Монарх от Бога

Константин и Елена принимали учёных мужей в малом Бирюзовом зале. Были накрыты столы, словно у молодожёнов ещё не кончились свадебные дни и они решили провести их в узком кругу. Григорий сидел рядом с Константином. Он и начал беседу:

- Славные мужи, вас позвали, чтобы приобщить к важному делу. Багрянородный отправляется на родину своего деда, императора Василия. Он будет писать о Македонянине хронику. Вы поможете ему собрать всё о событиях той поры, найдёте старожилов, которые знали Василия. Так ли я говорю, Божественный?

- Спасибо, отец Григорий. Я только добавлю одно: каждый волен писать свою хронику. Надеюсь, никто из нас не повторит друг друга. Скажу последнее и наиболее важное. Я призываю вас писать «Историческую энциклопедию». В ней найдут место сотни новелл, и у каждого из вас будет великий простор для исследования прошлого.

Юный император произносил умные вещи, и те, кто слушал его, удивлялись: как это так, ещё не будучи выпускником высшей Магнаврской школы, как все они, он говорил о литературе словно искушённый сочинитель. Самый старший из участников встречи богослов Симеон Метафраст, который писал пока единственное «Назидательное чтение» - жития святых, - подумал, что Константин Багрянородный - сочинитель от Бога, и сказал от имени собравшихся:

- Мы в своём кругу, - Симеон обвёл рукой сидящих рядом, - давно жаждем обозреть историю Византии. Надо не пожалеть сил и создать, кроме «Исторической энциклопедии», «Военную энциклопедию» и «Сельскохозяйственную». Вот хронист Иоанн Камениат уже описал битву и взятие Фессалоники в 904 году. Эго поучительно для всех, - Симеон Метафраст разошёлся и сделал предложение опять же от имени всех собравшихся: - Мы избираем тебя, Божественный, главным хронистом империи.

Симеон Метафраст в Византии был известной личностью. В своём роскошном дворце на Ниттакии он собрал множество редких рукописей древних хроник. Изучая их, он отдавал им всё время, свободное от преподавания в высшей Магнаврской школе. Он держал у себя в услужении скорописцев-каллиграфов. Честолюбивый, он знал, что, творя исторические сочинения вместе с императором, он достигнет новых высот славы. Он поднимался на Парнас и хотел быть заметным человеком в Византии.

Божественному по молодости лет польстило быть главным хронистом империи, и он благосклонно дал своё согласие. Позже он утвердил это право делами, и те энциклопедии, которые перечислил красноречивый Симеон Метафраст, были изданы, и в них вложил огромный труд сам «главный хронист».

Вот уже позади официальная часть этого маленького форума. Всех ждали вино и яства. И тут взял слово поэт Иоанн Геометр. С цветущим лицом, всего на два года старше императора, он продекламировал свой экспромт с наполненным кубком в руках:

Здесь собрались маститые мужи империи,
Они явить себя народу вознамерены.
Воскликнув гимны в честь их мастерства,
Склоняю голову пред вами, господа!

Сидевший рядом с поэтом его старший друг, тридцатилетний хронист Акрит, воскликнул:

- Иоанн Геометр горазд писать сатиры! Попросим!

Геометр посмотрел на императора, и тот сказал:

- Мне нравятся сатиры, а ещё больше эпиграммы. Просим!

- Помилуйте, эпиграммы я пишу только на себя.

- Вот и отлично. Читай! - благословил Метафраст.

Геометр сделал грустную и смешную мину, все заулыбались. Поэт горестно развёл руки и прочитал:

О рог луны споткнулся мой Пегас,
И дар божественный навек во мне угас.
И потому поэтом мне не быть,
Элегию во сне не сочинить.

- Браво! Браво! - крикнул Акрит.

Но поднял руку Симеон Метафраст:

- Хронисты империи, сегодня у нас рабочий форум, а не вечер поэзии. - Он обратился к императору: - Божественный, мы готовы завтра выехать в Македонию.

У Григория уже был разговор с Багрянородным о том, когда лучше выехать, и он пояснил всем:

- Братья мои, завтра нужно совершить молебен и основательно собраться, и лишь послезавтра, ранним утром, мы отправимся в путь. И помните, что с нами вместе отбывает в путешествие императрица Елена, - вот тогда-то мы будем ждать гимнов и поэм в честь прекрасной Елены-факел.

- Боюсь я этого. В поэмах много похвалы, а я не люблю её, - смеясь, заметила Елена.

На другой день начались сборы в путешествие. В полдень во Влахернском храме был молебен. Перед вечерней трапезой встретились Багрянородный, Лакапин и казначей Василид. Он в это время чаще встречался с Лакапином, но сегодня нужен был императору в первую очередь. Речь должна была пойти о деньгах, которые потребуются для путешествия в Македонию. Но несколько дней назад как-то само собой получилось, что Багрянородный позволил Лакапину распорядиться казной империи, и великий доместик почувствовал к тому вкус. Когда личный казначей императора пришёл к Василиду получать деньги, тот сказал ему:

- Иди-ка ты, Икинф, к пресветлому Лакапину. Даст мне волю - и получишь деньги.