Монахи Константинополя III—IХ вв. Жизнь за стенами святых обителей столицы Византии

Между Византием и Понтом Эвксинским, на европейском берегу Босфора, возник длинный ряд монастырей; ими был застроен весь этот участок побережья, и эти обители называли «монастырями у пролива». Именно там Константин Великий построил монастырь Святого Михаила и монастырь Сосфенион. По словам Созомена, первый из них был виден справа тем, кто въезжал в Константинополь с Понта. Расстояние между монастырем и столицей было около тридцати пяти стадий по морю и больше семидесяти стадий по суше, поскольку дорога огибала залив. Поблизости от этих мест стояли колонна святого столпника Даниила, сыгравшего такую важную роль в религиозных делах Византии, и монастырь, где жили его ученики. Вероятно, там же надо искать место, где находился монастырь Сатира, в котором был игуменом святой Игнатий до того, как взойти на престол византийских патриархов. Похоже, что эта же обитель позже была известна как монастырь Святого Михаила «у пролива». В житии Игнатия, написанном Никитой, говорится, что скифы устроили набег с Понта Эвксинского, дошли до пролива, разграбили всю эту местность и монастыри, в том числе монастыри патриарха Игнатия, и убили двадцать пять тамошних монахов. В этой местности находились монастырь патриарха Тарасия и монастырь Агафос, основанный другим патриархом, святым Никифором, который был сослан в эту обитель Львом Армянином, а неподалеку был монастырь Фоки, построенный Василием Македонянином. Также на европейском берегу пролива находились церкви и монастыри Святого Георгия, Святой Евфимии, Святого Феодора Тирона. На азиатском берегу, напротив Сосфениона, находился «Иренайон», большой монастырь акеметов, то есть Неусыпающих. Святой Александр, учредитель акеметов, основал свой первый монастырь на берегах Евфрата. Примерно в 420 году он переехал в Константинополь и основал там монастырь Святого Мины. Гонения вынудили его бежать из столицы, и он построил у входа в Черное море новую обитель – монастырь Гомон. Там он и умер примерно в 440 году. Его преемник, настоятель Иоанн, основал напротив Истении большой монастырь Неусыпающих. В этом ему помогал святой Маркелл, его правая рука и советчик, который стал следующим настоятелем после него.

Снова двигаясь вверх по заливу в направлении Золотого Рога, путник видел монастырь Клидиуса, куда Феодора заточила святого Иоанна Златоуста. Дальше, в предместье Фонтанов, известно место, где стоял монастырь Святого Конона, монахи которого активно участвовали в том мятеже, которым был омрачен пятый год правления Юстиниана. Встав на сторону мятежников, эти монахи помогли черни освободить двух приговоренных к смерти, которые смогли бежать, сами посадили их в лодку и отвезли на противоположный берег Золотого Рога, в монастырь Святого Лаврентия, церковь которого была убежищем, в которое никто не смел войти.

Установить, где находились остальные монастыри, сейчас невозможно. Потому что топография большинства старых кварталов города, входивших еще в Византий, остается крайне неясной до сих пор. Но в городе не было ни одного округа без монастырей, и на всей территории столицы не было почти ни одной улицы, где бы не поднималось над каким-нибудь строгим по стилю зданием простая деревянная крыша или, чаще, мистический купол монашеской церкви.

Панорама Константинополя и сегодня – один из самых чудесных видов, которые можно себе представить. «В середину безоблачного неба целятся острые, как копья, верхушки минаретов и поднимаются купола за куполами – большие круглые купола, серовато-белые или мертвенно-белые, которые поднимаются рядами одни над другими, как пирамиды из каменных колоколов. Это мечети, которые уже сотни лет стоят неподвижно, венчая Стамбул гигантскими куполами, и создают его неповторимый силуэт, более величественный, чем панорама любой столицы мира. Тот, кто приезжает сюда издалека по Мраморному морю или из дальних стран Азии, видит эти купола первыми, если не считать изменчивые туманы на горизонте. Благодаря им над всем современным и мелким, что суетится на набережных и на море, парят воспоминания о старине, и от этих воспоминаний по телу пробегает дрожь», – писал романист Пьер Лоти.

Согласно Паспатесу, таков Стамбул с его бесчисленными мечетями, и такой была столица византийских императоров в ее несравненном венце из 217 церквей и 175 монастырей. С высоты Петриона или Ксеролофоса, с холмов Хебдомона или Сераскериата – вообще отовсюду видел эти церкви и монастыри, которые поднимали над остальными жилищами каменные, деревянные, мраморные или золотые округлости своих больших куполов, напоминая «богохранимому» (охраняемому Богом) городу, что в их защищающей тени молятся, страдают и умирают люди, элита христианского общества, которые чувственным удовольствиям легкомысленной столицы предпочли суровые радости добродетели и тяжелые труды монашеской жизни.

Часть вторая Религиозная жизнь монахов

Глава 1 Игумен