Мона. День сурка с демоном

– Если хочешь, завтра пойдем туда вместе, мне надо пройти ежемесячную аттестацию, и благодаря работе в парке в прошлом месяце они от меня в восторге! А ты ведь помогал, это я тоже отметила в отчете.

Большие, наполнившиеся слезами глаза сверкнули, глядя на Мону, а потом Борис выпрямился, чтобы обнять ее. От холодного тела она слегка вздрогнула, но ответила собственным теплом, и тихо всхлипывающий Борис прижался к ее плечу.

– Если они куда-нибудь меня отправят… далеко от вас… – начал он.

– Здесь для тебя найдется пристанище и кто-нибудь, кто будет за тобой присматривать. Город же большой, – постаралась успокоить его Мона. – И-и минимум с твоим тестом на пригодность… мы справимся! Но, Борис, лучше тебе пока спать где-нибудь в другом месте. Не в шкафчике. Музей – не приют. Ты не можешь пойти к Бену?

– В стаю? Пожалуйста, не надо. У него четырнадцать младших сестер, они сделают из меня шашлык. К тому же там повсюду окна.

– Я, к сожалению, не могу полностью затемнить свою квартиру, но у меня есть место в подвале и…

– Беру!

* * *

Сказано – сделано. Рано утром Бен на своем старом фургоне Volkswagen привез Бориса вместе с гробом к Моне, и они затащили древнюю деревянную штуковину на подвальный этаж ее дома. Впрочем, гроб был не самой необычной вещью в этом подвале. Бен снова умчался, а Мона провела последние минуты перед рассветом, сидя с Борисом на его гробе.

– Разве он не скрывает тебя от солнца? – поинтересовалась она, указав на прогнившее дерево.

Он пожал плечами:

– Этой штуке уже пятьсот лет, не знаю, насколько доски плотные. А подвал означает двойную защиту. Хах, как же здорово было забрать свой старый гроб и просто уйти от отца. – У него на губах заиграла улыбка, и Мона могла бы поклясться, что даже уши Бориса слегка порозовели. У бледных немертвых всегда легко заметить смущение.

– Самостоятельность – это всегда хорошо, – поддержала его она, но надеялась, что ей не понадобится ближайшие несколько месяцев прятать у себя в подвале вампира. Только в крайнем случае. Если ничего не получится, то у них не останется иного выбора, хотя она сомневалась, что ведомство согласится. Вероятно, ему подыщут новое место еще и потому, что он целую вечность откладывал тест на определение пригодности. Под более строгим контролем или вообще с программой интеграции для нечисти. Тогда он уедет надолго. Однако Мона не собиралась так легко отказываться от своего нового лучшего друга – даже если придется спорить из-за этого с ведомством. Или если придется призвать архидемона.

Глядя на потолок подвала, Борис задумчиво вздохнул и поник.

– Я скучаю по собственному дому. Это определенно стимул, чтобы наконец получить удостоверение у ведомства. У родителей стало просто невыносимо – они… как это называется? Старомодные. Реально старомодные. Просвещенные и любящие, но… черт побери, у моей матери есть садовые ножницы!

Мона лишь вопросительно выгнула брови и сдержала улыбку.

– Когда ты в последний раз жил один?

– В Вегасе. В отеле. Не всегда в своем номере, правда. Это был трудный период… – Борис прочистил горло, и Мона догадалась, что он имел в виду.

– Об этом ты рассказывал, но как до этого дошло? В смысле, что ты начал промышлять шулерством и нарушать законы? Ты ведь не похож на…

– На преступника? – перебил ее он, и Мона с виноватым видом пожала плечами.

Борис со смехом покачал головой:

– Все нормально, Мони. Ты права. Нарушать закон – тогда такого понятия вообще не существовало. Скажем так, я попался на своем мастерстве за карточным столом, а полиция не знала, что с этим делать. Вампиры тогда как раз собирались выйти из тени. Я начал работать в музее, там, конечно, изучали мифологию и знали о нас, но… Ах, да что я несу чушь – ты же хотела знать, как все началось, не так ли? Это было давно. Несколько веков назад, я тогда жил со смертной. А потеряв ее после продолжительной болезни, надолго попал в очень плохую компанию. С ней я впервые прочувствовал, что такое смертность. Для того, кто родился вампиром, это весьма шокирующий опыт.

Его веки потяжелели, и он опустил взгляд.

– О… но разве ты не мог ее, ну… – Мона не была уверена, можно ли заговаривать с ним об этом открыто. Когда Борис вновь поднял голову, у него на лице неожиданно отразился легкий укор.

– Ведьма! Ты же сама знаешь, ты знаешь нас. Нельзя необдуманно превращать кого-то в вампира. Вы, люди, всегда воображаете, что это так романтично. Но так я оборву жизнь, отравлю и прокляну человека на вечное существование. На зависимость и голод. Любой вампир относится к этому бремени серьезно, к тому же это опасно для нас обоих.

– Ммм… Извини, мне казалось… это было бесчувственно с моей стороны.

– Я знаю, что тебе казалось, и не думай, что я не рассматривал такой вариант. – На мгновение он застыл рядом с ней совершенно неподвижно – вампирский эквивалент глубокого вздоха. Мона ощущала, что он напряжен, и винила в этом себя.