Монастырь (СИ)

Именно тогда Себастьян сделал шаг в сторону, а в руках его появился меч. Он готов был убить любого, кто сейчас может помешать. Легрэ лежал с полуприкрытыми глазами, на боку и лишь смутно воспринимая происходящее. Все было словно кошмарный сон. Себастьян, явившийся – как Кристиан поначалу подумал – за ним, очень доходчиво объяснил роль Легрэ в предстоящем убийстве и до того, как Кристиан поднял шум, его огрели по голове рукоятью меча. Этот кошмарный сон в багряных красках не собирался заканчиваться. Легрэ видел, как медленно Фернандо падает вперед, как к нему не торопясь подходит убийца, как торжествующе Себастьян наблюдает за ними. Они убьют Фернандо, вложат в руки Легрэ нож и уйдут, и едва Кристиан придет в себя, его вздернут за убийство, которого он не совершал. Он ненавидел короля, но еще меньше хотел погибнуть так вот нелепо и несправедливо. Рука сама собой шарила по землистому полу в поисках чего-нибудь тяжелого, чем можно было драться, но то ли благодаря нерасторопности стражи, то ли волей того же случая, что направлял Кристиана в последний день, в его ладонь попала рукоять короткого легкого меча. Пальцы сжались, кровь закипела в жилах и, когда убийца занес нож над Фернандо, в Кристиана хлынула чудовищная сила – она заставила его с диким рычанием вскочить на ноги и вонзить меч в спину Себастьяна, дернуть лезвие назад, а потом со всей силы ударить по руке наемника. Дикий вой разрезал тишину и человек схватился за отрубленную кисть, упал на колени рядом с Фернандо, дрожа и воя, точно голодный пес. Кристиан отпустил меч, рассеяно осматриваясь. Перед глазами у него все двоилось. Себастьян не ожидал удара. Еще находясь в сознании – а это была короткая минута перед агонией – он увидел свет. Ярчайший свет освобождения. Он с ужасом подумал о судьбе Сея... О том, что затащил его в пекло. И Паоло... Два таких разных чувства... Бездна... Без дна... Внезапно Фернандо поднялся, и, оттолкнув ногой мешающего ему калеку, подхватил его меч. Удар пришелся вскользь, не принеся королю особых повреждений. Падая, он не выпустил из рук серебряную палку, и за те мгновения, которые потребовались наемнику, чтобы добраться до него, успел раскрыть лезвие и перегруппироваться. В ближайшего наемника полетело серебро. Во второй руке короля оказалась дага. Пока оставшиеся три наемника не успели прийти в себя, Фернандо шагнул ближе к Легрэ. Они интуитивно встали спина к спине. Легрэ с трудом отразил выпад в свою сторону. Второй. Третий. Рука метнулась вперед, и раненный в живот противник пошатнулся назад. Позади Фернандо сдерживал натиск еще двоих наемников. Легрэ обернулся и ударил одного мечом под колено. Второй противник короля упал от удара в шею. Раненого мужчина добил дагой. Прислушиваясь к звукам, раздающимся снаружи, Фернандо сказал: – Легрэ, нам нужно пробиваться к моему шатру. Ты сможешь? – А у меня есть выбор? – Кристиан тряхнул головой, и в затылке тут же поддернуло болью. Он подошел к бездыханному телу Себастьяна и носком ноги перевернул на бок – вся спина падре была в крови. – Похоже, что здесь все... Фернандо коротко глянул на аббата. Что ж, туда ему и дорога, хотя жаль, конечно, теперь допросить нельзя. – Сзади справа от меня, – велел он Легрэ, откидывая полог. Как король и надеялся, его гвардейцы пока держались. Крик “Ко мне!” придал им воодушевления, и вскоре поле боя около шатра Себастьяна осталось за ними. Несмотря на зверскую головную боль и легкое недомогание, в битве Легрэ держался возле короля. Конечно, ждать благодарности от этой скотины вряд ли стоило, но сейчас Кристиан четко понимал только одно – его не повесят за убийство Фернандо. Впрочем, Луиса ему тоже вряд ли позволят увезти с собой. Может именно от этой безысходности, а может от злости Легрэ ожесточенно резал всех, кто пытался помешать ему прорываться к королевскому шатру. Попутно к ним с королем присоединялись выжившие гвардейцы – они сражались храбро, не раздумывая отдавали свои жизни за Фернандо. Легрэ, в отличие от них, золотом за это не платили. Когда небольшой отряд во главе с королем прорвался к шатру и к своим основным силам, Легрэ сверху до низу был в чужой крови, причудливо окрасившей его красную рясу. Он осмотрел себя и усмехнулся. – Воистину Святая Инквизиция в деле. Фернандо, еще раз внимательно поглядев на Легрэ, кинул ему пару пузырьков. – Оружие там, – он кивнул на один из углов шатра, – можешь себе что-нибудь взять. А сам принялся быстро доставать какие небольшие мешочки из кованого сундучка, спрятанного среди тюков, и пристраивать их в извлеченную оттуда же странного вида напоясную суму. Запалив медленно тлеющий трут, король выдохнул: – Ну, с Богом. И к дьяволу. Выйдя из шатра, скомандовал: – К обозу! Лагерь превратился в кровавый ад. Обе стороны бились отчаянно, понимая, что только в полном истреблении противника был их шанс выжить. Несмотря на численное преимущество бунтовщиков, гвардейцы, идущие с королем, пока брали умением. До обоза удалось добраться очень быстро, и количество солдат короля увеличилось почти вдвое за счет забаррикадировавшихся среди телег. Ждать подмоги было безопаснее, чем уходить через открытое поле, тем более у короля были и небольшие сюрпризы для врагов. На свет был извлечен один из мешочков, и через минуту в основном скоплении бунтовщиков раздался взрыв, потом еще один. Услышав крики боли и страха, Фернандо злорадно улыбнулся – не зря, не зря он поддерживает францисканцев, много чего полезного можно вынести из дружбы с этим орденом. Внезапно он услышал тоненький вскрик, раздавшийся из-под ближайшей телеги. Шум в лагере разрастался с неимоверной быстротой. Когда Луис выглянул наружу, он сразу понял, что в лагере началась битва. Принцесса сорвалась с места и заставила юношу следовать за собой. Они покинули шатер вовремя. Туда ворвались солдаты. Герцог пытался потянуть девушку прочь из ада. Но Алисия жаждала крови. И теперь она отбивалась и от гвардейцев короля и от собственных солдат... А Луис вдруг осознал, что вот его точно зарежут. Юноша дернулся бежать, но тотчас чуть не попал под всадника, лошадь вздыбилась, погнала его через лагерь, и лишь упав под ближайшую телегу, набитую провиантом, герцог ощутил, что находится в относительной безопасности. Он закрыл голову руками, ничего не желая слышать: крики, кровь, бешеная мелодия смерти. Происходящее не укладывалось в голове. Казалось, прошла целая вечность... Казалось, этому не настанет конца, но в какое-то мгновение Луис увидел, что там – в отдалении – его жена падает на дорогу в крови... и тогда он закричал, не задумываясь, что привлекает чье-то внимание. Тут же сильная рука ухватила его за шиворот и потащила наружу. Легрэ был похож на черта – с ошалевшими глазами, перепачканным в крови лицом и руками. – Давай в середину кольца! – крикнул он, отступая в гущу своих и волоча герцога за собой. – И ради всех святых – не высовывайся. Юноша даже сопротивляться не посмел. Он видел, как король в это мгновение достает из обоза странные штуки... И солдат, который помогая Фернандо, поджег фитиль, чтобы в следующую минуту взметнулось яркое пламя. – Боже мой! Что здесь происходит? – герцога толкнули в кольцо, не давая ответа. Вместо этого прогремел еще один взрыв и еще... Продержаться несколько часов было нелегко, но войска короля сумели это сделать. С помощью подошедшей подмоги бунтовщики были разгромлены, большинство солдат и наемников было убито, дворян и монахов старались брать живыми. Особенно Фернандо интересовал герцог Аталийский Эдуард, которого также удалось захватить... Но захваченными король решил заняться завтра, слишком много сил ушло за этот кошмарный день. Посидят связанными и под охраной, ничего с ними не случится. Он повернулся к Легрэ, который всю битву был неподалеку от него. – Легрэ, пройди в шатер к Луису и оставайся там, пока не позову. Луис, – холодный взгляд короля уперся в мальчика, который сейчас жался к бывшему стражнику, – ты со мной. С этими словами Фернандо повернулся и спокойно пошел к своему шатру, каким-то чудом оставшемуся нетронутым в сражении. Несколько гвардейцев встали позади Легрэ. Кристиан положил ладонь на плечо Луиса, взволнованно сжал пальцы и, глядя в спину короля, сказал: – Делай то, что считаешь нужным. Герцогу ничего не оставалось, как последовать за мужчиной. Он бросил на Кристиана полный страха взгляд за его дальнейшую судьбу, а затем отвернулся и, осторожно ступая между трупами, почти крича от ужаса, вошел в шатер короля – тот откинул полог и пропустил юношу вперед. Внутри было уже темно, веяло холодом. Пахло кровью. И Фернандо тоже весь был в крови. Руки тряслись, сердце стучало. Луис ничего не понимал и даже предположить боялся, что именно произошло после переговоров. Теперь он просто ждал слов короля, нервно сжимая кулаки. Мужчина молча сноровисто разжег огонь, и сел около костра, рассматривая мальчика. Тот явно был в шоке и был готов сорваться. – Луис, садись. Ты не ранен? Внезапно в шатер вошло несколько человек, юноша вздрогнул, ожидая продолжения ужаса. Но это всего лишь принесли большую бадью, которую быстро наполнили водой. Котел с горячей водой угнездился на специальной подставке около костра, как по волшебству появилась новая одежда и еда, и король вновь остался наедине с мальчиком. – Нет, – тот покачал головой. – Что случилось? Что происходит? – спросил он, провожая взглядом слуг и делая осторожный шаг к Фернандо. На лице того застыли капли крови, глаза были темными, почти безумными. Еще несколько шагов, чтобы взять белый отрез и кувшин, намочить в нем ткань и сесть рядом, начать стирать следы. – Небо! Зачем? Зачем?.. – юношу передернуло от воспоминаний о трупах, о криках, об Алисии, которую пронзила стрела. Фернандо прикрыл глаза. Прикосновения, забота Луиса были настолько приятны, что его постепенно начало отпускать холодное безумие, в котором он пребывал все время после покушения. – Всего лишь новая попытка меня убить. В этот раз более масштабная. Я не понимаю, как церковники собирались делать дальше. Ведь как только меня заменят кем-нибудь подвластным церкви, война с франками и севером будет неизбежна. Они-то четко понимают, что дальше церковь двинется на север. Дробить государство? Неизбежно ослабление и война с османами... – король продолжал говорить и говорить, сам не понимая, что просто старается продлить прикосновения, получить еще чуть-чуть тепла, которое Луис давал сам, добровольно. – Помоги мне раздеться, – взгляд глаз цвета шоколада окунулся в голубизну. – Да, конечно. – герцог осторожно освобождал от одежды, искал повреждения, порезы. Они были на руках, на груди. Сердце застучало сильнее. Легрэ, наверняка, тоже ранен. Этот безумец спасал Фернандо. Вниз полетели обезображенный пелиссон и рубашка. – Вам надо помыться. – Юноша окунул в воду принесенную губку, сделанную из ткани, и начал смывать кровь теперь и с тела. В голове его не укладывалось, почему желали смерти Фернандо. Очередная попытка сесть на трон? Пальцы коснулись раны на предплечье, наиболее глубокой. – Надо обработать и перевязать, – сказал Луис. – Есть что-нибудь? Или нужно позвать лекаря? Король мельком глянул на рану. – Не нужно, пустяки, полей граппой, достаточно будет. Потом чем-нибудь перевязать. Даже жгущая боль во время обработки раны была почти приятна, потому что этим занимался юноша. – Тебе бы тоже нужно привести себя в порядок. Ты похож на растрепанного зуйка, – мягко улыбнулся король, глядя на мальчика. – Ничего страшного, – Луис туго перевязал рану. Затем продолжил смывать кровь на шее, на спине. И когда закончил, то подал воду уже нормально помыться. Полил на голову, смыл грязь и кровь. Еще немного, и вот уже на Фернандо чистая рубаха. Юноша добавил еще бревен в огонь, чтобы окончательно потеплело вокруг. Принес королю поднос с едой. Все это время мужчина ни о чем не думал, просто наслаждался. Уходили напряжение, злость, страх, на смену им приходило расслабление, спокойствие и даже умиротворение. Он держал в руках бокал с вином, смотрел на огонь и постепенно погружался в странное, тягучее оцепенение. Огонь манил, менялся, то дико плясал, то изгибался медленным восточным танцем, желтизна перетекала в красноту, становясь чуть ли не прозрачной, и обратно вспыхивала желтым солнцем. Фернандо медленно перевел взгляд на Луиса. – Ты тоже умойся, переоденься и присоединяйся, – он указал бокалом на еду. – Благодарю, ваше величество, – герцог направился к котлу, набрал себе воды, умылся. Он пытался не чувствовать напряжения, но все больше погружался в панику. Кровь, смерть вокруг, а Фернандо так спокоен. Юноша потянул прочь рубашку... И тут же появился слуга, который помог ему привести себя в порядок. Герцог вернулся к мужчине и остановился в нерешительности перед ложем. – Можно мне пойти посмотреть... на Алисию. Она... – слезы неожиданно наполнили глаза... – Я сразу вернусь. – Завтра, – обронил Фернандо. – Сейчас тебе лучше не выходить из шатра. Завтра... Завтра трупы восставших будут стащены в общие могилы или утоплены в болоте, а за родственниками родовитых отправят гонцов, чтобы наградить их или наказать. Завтра павших гвардейцев отпоют и похоронят. Завтра лагерь будет перемещен в другое место. Завтра... Все завтра... – Я должен, – Луис настойчиво требовал выйти. Он сцепил пальцы. – Я только проверю. Вдруг она жива... – За сдержанностью скрывалось желание увидеть мертвую принцессу. А еще просто понять, что происходящее не страшный сон, который никак не закончится. Юноша упрямо направился к выходу. Фернандо посмотрел в спину упрямцу. Если его сейчас отпустить, ничем хорошим это не закончится. Удержать? Мальчик и так на грани. – Тебя не выпустят, – глядя в задеревеневшую спину мальчика, поднялся, подошел к нему и обнял за плечи. – Пошли. – Не выпустят... Я знаю... Куда я должен пойти? – герцог оглянулся, поднял взгляд на Фернандо, сжимавшего плечи. – Отпустите Кристиана, – попросил тихо. – Он ни в чем не виноват. – Ты хотел видеть труп Алисии, – король проигнорировал последние слова Луиса. – Пошли. Фернандо схватил юношу за руку и практически вытащил из шатра, пальцы обвились вокруг запястья, не собираясь отпускать ни на секунду. В лагере царила суета. Солдаты убирали трупы и переносили своих раненных. Дым от взрывов давно рассеялся, и герцогу предстала страшная картина смерти, он бы и хотел закрыть глаза, но при Фернандо просто этого не смел. Зато прижался к мужчине в испуге, а когда тот подвел того к телеге и откинул полог, где лежала принцесса, и вовсе уткнулся короля в плечо. – Пожалуйста, – пальцы вцепились в ткань рубашки... Король обнял мальчика, гладя его, успокаивая, потом просто подхватил на руки, прижав к себе так, чтобы он ничего не видел. Фернандо донес мальчика до шатра, и там, не отпуская, шепча что-то успокоительное, попытался напоить его вином. Луис не сопротивлялся. Его сил хватило лишь на то, чтобы отпить несколько глотков. Опять он не ел ничего целый день. В животе стало жарко. Голова почти сразу закружилась. Фернандо кормил юношу, продолжая держать в объятиях, и поил при этом вином. Теперь щеки герцога порозовели, а глаза немного оживились. Он вновь умоляюще потянулся в руках короля: – Отпустите Кристиана, – попросил тихо. Вместо ответа мужчина просто погладил Луиса по щеке. Мальчик был прекрасен, как нежная, только что распустившаяся веточка яблони. Румянец на щеках, как розоватые кончики лепестков, светлая кожа, как сами лепестки, и теплые, бьющие через край, эмоции, как пушистая сердцевина. Пусть они пока достаются не ему. Пусть. Фернандо легко поцеловал юношу в шею. Один раз, второй... Очертил поцелуями ямочку между ключицами, показавшуюся в вырезе рубашки. И потом легко-легко начал целовать мальчика в губы, чуть дразня, но настаивая. Луис ответил на поцелуи, чуть коснувшись губ короля. Он не был уверен в том, что должен сейчас отказать Фернандо в ласке. Он слабел на глазах, сдавался мужчине, который углублял поцелуй, превращаясь в жаркого хищника. Глаза закрылись, но Луис не мог расслабиться, не мог сказать, что забыл о просьбе и о том, что чувствует к теперь уже соперникам. Внезапно Фернандо отстранился и как-то странно посмотрел на мальчика. Болезненно, страстно, и одновременно безучастно. Губы короля искривила усмешка. Отпустив мальчика, он отошел ко входу в шатер, тихим голом отдал распоряжение и, вернувшись, сел на противоположной от Луиса стороне костра. Несколько минут он гипнотизировал его взглядом черных глаз, пока в шатер не втолкнули Кристиана Легрэ. Конечно, король не забыл про него. Фернандо обратился к Луису, смотря при этом на Легрэ: – Почему я должен отпустить его? -Он не желал вам зла, – Луис покраснел, увидев взгляд Легрэ, полный скрытого огня. – Он ни в чем не виноват перед вашим величеством, – юноша теперь посмотрел на Фернандо. – Я виновен больше, потому что участвовал во всех этих политических играх. А Кристиан, – герцог опустил глаза, скрывая волнение от того, что рядом опять эти двое. – он честен, прям, иногда говорит лишнее. Простите его. С виду спокойный Легрэ переводил взгляд с Фернандо на Луиса и обратно, но внутри у него все сжалось, он думал о том, что не прикасался к любимому целую вечность – ему казалось, что прошел не один век с минуты их расставания. И тем невыносимее это было, чем яснее Кристиан понимал всю комичность и безысходность собственного положения. Его глухая тоска змеей обвивала сердце, сдавливала горло, не позволяла дышать. Луис просил его отпустить? Куда? Зачем? Да чего ради?! Кристиан стиснул зубы, терпя все это из последних сил. Он был все еще одет в окровавленную рясу, растрепан и небрит, только лицо умыл от крови и руки. С тех пор, как Луис ушел за Фернандо прошло много времени – Легрэ казалось, что его душа горит в адском пламени и, чтобы не думать о том, как трепещет юное тело герцога в объятиях короля, Кристиан старался занять себя чем угодно. Он перевязывал раненых, таскал трупы в кучи и могилы, он не пошел в шатер, а солдату, пытавшемуся уволочь его туда силой, просто от души врезал кулаком в лицо. Он сорвался, хотя после всей этой резни должен был желать только покоя. С него глаз не спускали, отняли оружие и бродили по пятам, как за преступником. – К чему вся эта комедия, Фернандо? – Легрэ посмотрел в глаза короля, с холодным достоинством ожидая ответа на свой вопрос. – Легрэ, я, надеюсь, ты позволил лекарю осмотреть тебя? Или ты его проигнорировал также, как мой приказ привести себя в порядок? Король встал, обошел Легрэ и что-то сказал гвардейцам, охранявшим вход. Через несколько минут в шатер втащили лохань, наполненную водой, губку, восковую пасту, на костер опять был водружен котелок для горячей воды. – Приступай, – Фернандо кивнул на лохань. Сам он сел и опять уставился в костер. Все время пока суетились слуги, юный герцог не знал куда себя девать. Он побыстрее поднялся на ноги и ушел подальше в шатер, откупорил бутыль с вином, которое принесли на ужин и, воспользовавшись уединением, сделал большой глоток. Когда же Фернандо приказал Кристиану мыться и вовсе отхлебнул лишнего, поперхнулся... А потом отвернулся и сел на тюки, чтобы смотреть во тьму. Кристиан перевел внимательный взгляд на Луиса, но тот как обычно прятался и бежал от происходящего, а потому Легрэ решил не нагнетать ситуацию слишком откровенным хамством. – Не думаю, ваше величество, что простолюдину вроде меня прилично мыться в присутствии короля. Как вы заметили, я плохо воспринимаю приказы. Зачем вы позвали меня? – Легрэ, – Фернандо чуть покосился на мужчину, – я предлагаю тебе не позориться и сделать все самому. Иначе тебя приведут в порядок, – и, помолчав, добавил, – барон Моунт. Поднявшись, король подошел к мальчику, вздернул того вверх, нежно проведя пальцами по лицу, мягко позвал: – Луис, смотри на меня. Смотри в мои глаза. Дьявол искал отклик, прикрывая разорванную душу хозяина. Луис поднял взгляд. Всполохи черного пламени искали ответов – опять. От этого по спине пробежали мурашки. Юноша ощущал, что позади него находится Легрэ. И не знал, как себя вести, все больше терялся. “Что ты хочешь? Что?” – ладонь скользила по лицу, ласкала, пробиралась в волосы. Юноша не отводил взгляда от короля, который намеренно делал это при Кристиане, потому что знал, что они провели несколько дней на болотах не просто так. Что между ними что-то было... Да, это было... И с тобой – тоже. Юноша моргнул и опустил взгляд, не выдержав. – Хорошо, я вымоюсь. – Легрэ пожал плечами и скрестил руки на груди. Его раздражала ситуация и еще больше раздражало собственное бессилие и непонимание. – После того, как вы мне ответите, к чему вся эта комедия? Луис вздрогнул от голоса Кристиана, замерла на его шее и рука Фернандо. – Легрэ, – король опасно сузил глаза. – Я, кажется, ясно тебе сказал, что нужно делать. Без помощников не можешь? Вот тебе первый. Он повернул за плечо Луиса лицом к мужчине и легко подтолкнул. – Луис, помоги нашему непонятливому барону. Лицо Фернандо оставалось абсолютно спокойным, а дьявол довольно щерился, закрывая душу обратно. Юноша сделал шаг вперед, обернулся на короля. Щеки его вспыхнули. Еще несколько секунд, и Луис, подхватив с тюка подушку, швырнул ту в мужчину. – Идите к чертям, ваше величество. Я требую выпустить меня из шатра! Легрэ сглотнул, судорожно пытаясь проанализировать происходящее, и ему было страшно, что Луис что-нибудь снова вытворит. Черти Кристиана тоже подняли голову, внимательно наблюдая за происходящим. Легрэ медленно опустил руки вдоль тела и сделал шаг навстречу герцогу. – Луис, мальчик мой, выбирай – либо ты поможешь барону, либо это сделают мои гвардейцы. Голос короля стал мягким, тягучим, почти нежным. Он смотрел на юношу, как на неразумного ребенка, которого нужно убеждать в очевидных вещах. Фернандо сделал аккуратный шаг вперед. На душе мужчины было очень странно – он был убежден, что все делает правильно, но почему же даже очевидные реакции мальчика вместе с удовольствием вызывают желание помочь? – Луис, милый, ты понял? Юноша сощурился. – Вы долго собираетесь меня ... унижать? – заявил он почти грубо. – Хорошо. Скидывайте ваши вещи, Легрэ. Королю охота посмотреть на спектакль. – герцог направился к Кристиану, который стоял, опустив руки, и молчал. Дернул ткань прочь. Затем подхватил губку и намочил так, чтобы вода теперь стекала на землю. – С какой части тела мне начинать? – юноша подхватил в другую руку бутыль граппы и отхлебнул. – Будете, Легрэ? – спросил, как ни в чем ни бывало, и внезапно, назло королю, обнял мужчину сзади и провел мокрой губкой по груди в направлении к животу, смывал грязь с его тела, неспешно – вода мокрыми дорожками стекла на штаны мужчины. Несколько движений по шее, по плечам, по спине. Легрэ тоже хлебнул из бутылки, и какое-то время стоял неподвижно, глядя в глаза Фернандо пристально, непонимающе, совершенно не стесняясь обнаженного сильного тела, а потом перехватил руку Луиса на груди и, надежно удерживая его запястье, повернул к себе лицом. – Он хочет, чтобы ты перестал упрямиться, только и всего, – сказал тихо, всматриваясь в глаза юноши с любовью, с вопросом, со жгучей яростью к судьбе и Богу. – Скажи ему, что между нами ничего нет, и все кончится. Ты можешь остановить это, если захочешь. – Зачем убеждать в том, что на поверхности, что я не могу скрывать, – Луис забрал бутылку у бывшего стражника, а ныне барона... Хотя разве в этом главное? Он говорил громко, чтобы Фернандо слышал, а также все доходило четко до ушей Кристиана. – Да, я с вами обоими спал. Да, я мужеложец. Да, я вас обоих ненавижу... – Еще один глоток, обжигающий горло. Юноша помнил, что пьянеет быстро, но теперь у него лишь ушла дрожь из колен. А голова так и была светла. Герцог сделал шаг назад от Легрэ, затем вернулся, встал на цыпочки и поцеловал в губы. Просто ему так захотелось, как полчаса назад желалось целовать Фернандо. – А теперь я ухожу. Пока Легрэ говорил с Луисом, король тихим, неслышным шагом приближался к ним. Обличительную речь мальчика он слушал, стоя в паре шагов от него. Когда Луис поцеловал Кристиана, тот на миг забыл, что они не одни, руки сами собой обняли юношу за талию, прижали к себе, и теперь никак не хотели выпускать. Герцог говорил, что ненавидит, но Кристиан не чувствовал этого. Когда ненавидят – не целуют. – Ты любишь, Луис, – это откровение само сорвалось с губ вместе с последующим настоящим жарким поцелуем. – Обоих любишь. Я больше не хочу заставлять тебя выбирать, но решить, что делать, тебе придется самому, слышишь? – Я выбрал... – юноша был настроен решительно. – Я ухожу. – Куда? – Фернандо неслышно подошел к Луису вплотную и запустил ему руку в волосы откровенной лаской. – Опять прятаться? Опять наказывать себя за то, что ты не такой, как большинство? Если раньше ты хоть как-то мог жить в иллюзиях, то теперь даже их у тебя нет, – слова Фернандо сопровождались поцелуями в шею мальчика. – За что ты теперь будешь цепляться? К тому же сейчас на тебе ответственность за всю Аталию, – король уже откровенно возбуждал юношу, используя все то, что он успел узнать – чувствительные точки в волосах, на шее, рука скользила по спине. – Эдуардо лишен всех титулов. Луис, герцог Аталийский, ты намерен взрослеть? Или так и будешь маленьким мальчиком, прячущимся за догмами? Как ты тогда сможешь управлять своей страной? – Боже... – с губ сорвался стон. Зажатый между двумя телами Луис задрожал, испугался. Он чувствовал, как Фернандо гладит его, как руки Легрэ крепко держат. Глаза начал застилать туман. – Я всего лишь... лишь... пойду к себе. Кристиан глазам не верил, но кажется, стал понимать, что затеял Фернандо. Легрэ положил ладонь на щеку юноши, поглаживая пальцами, успокаивая, а сам вопросительно взглянул в темные глаза короля. “Вам не нужно больше ломать его, – говорил взгляд Кристиана, – в этом нет никакой необходимости”. Фернандо был близко, как никогда, Легрэ чувствовал его тепло кожей, касавшейся одежд монарха, ощущал, как дрожит Луис в этих странных объятиях. Поймав почти умоляющий взгляд бывшего стражника, король чуть качнул головой. Взгляд чуть заметно полыхнул огнем – если Легрэ и в этот раз все испортит, он ему точно не простит. Фернандо ненавидел сложившуюся ситуацию – если бы он мог, он бы обошелся без Кристиана Легрэ, но для этого нужно время, которого сейчас не было. И он надеялся, что бывший стражник сможет подыграть ему. Мальчик должен до конца понять, принять все, что в нем сейчас бурлит, что сводит с ума. Последствия можно выправить потом, сейчас же нужно действовать безжалостно. И не сорваться. Нужно забыть про все чувства, которые он осознал сегодня утром. Только сегодня. Это не Луис. Это очередной мальчик, которого он обучает. Нужно в это поверить. Дьявол поможет. Первый шаг Луис уже сделал. Нужно подвести его ко второму. Фернандо аккуратно потянул рубашку юноши вверх, отпустив своего дьявола. Глаза герцога поднялись на Легрэ. Они не спрашивали, не умоляли – читали все, что написано на лице бывшего стражника. Луис чувствовал, что если начнет сопротивляться, то совершит большую ошибку и подольет масла в огонь. И безумно хотел уйти. Отчаянно и глупо искал человека в звере Кристиане. Если там осталось хоть что-то... хоть намек на надежду, на выход. Губы безмолвно шевельнулись, ничего не говоря. Взяв в ладони лицо Луиса, Легрэ бережно поцеловал того в губы и прикрыл глаза, чтобы не видеть его боли, его страха и отчаяния. Разум говорил Кристиану, что так нужно, что любить иногда означает – не удержать, а отпустить, пусть даже в объятия другого, пусть навсегда. И Легрэ сейчас жалел, что вернулся назад, жалел по-настоящему. С трудом прервав сладкий поцелуй, Кристиан положил ладонь на затылок Фернандо и припал губами к его губам – страстно, смело, безумно, зажимая Луиса между ними еще сильнее. Дьявол Фернандо довольно взвыл. Он ответил, ответил так, как привык, когда отпускаешь себя, когда желание растет бешено, растекаясь не только по телу, но и оттесняя разум в сторону. Руками король продолжал ласкать мальчика, благо он уже знал, как вызвать чисто физическое возбуждение его тела. Почувствовав дрожь под руками, он разорвал поцелуй. Теперь дело встало за эмоциями юноши. Губами прошептав Легре: “Нежно”, чуть отстранился и, опустившись на колени, стал целовать мальчика в поясницу, опускаясь все ниже. Кристиан в ответ пошло и пакостно усмехнулся, пряча лицо в сгиб шеи герцога, провел руками по его плечам снизу вверх, после по груди, чуть сжав пальцы вокруг сосков. – Потерпи, – шепнул, прижавшись губами к уху, вдыхая запах светлых влажных волос, сходя с ума и теряя контроль. – Так надо... Обними меня. Новая волна мурашек пробежала по спине от шепота, прозвучавшего в ухо – Луис подчинился вкрадчивому, мягкому голосу Кристиана. Обвил его шею руками, чувствуя, как руки короля скользят по ткани шосс, как его горячие губы опаляют даже через рубашку. – Вы ... – пауза, становящаяся слишком долгой из-за поцелуев и нежности. Дыхание герцога сбилось. – Вы... я прошу... не надо... Тихий просящий шепот мальчика привел к тому, чего добивался король, – дьявол занял его место. Ласковая улыбка Кристиану, и руки Фернандо проворно распутывают завязку на штанах юноши. Руками по стройным бедрам, уже знакомым, но все еще таким желанным. Приподнять рубашку, пройтись языком по копчику и чуть ниже, подразнить, заставить вздрогнуть тело под руками и губами. Встать, потянув вверх всю оставшуюся одежду. Нежный, обволакивающий шепот на ушко мальчику: – Чего ты сейчас хочешь, милый? Руки продолжают оглаживать белое тело мальчика, сладким ядом пробегать по коже и душе. Совершенно обнаженный, беззащитный, Луис ощутил теперь жар каждой частичкой. Его ноги слабели, он спиной прислонился к королю, чьи руки пробуждали страсть, ловил поцелуи Кристиана, который целовал уже с нескрываемым желанием. – Пустите меня, – забормотал герцог. – Пожалуйста. Зачем вы со мной так? – Шшш, – ласково прошептал Кристиан, слегка прикусил мочку уха, обвел горячим влажным языком. – Просто расслабься... Не думай ни о чем... Это ни к чему тебя не обяжет. Кристиан на мгновение заглянул в голубые глаза юноши, бережно отвел волосы со лба и, склонившись, ожег поцелуями грудь. Казалось, что время замерло или исчезло совсем, остались только дразнящие прикосновения, нетерпеливая дрожь тел, жар желаний и греха. Легрэ выцеловывал живот юноши, спускаясь все ниже, пальцы пробегали по коже, стирая следы поцелуев, но лишь затем, чтобы их сменили новые. Кристиан прижался губами к низу живота, чувствуя биение пульса под кожей, слыша судорожное дыхание любимого, прикрыл глаза. “Прости, – молился он Луису, словно к Богу взывая к нему в мыслях. – Прости меня”. Губы скользнули по возбужденной плоти, вобрали в себя до конца, обхватили плотно, то ли дразня, то ли терзая откровенными, бесстыжими ласками. Кристиан положил ладони на бедра юноши, удерживая его, помогая толкаться глубже. В это же время левая рука короля продолжала гулять по спине Луиса, чертя завораживающие дорожки страсти и похоти. Правой рукой он удерживал мальчика сзади за шею, не забывая легко поглаживать. Левая рука опускалась все ниже и ниже, и когда Легре коснулся плоти Луиса, Фернандо пальцем начал раздражать колечко мышц, пробуя и отступая. На ушко мальчику все это время шептал: – Милый мой, что ты хочешь? Скажи же нам, что ты хочешь? Рукой он легко подталкивал мальчика к Легрэ, продолжая ласкать и возбуждать его, не переходя определенной грани. Луис сам должен сказать все. Сам. Рука скользила между ягодицами, опускалась то ниже, то выше, манила, вызывала демонов мальчика, которых тот так старательно прятал от самого себя. Луис стонал от каждого нового толкания ладоней Легрэ на себя. Бывший стражник, а ныне барон вбирал член юноши, заставляя тело выгибаться, заставляя стонать и почти плакать от желания. Герцог закрыл глаза, опираясь на Фернандо. Волосы растеклись по плечу короля, голова откинулась назад. Острый подбородок поднялся вверх. Из горла лились хрипы и тихие стоны. В него внедрялся палец Фернандо, шепот обжигал слух. Требующий сдаться, попросить. Еще и еще раз проникающее движение, новые стоны, срывающиеся с губ. – Пожалуйста, – Луис не мог стоять на ногах. – Я не могу... Нет... – Луис, мальчик мой, – король продолжал соблазнять не только тело юноши, но и его ум и душу, – ты уже признал, что ты другой, что ты иной, не такой как все. И если ты не такой, почему ты должен руководствоваться чуждыми тебе нормами? Зачем мучить себя, милый? Зачем прятать, скрывать от себя то, что тебе только поможет в жизни? Милый, признайся себе во всем до конца. Содействуя уговорам Фернандо действиями, Легрэ удвоил усилия, а когда пришла пора ответа, придержал бедра Луиса, вдохнул через нос и впустил член юноши в себя до основания, в горло, замер, рефлекторно сглатывая. Дышать было нечем, горло судорожно сжимало, но Кристиан терпел сколько мог, пальцы впились в белую кожу Луиса до боли. Герцог, и до этого срывавшийся на стоны, вскрикнул, начал оседать, слабея. Его унесло на волне оргазма, которого так быстро добился бывший стражник. Отвечать на трепетный, будоражащий шепот не было никакой возможности, но юноша попытался что-то пробормотать в ответ, сам не зная, о чем сейчас умоляет. Глаза закрылись. Ноги подкосились. Луис чувствовал, что падает. Фернандо придержал юношу, прижав к себе, и, как только Легрэ отпустил мальчика, перенес на ложе. Лег с одной стороны, взглядом приказав бывшему стражнику присоединяться. Нежно целовал в покрытый легкой испариной лоб, перебирал волосы, легко гладил, шептал какие-то глупости, звал, добиваясь осознанной реакции. Вытягивал страхи и желания юного герцога, желал, обвивал похотью своего дьявола, искушал его разум логикой и безумием. Кристиан молча присел рядом, и какое-то время невозмутимо наблюдал за действиями Фернандо, порою встречался с ним понимающим взглядом. На губах все еще чувствовался вкус семени – приятный, немного терпкий, мягкий, и из той эссенции жизни, что отдал ему герцог Сильвурсонни, Легрэ не проронил ни капли. Он положил руку на член Луиса – гладил, сжимал, брал в ладонь, не позволяя опасть окончательно. Молодое тело – выносливо, оно способно восстанавливаться скоро и брать от любви много. – Луис, – властно позвал Легрэ, укладываясь подле, – ты сможешь продолжать? Юноша попытался уйти от ласк с двух сторон. Пробудился от первого оргазма, осознавая, что лежит в объятиях и открывается поцелуям и рукам. Бесстыдные словечки Фернандо затопляли голову похотью, его губы скользили влагой по коже. Кристиан вновь пробуждал плоть. – Нет, я... – герцог дернулся встать. Толкнул от себя короля ладонями, уперся спиной в Легрэ и оказался в ловушке рук. – Хочешь этого, – перехватив юношу поперек груди, Кристиан крепко прижал его к себе, скользнув по плечу губами, поцеловал в шею, зашептал на ухо: – Слушай меня внимательно, Луис, – голос Легрэ лился словно мед – глубокий, вкрадчивый, бархатный, – нет желания тела без желания разума. Хватит обманывать себя, если ты сейчас скажешь – нет, клянусь, что я отпущу тебя и уеду. Сегодня же. Мне не доставляет удовольствия принуждать тебя к тому, на что ты провоцируешь сам. Ты говорил, что любишь меня... – Легрэ повернул голову Луиса к себе и поцеловал юношу в губы так нежно и томительно, словно прощался, заглянул в глаза, любуясь им. Но говорил он серьезно. – Мне верить тебе? Губы Кристиана оплавляли душу. Губы короля оплавляли душу... Их слова, их вопросы... Их настойчивость шаг за шагом путали и пугали ангела внутри. Тот требовал бежать, но Луис не хотел уходить. И злился на себя, на свои сомнения, на отсутствия ответов. Как он оказался в постели сразу с двумя? Что ему делать? И как им отвечать, если находишься сам на распутье. Герцог отвернулся от Легрэ после поцелуя и посмотрел на короля, утопая в черноте глаз. Вновь повернулся к Кристиану, лег на спину. – Вы же ненавидите друг друга, – сказал тихо. – Зачем? Что вы хотите? Зачем меня мучите? Король коротко взглянул на мужчину. Похоже, мальчик действительно сильно любит новоявленного барона, раз подался даже такой откровенной манипуляции. Или же есть еще один вариант, который нужно проверить. – Зачем? – король задумчиво провел рукой по груди Луиса. – Затем, чтобы ты принял себя. Я тебе уже много раз говорил, что мне нужно, – Фернандо поймал взгляд юноши. – Думаю, доказательств тебе уже достаточно. Бледная улыбка исказила лицо короля, и он наклонился к Луису. – Достаточно? Или нет? – прошептал почти в губы мальчика. – Недостаточно, – выдыхая чарующей лаской. – Мало... Я путник лишь, который ищет выхода из плоти. Душа в нее заключена навек. И я боюсь велений бурной сути лишь потому, что смертный человек. – рука нашла руку Легрэ, сплелась с ней пальцами. – Я запутался, а потому... – еще один аккуратный и горячий поцелуй Фернандо, – потому не могу принять... – губы прочертили дорожки радости по лицу мужчины. А пальцы изумительной негой начали ласкать ладонь Кристиана. – А теперь отпустите меня... Легрэ замер, размышляя, готов ли он зайти еще дальше, есть ли ради чего это делать? Он не знал ответа на этот вопрос и сомневался: узнает ли вообще когда-нибудь, но Кристиан Легрэ был человеком любящим эксперименты, и чем опаснее становилась игра, тем больше она волновала ему кровь. Он решился – склонился к плечу короля и коротко прижался губами, словно побуждая обратить внимание на себя. – Прикажите принести веревки, цепи и то, что еще сочтете нужным, Фернандо, – сказал он негромко. Произнесенное сквозь марево поцелуя не сразу дошло до юного герцога, но в следующую секунду он распахнул глаза и теперь уже рванулся прочь со всей силы. Дьявол довольно полыхнул взглядом, скручивая мальчика. Держа в руках дергающееся тело, он задумчиво произнес: – Недостаточно... – взгляд вроде как рассеянно заскользил по шатру, и Фернандо скучающе продолжил. – Похоже, герцог продолжает думать, что плоть и душа совсем разные вещи. Что одно ну никак не взаимодействует с другим. Луис, мальчик мой, ты что, только по желанию плоти стремишься все время оказаться в объятиях твоего барона? Или в моих? Ты в этом так уверен? Взгляд короля остановился на Кристиане, и он широко улыбнулся: – Знаешь, Легрэ, пожалуй, мы с тобой пока можем обойтись и без всяких дополнительных средств. Нас же двое. И мужчина снова обратился к мальчику, крепко держа его под подбородок. – Луис, так что ты думаешь? – Я думаю... Да... в отличие от вас, – юноша продолжал сопротивляться, но перевес и без партнера был на стороне короля. – Думаю, что тело так устроено у мужчин, что его легко заставить познать страсть... – сбивчивое дыхание и боль от того, что происходит теперь. – Но зажечь душу – это великое таинство. Зачем? Вы? Лжете? Вы мстите мне, Фернандо? За мою же слабость? А вы, Кристиан... Вы... Так легко согласились на то, чтобы меня унижали и еще бахвалитесь своими чувствами. – еще темнее глаза. – Из нас троих я один испытываю чувства, а ваши души давно черны. – Да, я легко пошел на это, – согласился Легрэ и солгал. На самом деле поступать подобным образом ему было сложнее, чем когда-либо в жизни. Только Луис не понимал этого, не хотел и не считал нужным хоть что-то анализировать. В последнее время Кристиану казалось, что разговаривая с юношей, он разговаривает со стеной. Луис то принимал его, то отвергал, то предавал с завидным постоянством – никому и никогда Кристиан не позволял вытирать о себя ноги столь безнаказанно и сейчас обида и гнев заполонили его душу до предела. – Легко, Луис, и знаешь почему? Потому, что я не понимаю, ЧТО ты чувствуешь и к кому! Твое тело говорит одно, разум уперся в другое. Ты запутался сам, запутал меня, его, – Легрэ кивнул в сторону Фернандо. – Ты сам себе противоречишь и надо мной измываешься, Луис. То, что я сейчас делаю, я делаю ради тебя. Разве ты не хотел Фернандо? Разве он тебе безразличен? Разве ты не стремился вернуться к нему даже тогда, когда я просил тебя остаться со мной?! И при том ты говорил, что любишь меня! У тебя была сотня возможностей избавиться от него... от меня, от нас обоих, но ты не сделал этого. Если ты нас обоих ненавидишь, то получается – ты просто любишь, когда тебя домогаются? И я буду думать так до тех пор, пока ты не научишься говорить, что ты чувствуешь, и понимать собственные желания! И поступать я буду соответственно потому, что ты не считаешь нужным ничего никому объяснять. Луис на слова бывшего стражника закрыл глаза. Как легко перевернули его действия и слова. Как просто его сделали виноватым. Юноша больше не желал слушать, чувствовать рядом обоих, каждого в отдельности. А потому завозился, начал брыкаться и даже царапаться, крича, как сумасшедший. Фернандо продолжал крепко держать мальчика, прижимая к телу, стараясь сделать так, чтобы тот себе ничего не покалечил в этой нелепой попытке освободиться. – Легрэ, окати его водой! – Катитесь оба к чертям! Оставьте меня в покое... Оставьте меня в покое, – Луис попытался укусить Фернандо. Кристиан решительно встал, почерпнул ковшом воды из лоханки и, подойдя к постели, плеснул в лицо юноши. Взгляд Легрэ был ледяным, сердце в груди почти остановилось, болезненно дергаясь. – Довольно, Луис, – сказал он, глядя в глаза юноши. – Я довольно ждал от тебя проявления любви, но его нет, так же, как нет твоих чувств. Хочешь, чтобы я ушел к чертям? Хорошо. Ты, видимо, давно привык к тому, что я выполняю любое твое желание. – Легрэ на миг стиснул зубы, с минуту помолчал. – Фернандо, вы позволите мне проститься с герцогом? Юноша встряхнул головой, расплескивая брызги. – Да дайте проститься, – заявил чуть ли не насмешливо. – В который раз прощаться будем, Кристиан? Комедиант несчастный. Придурок. Плебей. Катись к чертям... Не ясно? Еще яснее? И ты, – злобный взгляд на Фернандо. – Извращенец, питающийся чужими душами и телами. Монстр с дьяволом внутри... Одержимый! И ты катись к чертям! Оба! Оба катитесь, – слезы брызнули из глаз. – Оба... В душе полыхало пламя. От него в голову ударяла неуправляемая ярость. Луис отчаянно ненавидел теперь и короля, и Легрэ. Так ненавидел, что сердце капало кровью. Он нужен им, как способ самоутвердиться. Их чувства... их просто нет. Какой же ты дурак, Луис! Как можно было? Герцог ударил короля по лицу и откатился в сторону. Фернандо сразу же поймал мальчика и опять крепко прижал к себе. Бросив предостерегающий взгляд на Легрэ, тихо спросил пленника объятий: – Больно? Мужчина еще покрепче прижал к себе юношу и нежно поцеловал в лоб. Тот дрожал – то ли все еще от гнева, то ли от боли, и не от физической. – Луис, мальчик мой, я никогда не обманывал тебя, – король грустно улыбнулся. – Все, что я тебе говорил – правда. Я хочу, чтобы ты стал сильный. Я хочу, чтобы ты стал воином, пусть не телом – душой. Луис, нельзя себя обманывать, никогда. Этим ты себя убиваешь вернее, чем любой твой враг. Пойми, маленький, нельзя бежать от себя всю жизнь, просто нельзя. Пожалуйста, пока душа еще может чувствовать, живи ею, не убивай. Король говорил и говорил, легко целовал Луиса в волосы, успокаивал немудреной лаской, какую дарят родители детям, обволакивал мягким голосом, утешал. Юноша уткнулся в Фернандо и рыдал. Его только что назвали лжецом. В чувствах, в самом искреннем, что он дарил Легрэ. Боль была такой сильной, что пальцы сами вцепились в предплечья короля, не замечая, что приносят уже физическую боль. – Я не хочу, чтобы он уходил. Не хочу... – юноша прижался лбом к груди короля. – Нет, пусть уходит... уходит... – бормотал под нос. – Он надо мной смеется... и ты смеешься... не хочу... Легрэ медленно подошел к Луису, присел на корточки и взял его руку в свою, осторожно погладил. – Наша беда в том, Луис, что никто из нас не в силах отказаться от тебя, – сказал он с тоской. – Я ревновал, я натворил глупостей, что одной больше – одной меньше уже, наверное, и не важно... и Фернандо тоже натворил. В сложившейся ситуации нам всем одинаково тяжело. Прости нас. Не плачь, я тебя очень прошу. – Тогда дайте мне повод... Дайте мне повод быть свободным... – юноша не покидал объятий Фернандо, словно боялся вообще из них уходить, и потянул Легрэ к себе, сам поцеловал тыльную сторону ладони. – Да, я не могу выбирать. Значит, надо все сейчас и закончить. Я иного выхода не вижу. Просто разойтись. Легрэ встревоженно взглянул на короля и опустил глаза. Он не знал, что будет делать без Луиса, как будет ломать себя, чтобы избавится от тоски по его голубым глазам, его жаркому юному телу, его ранимому и такому странному сердцу. Ведь достаточно было Луису произнести одно единственное “да”, и никто бы никого не потерял в этой неразберихе. Легрэ сделал для этого все, что мог, – теперь у него опустились руки. Такой вот вышел смешной и нелепый финал. Кристиан стольким поступился ради своей слепой любви – сохранил жизнь Фернандо, бросил монастырь, убил Себастьяна, рисковал собственной жизнью – и все напрасно. Видимо, в жизни бывает так, что нельзя завоевать чью-то любовь никакими жертвами, и одного настоящего злодеяния не искупить вечной преданностью. Микаэль был прав: Легрэ заслуживал кары небесной. Что ж, вот она. Фернандо слушал, что говорит Луис, что говорит Кристиан, и внутри все заполнялось ледяной пустотой, от которой шарахался даже его дьявол. Он смотрел на мальчика, который внезапно стал ему так дорог, и понимал, что у него не получится провести юношу через все, что нужно. Что однажды он все-таки сорвется. На ненужную нежность или на излишнюю жесткость. Что не получится убить или заменить в себе то, что уже начало прорастать. Если бы не было Легрэ, если бы он не вернулся... Фернандо со всей возможной мягкостью, нежностью, на которую он был способен, поцеловал мальчика и разжал руки. – У вас есть последняя ночь. Завтра, через два часа после рассвета, жду вас на аудиенцию. Выметайтесь. Оба. И устало прикрыл глаза. Только не показать. Только бы ничего не показать. Луис молча встал. Отправился за одеждой, валявшейся у котлов. Кое-как нацепил на себя штаны и рубаху и, не прощаясь ни с Легрэ, ни с королем, вышел прочь. Кристиан в последний раз взглянул на короля, и тоже ничего не сказав, вышел вслед за Луисом. Он догнал его на пути к шатру – потерянного, подавленного, ни слова не говоря, подхватил за талию и заволок в шатер. Юноша на этот раз не стал церемониться с Легрэ и просто залепил тому по лицу. – Уходи! – сказал ледяным тоном. – Иначе я позову охрану. – За дело, черт возьми, – Кристиан медленно стер пальцами со щеки следы пощечины, но лицо горело. Тяжело дыша, Легрэ с тоской смотрел Луису в глаза. Он не знал, что сказать, как оправдываться, да и надо ли. – Луис... я... Прости. Я идиот. Выслушай меня, прошу... потом делай, как считаешь нужным. Герцог развернулся и пошел вглубь шатра. Этим вечером убили Алисию. Она была почти девочкой... Сумасшедшей, но ни в чем не виноватой. Его унизил человек, которому он так глупо доверился после подписания документов в монастыре, который воспользовался его слабостью в подземельях, а теперь вместо защиты еще и унизил. Юноша наполнил бокал вином. Кажется, это уже... впрочем, какая разница? – Говори, – глоток, который пробивает горло сладостью... Кристиан хотел подойти и обнять Луиса за плечи, но сдержался – он понимал, что сделал и что чувствует Луис сейчас. Кристиан приложил руку ко лбу и, глядя на пламя жаровни, тихо заговорил: – Когда я увидел обнаженного Фернандо в твоей постели, я потерял контроль, я наговорил тебе гадостей, я обидел тебя. Я не стану оправдываться – тут нечего оправдать. Я не мог принять твоей отчужденности, а ты был таким... таким другим, холодным, жестоким. И мне казалось, что я схожу с ума. Я ударил Фернандо, я думал, что после этого он убьет меня. Я думал, что это развяжет тебе руки. Я видел, как он нужен тебе и, как последний дурак, решил, что отступиться от тебя будет лучше. – Легрэ положил ладонь на лоб, едва морщась от головной боли. – Потом, когда ты ушел, мы здорово поругались с Фернандо. Он сказал, что я все порчу, что я мешаю тебе, и я вдруг подумал, что это так и есть, я вспомнил, как ты уходил, как настаивал на моем отъезде до этого. Ты ничего не говорил прямо, и я постепенно поверил в то, что ты любишь Фернандо. Я думал, что если я поступлю с тобой мерзко – это облегчит твой выбор, ты захочешь остаться с ним и будешь счастлив, но... – Кристиан медленно подошел к Луису со спины и осторожно погладил его плечи, голос предательски дрожал: – Скажи все, как есть. Чего ты хочешь – я дам тебе это. Я совсем ничего не понимаю в тебе, Луис. Я делаю ошибку за ошибкой, но я по-прежнему люблю тебя. Луис опустил плечи. Тяжело вздохнул. Нестерпимо болело сердце, словно в нем крутили ножом. Герцог не стремился оттолкнуть бывшего стражника. Но и отвечать не мог теперь, потому что не верил. Ни слову, ни жесту... он ждал до последней секунды, что Кристиан не позволит его так оскорбить. – Достаточно слов. За нас говорят дела, Кристиан. – герцог обернулся и прямо посмотрел на Легрэ. Он обожал эти синие глаза. Он любовался их глубиной. – Ты ведом страстью. Ты вернулся из-за ревности. Хотел узнать, что происходит здесь. Предполагал, что Фернандо захочет большего, чем может получить. Я не приз. Не девушка, которая готова принимать знаки внимания. Там, на болотах, я тебе доверился. Открылся... – глаза стали прозрачными, полными хрусталя кристаллами. – Ты растоптал меня. Ты и твой противник. – Нет, – губы Легрэ задрожали. – Нет... Я бы не вернулся, клянусь... Я не выслеживал тебя. Я бы послушался, но в дороге я встретил Микаэля. Он предложил мне подданство Северного Ярла, предложил уничтожить Фернандо... Он сказал, что если я хочу тебя, я соглашусь. Я отказался потому, что Фернандо был тебе нужен. Я хотел тебя больше всего на свете, но я не смог пойти на такое... Я вернулся, чтобы рассказать тебе о том, что есть заговор, что вам с королем угрожает опасность, а потом я увидел вас вместе и... – Кристиан умоляюще заглядывал в лицо юноши и не чувствовал застывших в глазах слез. – Я от ревности обо всем забыл. Если бы я не вмешался сегодня, Фернандо бы снова избил тебя, а после изнасиловал у меня на глазах. Я бы не вынес этого, Луис... Ради бога, не говори так... Ты сильный. Презирай меня, уничтожай, убивай, но не сдавайся, слышишь? Не говори так. – Легрэ прижал юношу к себе крепко-крепко, словно отпустись он и в тот же миг упадет, он целовал его в висок, шептал: – Не говори. – За что ты... ты... – герцог обнял мужчину. Теперь они словно местами поменялись. Юноше невольно пришлось утешать Кристиана, словно малое дитя. Он усадил его на тюки, а сам вновь обнял и прижал к груди, гладя по голове. – Ты только не говори всех этих вещей королю. Этот Микаэль – он сразу мне показался странным. В своем ли он уме? Послушай, Кристиан, я тебя отсюда отправил, потому что ты заслуживаешь лучшей участи. Я хотел тебе судьбу изменить. Все, что в моих силах... Титул, дом... Завести семью... Ты спятил, если думаешь, что союз со мной принесет тебе счастье. Ты разве не видишь, что вокруг происходит? И так всегда. Смерть, убийства, отравления... Я приношу лишь отчаяние и зло. Уезжай и живи, как человек. Освободись от иллюзии. Кристиан прикрыл глаза, слушая, как бьется сердце в груди Луиса, обнимая его за талию и прижимая ближе. Ему захотелось, чтобы время остановилось, чтобы не стало прошлого, и не было будущего, не было ничего и никого в мире, кроме их двоих и этой минуты. Легрэ поднял голову и заглянул в голубые глаза юноши, всматриваясь в них с глубокой серьезной любовью. – Да мне, вроде как, без тебя ничего и не нужно, – неловко усмехнулся он. – Неделю назад я бы этому всему дико обрадовался, а вот в последние дни понял, что хочу владеть только одним в этом мире. Тобой. Что мой дом там, где ты.... И моя семья – тоже ты. Мое счастье... – Пальцы Кристиана нежно скользили от виска Луиса до подбородка, едва дрожа коснулись его губ, обрисовывая их изящный изгиб – и медленно, очень медленно. – Луис. Юноша сглотнул. Нахмурился. Поцеловал пальцы Легрэ и вздрогнул, потому что боялся услышать именно это теперь. Красота животной силы, власти над герцогом убаюкивала и пленяла, пробуждала восторг в крови. Сдерживаться было так сложно. – Тогда зачем ты подыгрывал королю? Чтобы меня оттолкнуть? Лжец... – юноша внезапно потянул бывшего стражника встать. – Пошли к Фернандо. Не станем ждать рассвета. Он ведь от нас ответ услышать желает. Что я выбираю... Желаю ли быть сильным, признать свою внутреннюю суть? А ты принимаешь меня таким, какой я есть? Запутавшимся, беспомощным, глупым, никчемным? Да? Идем, скажи ему... Скажи... Кристиан по виду несколько растерялся и неуверенно отвел глаза. Ему сейчас меньше всего на свете хотелось видеть Фернандо, но этого хотел Луис. Он назвал Легрэ лжецом, и в чем-то был прав, только вот Кристиан уже давно ничего не понимал в самом себе – он тоже чувствовал себя запутавшимся и никчемным. Интуиция подсказывала ему, что как бы он не боролся, не страдал и не строил планы – он не выиграет эту битву. Сейчас Легрэ изо всех сил пытался довериться Луису, доверять ему, но отчего-то медлил. – Хорошо. – Кристиан медленно кивнул. – Идем, – и они вдвоем отправились к королю.