Монахи Константинополя III—IХ вв. Жизнь за стенами святых обителей столицы Византии

Позже Халкидонский экуменический собор, Второй Эфесский собор и многие провинциальные синоды приняли много постановлений о правилах монашеской жизни. Томассен пишет, что «весь порядок жизни в монастырях регулировался канонами». Поэтому следование этим канонам было главным требованием монастырских конституций и патриарших актов. Каноны – основа религиозной жизни монахов и гарантия правильности их веры. Даже императоры, в первую очередь Юстиниан, который провозгласил себя хранителем священных канонов и мстителем за них, утверждали законами решения соборов и желали регламентировать до самых незначительных подробностей внутренний распорядок монашеской жизни. В Новелле 123 Юстиниана о епископах, клириках и монахах основные правила религиозной жизни сформулированы так властно и так точно, как это вряд ли было сделано когда-либо раньше.

И действительно, святой Василий, которого любят называть патриархом монахов Востока, установил, что монашеский обет принимается навсегда, чем обеспечил монашеским общинам постоянство состава и дал им возможность окончательно сформироваться, однако не написал устав-конституцию в точном смысле этого слова, а сочинял трактаты и инструкции для мужских и женских монастырей, для отшельников-одиночек и для тех, кто живет в монастырях. Но его речи об аскетизме, длинные и краткие уставы, составленные в форме вопросов и ответов, его своды правил аскетизма, многочисленные письма о монашеской жизни, бесчисленные каноны и «Епитимии», которые ему приписывают или которые известны под его именем, – все это множество советов, инструкций, правил покаяния, истинный кодекс религиозной жизни появился в благоприятное время. Известно, что в IV веке такая-то неудержимая сила влекла души в монастырское одиночество. «Тогда элита христианского общества становилась аскетической, как в предыдущие века элита языческого общества стала христианской», – писал господин Пюэш. Василий был способен руководить этим движением: он испробовал и суровое очарование одиночества, и в высшей степени достойные похвалы преимущества жизни в общине, он был одним из самых выдающихся епископов своего времени по уму и практичности и по мудрой сдержанности во всем своем поведении. Чтобы пример святой жизни монахов не пропал зря для общества, он сумел найти правильное соотношение между жизнью деятельной и жизнью созерцательной; в результате монахи, которых до этого отправляли в пустыню, увидели, как в городах и населенных местностях возникает все больше монастырей, чтобы философ не оставался вне общества, а практик без философии. Именно так вся империя, включая столицу и ее окрестности, наполнилась монастырями.

К этой, устроенной по-новому, монашеской жизни нельзя было применить уставы давних египетских отшельников; к тому же в то время, когда начал действовать святой Василий, ни один из этих уставов еще не был написан (кроме, может быть, устава святого Пахомия). Поэтому наставления, ответы и советы кесарийского архиепископа его монахам скоро стали уставом монашеских общин почти на всем Востоке. Этот устав был одобрен папой Либерием и до сих пор остается единственным сводом правил для всех монастырей, где говорят по-гречески или по-русски. За прошедшие века к нему были сделаны несколько необходимых дополнений – постановления соборов, распоряжения патриархов, в особенности Златоуста, Иоанна Постника, святого Никифора, Фотия. Игумены этот устав часто комментировали и упорядочивали так, чтобы он больше подходил для нужд обучения. Это делали святой Нил, святой Феодор Студит, святой Никон, святой Афанасий. Устав святого Василия, вставленный в конституцию или типикон каждого монастыря, остался для монахов восточной церкви неизменным и всегда уважаемым руководством по монашеской жизни.

С самого своего возникновения устав святого Василия был для его учеников тем, чем и сегодня остается для афонских художников «Наставление в живописном искусстве» монаха Дионисия. Живописцы в течение веков подчиняются традициям своего искусства. «Он создает фигуру, как ласточка – свое гнездо или пчела – свой улей». Всегда каждый персонаж, каждая группа одинаковы по форме, краскам и очертаниям. «Везде одна и та же расстановка священных персонажей, та же одежда, тот же возраст, те же позы. Словно одна мысль, одушевив сразу сто кистей, заставила расцвести одновременно почти все живописные произведения Греции». Точно так же, чтобы вести монаха к совершенству в монашестве, «у греков не было разных конгрегаций, основанных на уставах, отличавшихся один от другого», а был один устав для всех монахов, переданный Святыми Отцами, и в первую очередь одним из самых знаменитых среди них – божественным Василием. Так что знать одного монаха или группу монахов значит знать всех и покорное следование традициям, рабство у прошлого.