Мона Цамбик

Каков был с виду этот деятельный человек? Обтекаемость его характера дополнялась округлой формой чресл. Прямо Швейк в спасательном круге. Казалось, что Феликс не двигался, а катился бильярдными зигзагами по Лондону.

Штефан и Феликс были антиподами во всем. Вальяжный и заторможенный Штефан был абсолютно лишён навыков добывать пропитание и прикрывал свою немощь фразой: "Не хлебами едиными!" Да и в быту по причине "рукожопости" – был совершенно бесполезен. Одним словом – идейный трутень, как таковой… Пилсудский – же "шустрила" и в некотором роде – "подвижник" в добывании пропитания без единой монеты. Он отточил это мастерство до совершенства. Быстро изучив прилегающие кварталы, он выявил все точки общепита, где можно было получить "хлебную карточку" по дешману. Сетевой маркет гарантировал просрочку и фрукты, а из ресторанов перепадал вполне трендовый "закусон". Со временем они даже перестали обедать в фондах, где кормили нищих, чтобы не пугать удачу.

Пособие по безработице Феликс и Штефан не получали из принципа, так как вообще больше не собирались работать. Хотя если быть точным, то Феликс из принципа, а Штефан из-за того, что был гражданином Румынии.

Феликс, боявшийся отита, частенько перед сном заматывался турецким платком. Поднявшись утром, он забывал о нем и шустрил по хозяйству. Часам к 10-ти выколупывался Штефан выпить утренний кофе. Пилсудский тут же приставал к нему насчет дел…

"Рано!" – неизменно отвечал ему Штефан. "А потом, конечно, будет поздно!" – говорил Феликс и разводил руками. В своем платке в этой сцене Феликс напоминал сварливую жену…

Интерьер их жилища в прямом смысле имел запах старины…

Многие раритеты были найдены Феликсом на местной свалке, в двух кварталах от станции. Помойка, как барометр вкусовых приоритетов Лондонской элиты, ясно показывала, что тренд на стороне хай-тека. Штучная мебель дрейфовала на помойку, миную даже стадию вторичного рынка.

По этой причине их жилище напоминало антикварную лавку начала 20-х годов. Имелись несколько сервантов с мраморными столешницами, комоды – в стиле бидермейер, кожаные диваны – Честерфилд, кресла – эпохи Людовика XV, гобелены, множество предметов посуды – от Дерби и Мейсона до чайников из тераккоты и многое другое… Если Феликс отыскивал габаритный раритет, он привлекал Штефана и тот после долгих препирательств и выклянчивания себе индульгенций, помогал с доставкой на "базу". Они любили удобную мебель, это была их зона комфорта.

Их жилище находилось на 3-ем нижнем ярусе бесчисленных подвалов вокзала. Имелись даже старый трубопровод и мраморные раковины для мытья, возможно оставшиеся от некогда работающей прачечной.

Из прошлых времен еще сохранился лифт с кованными бортами и зеркалом, окислившимся по краям… Причем, никто из посторонних им не пользовался.

Энтони нравилось кататься в старинном лифте станции. Каждый этаж представлялся ему некой квинтесенцией определенной эпохи. Интуитивно вербализировались детали. Вот мрачный 16-й век, а вот наивный 19-й. Темно-зеленый флер стен, заправленный вечной сыростью, придавал особый мистицизм этим закутам. Энтони долго бродил по ним и прислушивался.

На самом перроне вокзала нелепо висели старинные часы, будто часовщики прошлого забыли их забрать с собой…

Была у них и своя галерея искусства, состоящая из Британских плакатов, на тему авиации и цирка первой половины 20 века. Частично эспонаты были обнаружены Феликсом в куче старого хлама прямо на станции, остальные добавились с той же помойки. Плакаты были сочными с забавными сюжетами. Например, плакат авиакомпании P.S.& I.O.W.A. "Воздушное такси до Портсмута" 1932 года, где показано преимущество авиации над морским транспортом. Много плакатов с указанием африканских туристических маршрутов.

Феликс, как заправский гид, не преминул ознакомить Энтони со своей коллекцией. Было видно, что процесс анонсирования ему нравился. Особенно приглянулись Энтони наглядные пособия самолетов в разрезе. На них очень детально была показана вся функциональность салонов, включая сортиры… По сути многие плакаты отражали жизнь колониальной Англии того времени. Чартеры на сафари, туристы в пробковых шлемах и негры с их поклажей в руках. Эдакий Speciol charter word.

С утра Энтони решил немного разомнуться. Пробегая возле небольшого пруда, он заметил сидящего на камне Штефана…

Очевидно, Штефан пытался "щучить". Легкая странность была в том, что при этом он не использовал никаких рыболовных приспособлений. Штефан скорее напоминал роденовского Мыслителя, который гипнабельно пытается заставить некое млекопитающее "самостоятельно" покинуть пруд и благородно принести себя в жертву. На его груди блестели капли пота, как выпавшая роса, и в целом – вид был глуповатый…

– Тише, не спугни! – зашептал за спиной, незнамо откуда появившийся Пилсудский, – есть ловля на живца, а это на ШтеФца!