Монастырь потерянных душ

Я не помню, как попала в каменный город у холодного моря, где большинство жителей говорили на неизвестном мне языке. Несколько человек, все — мужчины среднего возраста, устроили меня в пансионе, дали карту, объясняли, что надо делать. Октябрь, ноябрь, декабрь. Пустые улицы: днем горожане работали, по вечерам — смотрели телевизор. Никаких развлечений. Ледяной сильный ветер. Дождь.

Снег, к которому я привыкла в своей стране, здесь так и не выпал, хотя я ждала его со дня на день. Моим напарником — да — был Костя. Общение вне работы запрещено. Да и не слишком хотелось. Когда вместе с кем-то равнодушно смотришь в лицо умирающего один раз, другой, пятый, десятый, — то потом в таком же составе в кафе не пойдешь. Я, кстати, и одна не ходила. Сидела в пансионе, согревалась кофе с молоком. Мне казалось, если я выйду в этот пасмурный город одна, то на меня обязательно нападут.

Это было три года назад, последняя из моих странных работ. Той осенью старушка, у которой меня прописали, отошла в мир иной. Я получила квартиру.

Запись двадцать пятая

Вечером после позднего ужина, когда в столовой осталось человек семь, у стойки неожиданно обнаружился ящик с пивом. Его нашел Роман. Развернувшись ко всем и широко улыбаясь, он указал на ящик театральным жестом:

— Вы думаете, это — нам?

Мы — Джей, Маргарита, красавец Лаури, Женя, Вероника и я — несказанно обрадовались. Похоже, все подустали от возвышенно-серьезной атмосферы Монастыря, и пора было расслабиться. Не знаю, что там задумывали монахи — преподнести нам подарок или провести очередной тест, — но мы размышляли недолго. Сдвинули два стола, перетащили пиво поближе и решили никого больше не звать, ведь двадцать бутылок на семерых — это и так не слишком много.

После того, как мы вдоволь поехидничали насчет новых экспериментальных методов, лидерство в разговоре принял Роман. Он вел себя так, точно был самым старшим: посматривал на всех с легкой снисходительностью, избегал говорить о себе, но задавал далеко не поверхностные вопросы другим. В какой-то момент я заподозрила в нем подсадную утку, но переживать по этому поводу не стала: если точной информации нет, то из возможных объяснений лучше выбрать наименее тревожное. То есть, я решила считать, что Роман так поступал не в силу какой-то тайны, а лишь из-за неуверенности в своей истории.

Впрочем, он выдал, что его волнует, когда спросил о любви.

— Что вы об этом думаете? Почему вы — взрослые люди, которые наверняка имели опыт серьезных отношений — сейчас не со своим любимым человеком, а в Монастыре?

— Любовь — это ведь не единственная ценность, — заметил Лаури. — В жизни существуют и другие цели.

— Ты о себе говоришь? Ты кого-то оставил — там, за стеной?

— Трудно сказать… — замялся Лаури. — У нас необязательные отношения. Каждый делает, что хочет.

— Ты считаешь, это хорошо?

— Я считаю, это идеально. Особенно для мужчины. Правда, далеко не всякая женщина готова принять мужскую свободу.

— Она готова, только если знает, как использовать свободу собственную, — заявила Джей. — Я тоже не терплю, когда меня ограничивают. Или когда требуют то, что я сама не хочу.

— А как же терпение ради любви? Разве не приходится ограничивать себя в чем-то ради любимого человека? — Роман говорил таким тоном, что возникали сомнения в его вере в собственные слова.

— Приходится, — вздохнул Женя. — Только однажды ты понимаешь, что потерял себя.

А вместе с потерей себя уходит любовь.

— Точно! — поддержала его Маргарита. Ее лицо приняло жесткое выражение.

— Давайте каждый, кто может, расскажет о том, как складывались его отношения с противоположным полом, — предложил Роман. — Надеюсь, это не слишком болезненная процедура.

— Я уже рассказывал вчера, — ответил Женя. — Ничего особенного: сперва одна жена, потом другая. И вот я здесь.

Он улыбнулся какой-то беззащитной улыбкой.

— А ты? — уставился Роман на Маргариту.

— Грустно это все, — сказала она и почесала переносицу. Мы ждали. Она молчала не меньше, наверное, двух минут. Потом заговорила. Оказывается, она в пятнадцать лет сбежала из дома с парнем, который не имел ни работы, ни квартиры, но зато умел рассказывать фантастические истории, в том числе и о себе. О том, что он — странник по звездам и все такое. У него были огромные голубые глаза, светлые волосы, и, несмотря на его двадцать лет, Маргарите часто казалось, что она мудрее и старше. Она влюбилась, они жили в общаге и однажды — из-за отсутствия денег — сварили и съели кота. Нередко Маргарита пела на рынке, чтобы немного заработать. Брала с собой знакомого гитариста и пела. Рублей пятьдесят за три часа. А потом она попала в больницу. Язва желудка, осеннее обострение. Приходили подружки, и мать, которая умоляла вернуться домой. Маргарита и вернулась — как только узнала, что ее странник спит с другой девушкой. Вообще-то, они сразу договаривались на свободные отношения, и Маргарита соглашалась, — ведь это была теория. Практики ее любовь не пережила.