Элизабет. Казалось, он чувствовал себя неловко, почти нервничал. Прошло еще несколько мгновений, прежде чем он сказал:

— Нам надо поговорить. — Он помолчал. — Я откладывал этот разговор, Элизабет, потому что знал: он вызовет у тебя излишнее беспокойство.

Она уселась попрямее на стуле, борясь с желанием встать по стойке «смирно». У нее не было ни малейшего представления о том, что за этим последует, она только чувствовала, — ничего хорошего не услышит.