Монах

– Амброзио, погляди на меня! – вдруг произнес знакомый голос.

Монах вздрогнул и поднял голову. Перед ним стояла Матильда. Она сменила рясу на платье, и элегантное, и роскошное, сплошь усыпанное блестками бриллиантов; волосы ее придерживал венчик из роз. В правой руке она держала книжку; лицо ее выражало живейшее удовольствие, но оно сочеталось с властным, необузданным величием, и это испугало монаха и умерило его восторги.

– Ты здесь, Матильда? – воскликнул он наконец. – Как тебе удалось войти? Кто снял с тебя цепи? Что означают это великолепие и радость, блистающая в твоих глазах? Твои судьи сжалились? У меня появился шанс на спасение? Ответь мне, будь добра, и скажи, на что мне надеяться, чего страшиться?

– Амброзио! – ответила она с видом властного достоинства. – Я презрела ярость инквизиции. Я свободна! Пара мгновений – и я окажусь за тридевять земель от этой темницы; правда, свобода далась мне дорогой, ужасной ценой! Рискнешь ли и ты, Амброзио? Осмелишься ли переступить границу, отделяющую людей от ангелов? Ты молчишь… Я читаю твои мысли и признаю, что твои догадки верны.

Да, Амброзио, я отдала все за жизнь и свободу! Я отреклась от служения Богу и стала под знамена его врагов. Возврата нет; но если бы и можно было воротиться, я не захотела бы. О! Мой друг, как смириться с такой смертью! Слышать проклятия и брань! Сносить оскорбления разъяренной толпы! Терпеть бремя боли, позора и бесчестия! Кто может без ужаса подумать о такой судьбе? Потому я не сожалею о сделке. Я отдала далекое и неверное счастье в обмен на близкое и надежное. Я сохранила жизнь, да еще обрела возможность украсить ее всеми видами наслаждений! Духи ада повинуются мне как своей государыне; с их помощью я проведу жизнь, пользуясь утонченной роскошью и предаваясь сладострастию, ублажая все природные чувства; всякую страсть отведаю я до пресыщения, а потом велю своим слугам изобрести новые удовольствия, чтобы потешить мои разыгравшиеся аппетиты! Я жажду скорее прибыть в свои новые владения. Ничто не заставило бы меня замешкаться в этом мерзком месте хоть на минуту, но я хочу еще убедить тебя последовать за мной. Амброзио, я по-прежнему люблю тебя; из-за общей вины, общей опасности ты стал мне еще дороже, и я хочу спасти тебя. Отринь же решительно предрассудки тупых людишек; оставь Бога, который оставил тебя, и поднимись до уровня высших существ!

Она умолкла в ожидании ответа монаха. После долгого молчания он сказал, содрогнувшись, тихо и неуверенно:

– Матильда! Какова была плата за твою свободу?

Она ответила твердо, бесстрашно:

– Амброзио, я отдала свою душу!

– Несчастная, что ты натворила! Жизнь мимолетна, пройдут немногие годы, и как ужасно ты будешь страдать потом!

– Слабый человек, пройдет лишь одна эта ночь, и как ужасно будешь страдать ты сам! Тебе мало того, что с тобой сделали? Завтра тебя угостят вдвое большей порцией. А об огненной казни ты не забыл? Через два дня тебя поведут на костер! А тебя все еще морочат мечты о спасении души? Подумай, каков ты! Подумай о крови невинных, которые взывают о мщении у престола Господа! А потом надейся на милость его! Мечтай о небесах, вздыхай о мирах света, о покое и радости! Это нелепо! Открой глаза, Амброзио: ты обречен на вечную погибель, за гробом тебя ждет лишь бездна всепожирающего пламени. И ты торопишься поскорее в него погрузиться, хотя есть способ этого избежать? Нет, нет, Амброзио, давай отодвинем срок божественного возмездия! Решайся, и ты сможешь наслаждаться настоящим, не заботясь об отдаленном будущем.

– Матильда, твои советы опасны. Я не смею, не желаю им следовать. Бог милостив, и я не отчаиваюсь обрести помилование.

– Вот как? Мне больше нечего сказать. Я спешу в страну радости и свободы, а ты оставайся здесь в ожидании смерти и вечных мук!

– Погоди, Матильда! Тебе подчиняются духи ада; ты можешь открыть двери этой тюрьмы, избавить меня от этих тяжких уз. Спаси меня, молю, и унеси из этой страшной темницы!

– Это единственное, чего я не могу сделать. Мне запрещено помогать служителям церкви и сторонникам Бога. Откажись от этих званий, и я к твоим услугам!

– Я не продам за это свою душу.

– Ладно, упорствуй и дальше, до самого костра; тогда ты пожалеешь о своей ошибке, но момент уже будет упущен. Я ухожу. Но на тот случай, если до последнего часа ты поумнеешь, я дам тебе средство для исправления дела. Я оставлю тебе вот эту книгу. Прочти в обратном порядке первые четыре строки на седьмой странице. Дух, который ты уже когда-то видел, немедленно предстанет перед тобой. Если поступишь мудро, мы встретимся снова; если нет – прощай навсегда!

Матильда бросила книгу на пол. Облако синего пламени окутало ее. Она помахала Амброзио рукой и исчезла. Мгновенная вспышка, озарившая камеру, угасла, и от этого стало как будто еще темнее. Одинокая лампа светила так тускло, что монах едва сумел добраться до стула. Он сел, скрестив руки на груди, уронил голову на стол и погрузился в бессвязные, трудные раздумья.