МОНА

Потом он стремглав, не дав мне даже слова сказать, захлопывает дверь за своей спиной, прежде заведя нас в мою квартиру. Он отшвыривает меня к зеркальному гардеробному шкафу. Точно животное подкрадывается, а когда достигает цели, хватает меня ладонью за горло и заставляет поднять подбородок. Я могу видеть его свирепое лицо, его горящие глаза. О чем я только думала, устроив целое шоу на свадьбе друзей Эмина, которые, по его словам, важны ему по рабочим делам?! Но и сам виноват. Не нужно было брать меня в спутницы.

Я достаточно долго отказывалась, однако Фаворский не прекращал уговаривать.

Я сдалась, а сейчас очень об этом жалею.

- Почему ты не отвечаешь? – шипит он мне на ухо, тесно прижавшись своей щекой к моей.

Я кладу пальцы обеих рук с длинными ногтями на его ладонь, схватившую меня за горло, и с усердием стараюсь поцарапать Эмина, сделать ему больно, но ничего не выходит. Несмотря на то, что кожа на его руке уже окровавлена, этот урод даже виду не подает, а лишь ухмыляется. Тогда я, вцепившись ногтями в его плечи под пиджаком, оставляю кровавые следы на белой рубашке. Эмин ревет и мигом отскакивает от меня. Я уже было перестала надеяться, что это произойдет. Спиной прижавшись к зеркалу, я хватаюсь одной рукой за шею и дышу, что есть силы. Оказывается, желание жить у человека не проходит даже тогда, когда кажется, что все в полном дерьме.

- Ненавижу тебя, - шепчу я полностью охрипшим и осипшим голосом, благодаря жестокой сволочи, стоящей рядом со мной.

Он не успевает и шагу в мою сторону сделать, как я выставляю ногу вперед и ударяю ее в его живот. Что ни удивительно, мне удается попасть, ведь он точно не ожидал этого от меня. Никакой борьбой я не занимаюсь, никогда не была замечена ни в каких драках, даже женских. А минуту назад Эмин получил от меня под дых. Похоже, мой удар был сильный, поскольку муж сложился пополам. Немного придя в себя, я приближаюсь и добавляю ему по спине пару раз, после чего убегаю на кухню, закрываю дверь на замок, сажусь на пол у окна и думаю… что я полная дура, потому что даже телефон забыла взять с собой.

Идиотка! Я же в ловушке теперь на четырнадцатом этаже.

Просто прелесть.

Я слышу его шаги по паркету. Не вижу, но по звукам различаю, что он снял с себя пиджак и бросил его куда-то, может, на диван, а, может, на кресло. Потом его болезненный стон… Наверное, Эмин проверяет раны на своих плечах, которые ему подарила я. На память оставила! И так ему и надо! Подумать только… я призналась сама себе, что люблю его, все еще люблю. Призналась про себя, что прощаю его, что после того, так унизила на свадьбе, простила Фаворского. Простила, черт возьми! А теперь это…Он держал меня за шею, нет, он не душил меня, но было так ужасно неприятно, словно ему хотелось, чтобы я умерла.

- Вы-хо-ди, - теряя терпение, медленно и по слогам проговаривает Эмин.

Вскоре, через пару минут бессмысленных хождений по гостиной, слышится снова, но более настойчиво:

- Выходи! Ло-ла! Выходи же…

Последний раз, не понимаю, почему, это звучит отчаянно, как будто муж совсем в безвыходном положении. Как будто ему плохо, будто бы он задыхается в этих стенах. Но на деле все прозаично: Эмин просто не любит ждать.

- Значит, работать официанткой и обслуживать чужих мужей – это для тебя нормально? – сердясь, изрекает он. – А с собственным мужем ты поговорить не хочешь?

Я продолжаю молчать, прижавшись спиной к батарее, глядя наверх, на подоконник прям над головой. Лучше мне не болтать лишнего, да? Тогда я окажусь в более выгодном положении. Лучше просто помалкивать.

- Ничего не хочешь мне сказать? – эти слова тоже звучат враждебно, но потом он сбавляет он:

- Давай нормально обсудим наши отношения, Лола. Я бываю жестоким, я знаю, зачастую схожу с ума, слетаю с катушек, особенно, когда что-то идет не по моему плану. Но я… - Эмин замолкает на мгновение, - … я тебя очень люблю. Я люблю тебя так много лет, несмотря на то, что с самого начала это было просто сделкой, и я уговаривал себя смириться с участью всю жизнь прожить с женщиной, которую еще даже не видел и не знал. Это началось с увлечения, влюбленности, стало любовью, а превратилось в одержимость. Ты навеки в моей голове. Мне с этим ничего не сделать, - глухо говорит Фаворский, и я могу представить, как он садится на пол, потому как именно это и выдают звуки за дверью.