Монастырь (СИ)

Луис еле разлепил глаза. Ему было очень плохо. Он сполз с подушек и приподнялся, не надеясь на хороший исход. Пополз через шатер, не к выходу, а к краю шатра, чтобы нырнуть под ткань и оказаться снаружи. Герцог полз до тех пор, пока не достиг края выкопанной ямы, в которую были свалены тела убитых. Голубые глаза долго смотрели на мертвецов. Но сейчас герцог и сам был мертвецом, из которого вынули душу. Он растерял свое желание жить. Его предали, его унижали, били, пользовались его юностью. Увидев движущуюся тень краем глаза, юноша сполз туда, где находились тела. Пахло кровью. Пахло смертью. Холодом, адом... Луис лежал и смотрел через ресницы на гвардейца, который прошел мимо ямы. А когда шаги его замолкли, то он двинулся дальше, чтобы выбраться с другой стороны, умирая от боли и оказаться в высокой траве. Герцог удалялся от лагеря, пока не выдохся окончательно. Тогда он перевернулся на спину и уставился в небо. Небо казалось высоким и прекрасным. Звонко пели птицы, пахло цветущими садами. – Любовь, – шепнули губы. – Смерть... кровь... любовь... проклятие, которое тебя преследует. Ты не умеешь любить, Луис. Зачем ты любишь, Луис? Кого ты любишь? – легкий смех. Голова мотнулась из стороны в сторону, словно избавляясь от злых духов. Образы Фернандо и Кристиана пытались стереться из головы. – Безумие! Нельзя чувствовать к мужчинам... Любить... мужчин... сразу двоих... это дьявольское. Я одержим. – Шнурок от шосс между ладонями. – Они смеялись, лгали... Они делили, потом откажутся... Каждый откажется, уступая друг другу. – шнурок обвился вокруг горла. Концы потянулись, принося боль, заставляя захлебываться. Меркло небо. – Я признаюсь, что их люблю, я признаюсь, ангел. Я хочу сделать себе больнее, чтобы перебить свои страсти и уничтожить одержимость. Легкое удушение позволило юноше увидеть мир намного ярче... он часто пользовался этим способом, чтобы расслабиться и заставить тело подчиняться. Теперь все вокруг казалось великолепным. Облака – снежными, солнце приблизилось. Птиц можно было касаться руками. Юноша раскинул руки в стороны и вдохнул в грудь побольше воздуха. Голова поплыла от черных мурашек перед глазами. И вновь удушение, и вновь удавка ослабла. Пока в один прекрасный момент тело не впало в нирвану. Луис тогда почувствовал словно его целуют и ласкают горячие губы, лишают его одежды, тянут его в бездну, уносят в небытие. Сладкие стоны полились из груди. Темные звери-демоны заставляли кататься по траве и плавиться в объятиях страсти, которая, казалось, происходила наяву. Сменялись ласки неистовой близостью. Туман расползался в сознании. Герцог катался по траве и продолжал обниматься с лишь ему одному видимыми образами, которые никогда не предадут и не прогонят. Удавка то и дело душила. Отпускала. В бессилье Луис повалился набок и закрыл глаза. И солнце накрыло его восторгом получившего разрядку тела. Он не помнил, сколько прошло времени – герцогу казалось, всего мгновение, но когда он отомкнул веки, солнце уже поднялось достаточно высоко. Утро медленно превращалось в день. Луис покачиваясь сел. Голова сильно кружилась, но в мышцах растекалась горячая слабость после вызванного намеренного сладкого приступа. Прошло немного времени, чтобы герцог смог подняться на ноги. Он огляделся, пытаясь вспомнить, как дополз сюда, потом залился краской стыда и начал отряхивать испачканную одежду и волосы, который расчесал пальцами, пытаясь привести в порядок. Лагерь шумел, как разворошенный улей. Издалека он казался таким маленьким и совершенно чужим. Возвращаться не хотелось, но сейчас юноша представлял власть Аталии и еще мог оказаться под подозрением в попытке на покушение. А еще... там были они... И юноша не собирался признаваться им больше ни в чем. Он усмирил демонов тела. Осталось лишь смирение. Уверенным шагом Луис направился к лагерю, на ходу продевая недавнюю удавку в штаны и подвязывая их. Через четверть часа он уже был на месте и сразу попал под пристальное внимание гвардейцев, один из которых схватил герцога и поволок непонятно куда. Юноша не особо сопротивлялся. Он просто пытался освободить локоть от назойливого прикосновения. А еще юношу покачивало. Как после хорошей порции алкоголя. Он опять оказался у шатра короля. Чертовски не хотелось говорить. Но сейчас перспектива столкнуться с Фернандо как-то мало беспокоила герцога, у которого до сих пор по телу прокатывались молнии нежности. Король сидел с бутылкой вина. Странное выражение лица говорило об обеспокоенности. – Доброе утро, ваше величество, – сказал герцог. – Желаете продолжить схватку? Что вам угодно? – Луис, где ты был? – когда Фернандо доложили, что мальчик нашелся, на него накатило такое облегчение, что вся ярость куда-то пропала, оставив лишь опустошенное состояние. Схватку... Мужчина горько усмехнулся. – Решил пройтись, – отозвался герцог. – Вы желаете поговорить о договоре? К сожалению, я не готов сейчас. Я немного устал и хотел бы перекусить и выспаться. Извините, но если вы позвали меня ради того, чтобы дальше задавать ваши вопросы... то ответов сегодня не ждите. – Дьявол, какой же ты... – Фернандо встал, в два шага оказался около мальчика и крепко прижал к себе. – Какой же ты дурачок... У мужчины кружилась голова – от пережитого за последние сутки, от усталости, от выпитого. От близости Луиса. Тот пах теплым солнцем и луговой травой. Хотелось прижать к себе еще ближе и не отпускать, такого невозможного, сумасбродного, сумасшедшего, глупенького, ранимого, ласкового и рычащего. Которого хочется и убить, и зацеловать. Объятия добавили слабость. Которая и так растекалась по мышцам, а внезапная ласка напоминал, что она меняется на быстрый гнев. Что же произошло за то время, пока его вырубили? Герцогу стало не по себе? Если они подрались... если... произошло что-то... Юноша отмел худшие предположения. Уперся ладонями в грудь Фернандо. – Чем это я дурачок? – поинтересовался непонимающе. Мальчик смотрел с таким забавным, невинным, непосредственным выражением лица, что король не выдержал, склонился к нему и вместо ответа просто поцеловал. Юноша распахнул глаза. Его недавно выпроводили, унизили, а теперь... Луис даже не думал отвечать. Хотя губы его и без того были влажными от страсти, которая досталась траве и солнцу. А тело податливым и нежным от множественных удуший. Фернандо целовал, но поцелуй... Герцог не сразу понял, но вскоре осознал, что нижняя губа мужчины прокушена. И попытался отстраниться. – Позвольте... пустите, – взгляд скользнул по лицу, ища еще изъянов. Нет, это был именно укус... Сладкий след страсти. – Не пущу. Больше не пущу. Я хотел дать тебе то, что ты просил – свободу. Ты не захотел. Так что больше не отпущу, – король крепко держал мальчика, не давая ему вырваться. – Свободу? – Луис еще больше удивился. Он переставал понимать Фернандо, а искать линию его умозаключений сейчас не было никакого желания. – Ваше величество, у вас так много желаний, что я за ними не поспеваю. Я очень устал... Я не спал... не ел... Я крайне вымотан... Давайте продолжим наши словесные игры позже... прошу вас о снисхождении. – юноша не лгал, он действительно нуждался сейчас в коротком сне. – И потом, вы всегда найдете для своих других игр себе замену. Пустите... – щеки залились румянцем. – Нет никаких игр, – резко ответил мужчина. – Хочешь есть – сейчас прикажу подать. Хочешь спать – ложись, – он кивнул на постель. – Но я тебе ясно сказал – не отпущу. Луис покраснел окончательно. Похоже вчерашние слова не подействовали на Фернандо. Губы юноши дрогнули от резкости тона. В колени закралась предательская дрожь. Это было ужасно. Герцог устал. Так сильно устал сопротивляться. Он лишь опустил голову и когда руки короля разжались отправился к ложу, чтобы избавиться от испачканного пелиссона, снять сапоги и забраться на шкуры. Там герцог просто свернулся калачиком и закрыл глаза. Раз уж нельзя уйти, сон у него никто сейчас не отнимет. Прикрыв горло воротом рубахи, потому что там еще виднелся след, юноша вздохнул. И закрыл глаза. Фернандо устало сел рядом с мгновенно уснувшим мальчиком и принялся легко перебирать его волосы. Задуманное ранее удалось, теперь осталось следить, чтобы мальчик опять не сорвался. Он слегка отодвинул ворот рубашки – слишком уж старательно Луис что-то прятал – и нахмурился. Какой-то странный след на шее. Откуда? Кто-то еще трогал его мальчика? Когда? На лице мужчины заходили желваки – нужно будет прояснить этот вопрос, а пока... Фернандо лег рядом с юношей, прижал его к себе и тоже мгновенно заснул. Кристиан вымотался в конец, но все же его довели до лекаря, который омыл его раны и смазал их заживляющим бальзамом, руку пришлось замотать. Травника очень беспокоило то, что в рану попала земля. “Как бы не развилось гангрены”, – причитал он, очищая раны, и все время охал. Легрэ это так раздражало, что в конце концов, он просто прикрикнул на лекаря и тот замолчал. Кристиану принесли простые одежды, после чего он направился прямиком к герцогу Сильвурсонни. Луиса в шатре не оказалось, а через минуту Легрэ узнал от стражников, что юношу увели к Фернандо. Нахмурившись, Кристиан побрел к королевским шатрам. Охрана пустила его внутрь не сразу, и Легрэ пришлось напомнить, что он спас жизнь Фернандо и вообще, раненый никакой угрозы для того не представляет. Подойдя ко входу в шатер, Легрэ не услышал ничьих голосов, а потому осторожно отвел раненой ладонью ткань в сторону и заглянул в полумрак. Фернандо и Луис крепко спали. Кристиан долго смотрел на них и думал: “Совсем как в день его возвращения в лагерь”, только чувства теперь были другими. Глухая тоска постепенно заполнила до краев разум, и Легрэ, развернувшись, собрался уйти. Луис пошевелился, что-то пробурчал во сне – и это все снова изменило. Кристиан подошел к постели, вглядываясь в лицо мальчика, отпустился на колени. В глаза бросилась красная полоса на шее. Фернандо? Неужели ему мало было сегодня, что он решил придушить мальчишку? Легрэ тихо выругался и осмотрелся, прошел по шатру – никаких веревок. Он снова вернулся к постели, но уже глядя на Фернандо, протянул руку к его шее и, взяв двумя пальцами прядку волос, убрал ее назад. Сев в изножье постели, Кристиан завалился на бок и закрыл глаза. Через несколько часов Фернандо вынырнул из мути сна. Как вспышки перед глазами проносились моменты, которые все могли изменить в его жизни за последний день – Легрэ, вонзающий меч в Себастьяна, взрывы, трясущийся Луис, выцепленный тем же Легрэ из-под телеги. Луис, зажатый между телами – его и Легрэ. Луис, выкрикивающий вызов, и Легрэ за его спиной. Ночь в роще – и опять Легрэ. Король невольно поморщился и открыл глаза. Мальчик все еще спал в его руках. Аккуратно уложив юношу досыпать, Фернандо наткнулся взглядом на Кристиана. Опять он. Как вообще сумел попасть в шатер? Мужчина сидел и думал, потом бесшумно поднялся, и, стараясь никого не разбудить, приказал подать еду и воду для умывания на всех. Потом опять уселся рядом с постелью, задумчиво смотря на двух человек в своей постели. Именно тогда герцог завозился под покрывалом, потянулся, перевернулся на спину. Веки его дрогнули, глаза приоткрылись, через ресницы, глядя на силуэт в полутьме. Придется подняться. Луис начал искать рукой свой пелиссон. Нашел и потянул к себе, чтобы накинуть, затем взял пояс со шкуры и застегнул на талии пряжку. Юноша бросил взгляд и на лежащего рядом Кристиана. И прямо посмотрел на Фернандо, выжидая и не выказывая лишних чувств. Недоверие в юноше превратилось в непроницаемую стену. Кристиан открыл глаза и наткнулся взглядом на Луиса, следуя его взору, обернулся – за спиной стоял Фернандо. Легрэ медленно поднялся на ноги. – Уже за полдень, должно быть, – сказал он, направляясь к выходу, выглянул наружу. – Солнце над горизонтом. Три часа. – Он обернулся и, глянув на Луиса в лоб спросил: – Что с шеей? Герцог проигнорировал вопрос. Он поднялся и налил себе отвара, который был принесен недавно слугой и еще был горячим, выпил, затем отломил себе хлеба и взял кусочек мяса. И направился к погасшему кругу очага, чтобы там поесть. Кристиан вопросительно посмотрел на Фернандо, но тот не выглядел опасным или злым, а потому Легрэ подошел к Луису и, сев рядом, налил ему в чашу теплого молока. – Вот, выпей, – сказал он, протянув подношение юноше. – Может поговоришь с нами? Тот принял стакан, задумчиво отпил, потом посмотрел на Легрэ, на его стянутую повязкой руку, потом опять поднял глаза на мужчину. Длинные светлые ресницы дрогнули. Юноша думал... Думал, что это очень похоже – или ему только кажется, что такое могло быть – но лучше промолчать. Губы окрасились белым, а воспоминание о белых облаках стало снова очень ярким... Утром было хорошо, теперь опять допрос. – Он не будет говорить, – Фернандо соизволил встать со своего места и сел с другой стороны от Луиса, нарочито близко, почти прижимая его к Легрэ. – Кристиан, я тебе уже говорил, что думать лучше мне. Очень не хватало огня в кострище. И было странно, что его нет – слуги, зная пристрастия короля, обычно всегда поддерживали костер горящим или хотя бы тлеющим. – Как скажете, – Кристиан поднялся и отошел к постели, он сел, глядя на забинтованную руку, потом принялся поправлять повязку. Герцог продолжал пить, затем поднялся и взял огниво. Он укладывал бревна аккуратно в пирамидку, а потом зажег. Пламя, согретое теплом углей, вспыхнуло почти сразу. И Луис протянул вперед замерзшие руки. Что они хотят от него услышать? Все давно сказано. Фернандо, незаметно от Луиса, кинул бешеный взгляд на Легрэ. Неужели непонятно, что сейчас им нужно вдвоем быть рядом с мальчиком? Потом спокойно сказал: – Спасибо, милый. Ты хочешь что-нибудь спросить? – грань тонка, но по ней нужно пройти. Герцог поднялся, вернулся обратно, опять взял бокал, сделал небольшой глоток и отрицательно покачал головой. После сна спутавшиеся кудри чуть колыхнулись и закрыли половину лица. Луис пил сосредоточенно... но внутри натягивалась тонкая и болезненная струна непонимания. Что произошло? Что они делали в то время, когда он лежал без сознания? Прокушенная губа... забинтованная рука. Странное поведение Кристиана... Словно все перевернулось. А если перевернулось? Если эти глупые догадки не иллюзии? Юноша отставил прочь свой бокал, потянулся к подносу за кусочком мяса... – Почему не хочешь? – спросил Фернандо. И опять огонь начал манить его. Муть после сна никак не хотела уходить, и это было плохо – сейчас были нужны ясные мысли. Очень хотелось опять обнять мальчика, прижать к себе. Луис посмотрел на короля, чуть повернул голову на сидящего на шкурах Легрэ и пожал плечами. Он чувствовал себя ужасно глупо, сознавал, что нужно что-то сказать, но язык налипал на нёбо. Слова словно застревали в горле, да и горло саднило после пытки в поле. – Простите, – только и смог выдавить юноша. – Я не выспался. Фернандо раздраженно потер лоб. Хватит. Луис опять будет пытаться бежать, закрыться, спрятаться, будет сомневаться. Пора с этим заканчивать. – Луис, мальчик мой, – король просто развернул юношу к себе и пристальным, тяжелым взглядом уставился в голубые глаза. Рука твердо держала за лицо, не давая отвернуться. – Повтори все, что ты говорил про нас троих вчера. – Щека мужчины дернулась небольшой судорогой. – Я не помню, – Луис и правда сейчас смутно помнил все, что говорил. Он ощущал. Лишь, как голова еще плывет в экстазе. Действие его простенького сумасшествия действовало безотказно. – Мы вроде поругались и расстались, ваше величество. Так? – Милый, – король начал улыбаться, – раз уж у тебя такая короткая память, расскажи, что ты сейчас чувствуешь. Фернандо склонился к мальчику еще ближе. Дорожка, тропиночка в душу уже есть? Или опять придется применять более радикальные меры? – Я говорю, я не выспался. – Луис чувствовал дыхание короля, и ему становилось жарко. Или пламя костра слишком разгоралось? – Здесь душно... У меня еще кружится голова. Позвольте мне отправиться к себе. Я хочу немного прийти в себя. – Никаких “к себе” у тебя уже нет, ты разве этого не понял? – Фернандо издевательски улыбнулся, приближаясь еще больше. Нужно спровоцировать мальчика на активные действия. – Вы ошибаетесь, – спокойно отозвался Луис. – Теперь я не ваш вассал. Вы всего лишь гость на моей земле. И прошу я вас лишь потому, что проявляю терпение и уважение к гостю. – Мальчик мой, ты забыл основные принципы вассальной присяги, – ядовито улыбнулся король. – Пока ты еще остаешься моим вассалом, женитьба на принцессе лично для тебя ничего не изменила. Тем более, что она теперь мертва, – нежно сказал король, не отпуская мальчика. – И с чего ты решил, что земля принадлежит теперь тебе? – весело продолжил Фернандо. Что угодно, лишь бы хоть чуть-чуть столкнуть и так шаткую уверенность в себе мальчика. – Просто объясните мне, что вы желаете... – устало вздохнул Луис. – Я не хочу больше с вами спорить. У вас на все находятся слова для полемики. Можно мне доесть свой завтрак? Или и он ваш? – Кристиан, – король перевел взгляд за спину герцога, взгляд наполнился темнотой. – Может быть, ты напомнишь герцогу его слова. И опять взгляд в ледяную голубизну. – Луис, вспоминай, что ты говорил вчера, – не отпуская взгляда, легкая ласка по щеке. – Что я ухожу. К чему вспоминать вчера? Легкая улыбка не сходила с лица короля, взгляд устремился за спину мальчика. Легрэ удивленно посмотрел на Фернандо, задумавшись о чем-то своем, поднялся и подошел к юноше. – Этот вызов на поединок был просто глупостью, – ровно сказал он, не пытаясь прикоснуться к юноше, но стоя очень близко к нему. – Вчера мы все... были не правы, каждый по-своему. Я думаю, ваше величество, что герцог вовсе не питает жажды к убийству и не думал всерьез покушаться на вашу жизнь. – Я не думал покушаться, – кивнул Луис. – Я... – новый взгляд на короля... – Вы оба все знаете и продолжаете меня допрашивать. Что я должен еще сказать? Король мысленно послал всех в дьяволу. Нельзя, нельзя включать Легрэ в свои планы! Что ж, придется действовать самому. Он отпустил юношу и лег рядом. В свете костра глаза весело блестели. – Луис, мальчик мой, мне глубоко плевать на твою попытку бросить мне вызов. Вообще наплевать. Ты щенок по сравнению со мной. А вот то, что было до этого, – Фернандо намеренно четко облизал место укуса на губе. – До этого было очень много интересного. И не только в действиях. – Он потянулся, как кот, приблизившись к герцогу. Рука коснулась щиколотки юноши. – Действия ладно, а вот то, что ты говорил, – король поцеловал косточку чуть выше стопы мальчика. – Совсем-совсем не помнишь? – поцелуй чуть выше. – Выбор... – рука убирает брючину и поцелуй еще выше. Легрэ напряженно следил за действиями короля, немного хмурясь и не понимая, зачем Фернандо рушит и без того шаткое перемирие. Однако сейчас было необходимо держать себя в руках. Пока Фернандо не бьет Луиса, можно держать себя в руках. Поцелуи были приятны. Герцог не сопротивлялся. Ему нравились горячие губы и сладость, что поднималась вверх по крови. Его будоражил взгляд Кристиана, в котором мелькало недоверие и скрытая ярость. – Что вы делали ночью? – спросил юноша, а сам положил руку на руку Легрэ. – Мирились, – хмыкнул король, не отрываясь от своего занимательного занятия. Он добрался уже почти до колена мальчика. Дыхание Луиса сбилось от последних, уже не невинных поцелуев. Пальцы сжались на ладони Кристиана. – Вы... что делали? – повторил он, словно не понял ответа, и теперь посмотрел на Легрэ. В ответ на слова короля Легрэ скованно улыбнулся и осторожно погладил пальцы Луиса в своей ладони – тонкие, длинные, такие теплые. – Мы с Фернандо решили... в общем, если тебе это важно, то мы не будем стремиться убить друг друга. – Кристиан с усмешкой отпустил глаза и подумал о том, что все теперь так странно и еще более запутано. Король поднял странный вгляд на Легрэ, улыбнулся и вернулся к прерванному занятию. Колени у мальчика были просто идеальные... Просто предназначены для поцелуев... – Я рад, что вы не стремитесь убить друг друга, – Луис задрожал от изощренной ласки. – Что все это значит? – Именно то, что мы сказали, – Фернандо отодвинул брючину на ноге мальчика еще выше, открывая себе доступ к внутренней стороне бедра. Поцелуи продолжились, становясь все более чувствительными. – Ты же сам сказал – оба. Король надеялся, что Легрэ догадается хоть что-нибудь начать делать и перестанет бояться дотронуться до Луиса. Юноша запаниковал. “Оба. Что значит оба?” Он задышал часто, словно боялся, что воздух сейчас закончится. Тело окатило жаром. Щеки вспыхнули, а образы, которые сжимали его и сплетали в боль и наслаждение в траве, по синим-пресиним небом, вдруг стали зримыми и реальными. Луис дернулся встать. Кристиан удержал его за руку и, усадив на место, сказал: – Не надо бояться. Фернандо не сделает ничего такого, чего ты не захочешь сам, и я тоже, – Легрэ погладил Луиса по щеке, нежно успокаивая, всматриваясь в голубые глаза. – Мы просто хотим поговорить с тобой и спросить... – О чем спросить? – юноша переводил взгляд с Фернандо на Кристиана. – Довольно ведь уже вопросов? – Конечно, довольно, и так ведь все понятно, – буквально промурлыкал король, приподнимаясь. Рукой он начал легко гладить бедро мальчика, второй накрыл руку Легрэ, лежащую на плече юноши. Нежный поцелуй в губы Луиса. Голова юноши окончательно закружилась, а напор Фернандо был настолько неожиданным, что герцог буквально рухнул на подушки под весом мужчины. Кристиан какое-то время не вмешивался, не мешая королю целовать юношу и внимательно следя за реакцией Луиса, – и опять выходило, что тому нравятся настойчивость и ласки. Легрэ сожалел, что Луис не способен принять умом свою сущность – такие игры стали бы для него вдвойне сладки. После того, как Кристиан выспался, раны не сильно беспокоили его, но в движениях оставалась закономерная скованность. Он сел в изголовье и стал гладить Луиса по волосам – слишком нежно для простой ласки, словно уговаривая – расслабиться и довериться, прежде всего, самому себе. – Ты любишь нас обоих, Луис, – ровно сказал Легрэ, – и ты сам это знаешь... и я, и Фернандо это тоже знаем. Ты можешь не принимать сказанное, но это правда. Герцог откинул голову назад, позволяя королю себя целовать, принимая ласку от Кристиана. Было так странно... Юноша хотел бы сейчас бояться, но от расплывающейся по телу истомы слабел. Его голова и так кружилась слишком сильно, а теперь и вовсе поплыла. – Я и так... ах... сказал об этом вчера... Мы вроде все решили... – глаза неотрывно смотрели на Легрэ. – Верно, – кивнул тот в ответ. – Пожалуй, я спрошу тебя еще раз, Луис, только прежде чем ответить хорошо подумай. Ты действительно не хочешь, чтобы я прикасался к тебе и любил тебя? Только потому, что отношения мужчин – грех? Или по другой причине? – По другой... – долгая пауза, разбавленная поцелуями. – Я хочу, чтобы ты касался... Я... – Луис закрыл глаза, отдаваясь теплу Фернандо. – Поцелуй меня. Король чуть отодвинулся, не отдаляясь от мальчика, легкими поцелуями пробежал по шее. Поднял глаза на Легрэ: “Ну?”, а рукой начал расстегивать пояс на юноше. Кристиан склонился к лицу юноши, обвел пальцами линию подбородка и неторопливо накрыл его губы своими, сминая, проникая внутрь с желанием и почти благодарностью, но это не означало, что их разговор окончен. Движения языка были легки и привычны, а губы Луиса сладкими, как сама любовь. Руки юноши потянулись вверх, обвили шею Легрэ, привлекая к себе. Жаркая волна хлынула вниз. И герцог выгнулся навстречу Фернандо, позволяя тому освобождать себя от одежды. Но проклятая дрожь, сомнения, одновременно желания и вновь непонимание происходящего мешали отдаться происходящему целиком. Король медленно, но безо всяких сомнений, не давая мальчику опомниться, начал избавлять его от одежды. Пояс расстегнут, рубашка и пелиссон задраны вверх, открывая доступ к животу юноши. Несмотря на внешнюю хрупкость, Луис не был неженкой. Фернандо с удовольствием погладил живот юноши, ощущая под руками сильные мышцы, когда тот неосознанно двигался вперед, прося более сильную ласку. Руки сменились мягкими поцелуями, и король принялся развязывать шнуровку на штанах. В сторону Легрэ он старался не смотреть. Кристиан ласково усмехнулся в губы юноши, рука скользнула по груди, обвела, задержалась у сосков, ласки становились настойчивее. Легрэ на миг прервал поцелуй, чтобы сделать вдох, а после снова впился в губы юноши – жадно, страстно. Ему так давно хотелось сделать это. Луис плавился. Они хотели поговорить, но вместо этого вновь переступили все черты. Дрожь изнуряла тело. Горячий язык во рту пробуждал все скрытые и явные желания. И герцог был не в состоянии сдерживать даже через поцелуи стоны. Его тело изгибалось в руках Фернандо, который выцеловывал живот и тянул рубаху и пелиссон все выше, собираясь избавить от мешающих барьеров. Распустив шнур на штанах мальчика, король на мгновение прервался, перехватил руку Легрэ, сжал его пальцы на рубашке юноши. Он должен понять. А сам вернулся к прерванному занятию. Поцелуи спускались все ниже, Фернандо постепенно открывал себе все большие участки тела Луиса, с восхитительными, мягкими, золотящимися в свете костра волосками. Легрэ на время отстранился и стянул с Луиса пелиссон и рубашку и, положив руку на его горло, стал покрывать поцелуями плечи и лицо. Кожа Луиса полыхала от каждого прикосновения. И казалось, на все тело опускается тьма, сопротивляться которой невозможно. Страстно отвечая, дрожью, мурашками, попытками отозваться герцог говорил “да”. Его рука нашла голову Фернандо, закопалась в волосах, перебирая и направляя. Луис подался вверх, чтобы поцеловать Легрэ. Королю движения мальчика говорили так много, что сдерживаться, оставаться на мягкости поведения становилось все сложнее. Но он все также неторопливо, медленно продолжал двигаться вниз. Теперь под губами была опять кожа бедер. Фернандо целовал рядом ноги мальчика с пахом, выдразнивал, иногда прихватывал чувствительно волоски, но не переходил грань нежности и ласковости. Легрэ взглянул в глаза Луиса, провел пальцами по его зацелованным губам, прерывая поцелуй. – Ты прекрасен, – шепнул он, любуясь юношей, – тебя хочется завоевывать и брать. – Пальцы на миг забрались в рот, прошлись по кромке зубов, готовя для нового поцелуя. – Можно? – едва произнесенная просьба вперемешку с дыханием. В ответ последовал кивок. Завороженный, попавший в сети рук, ласк, превосходства, герцог застонал: его жгли губы Фернандо, припадающие к внутренней стороне бедер – там, где кожа так тонка и чувствительна. А жест Легрэ, его безумные, полные страсти глаза гипнотизировали, улыбались, хитрили. Набраться решимости отказаться от безумия не хватало сил. – Все будет хорошо, – шепнул Кристиан и, не дожидаясь ответа, снова стал целовать юношу, поглаживать подбородок и шею, нежа горячую кожу пальцами. Тряпки на второй руке мешали, и Кристиан изо всех сил старался не обращать на них внимание. Сейчас было необходимо подготовить Луиса для продолжения, не спугнуть, соблазнять, уговаривать, чтобы он, наконец, понял, как его любят и как дорожат им. Фернандо избавил юношу от брюк, и стал нежно, но настойчиво раздвигать ему ноги. Поцелуи переходили с одной ноги на другую, прокладывая дорожку от коленей вниз, все ближе к самому сокровенному. Легкой лаской, сладким безумие обвить мальчика, потихоньку лишая его сомнений, убивая мысли, оставляя только желание. – Боже, – Луис застонал прямо в губы Легрэ. Его изгибало все сильнее, дышать было трудно, наслаждение мешалось с возбуждением. Пальцы Фернандо скользили по коже, пальцы Кристиана нежили соски. Легрэ ласково улыбнулся, склонившись на секунду к уху, шепнул: – Позволь ему... Он удивит тебя. Оставив Луиса думать над своими словами, Кристиан подхватил его под шею ладонью, немного приподнял, открывая для себя лучший доступ к нежной шее, провел языком по следам веревки, припал губами к ключице. – Что позволить? Не надо... Я... не хочу позволять... – сомнения стали ярче от напора короля, но они затмевались желанием. У Фернандо от шепота Луиса в теле разгоралось пламя, стекалось ручейками вожделения к животу, добавляя мучительно-приятных ощущений от жажды обладать. Он уже полностью раздвинул ноги мальчика, и аккуратно ласкал его языком. Юноша вскрикнул, опираясь на грудь и колено Легрэ. Слишком горячо было и страшно. Как вчера, когда он находился между ними и принимал ласки. Теперь и король, и Кристиан давали понять, что все не закончится поцелуями. Легрэ отпустил Луиса и, переместившись, лег рядом с ним, нежно гладя его плечи. Он был очень серьезен. – Не хочешь, не позволяй, – просто пожал плечами Кристиан, целуя Луиса в щеку. – Положим, все кончится как вчера, но если уж быть откровенным, то пройдет время, и мы снова сойдемся, все трое. И это будет длиться без конца. Ты сказал, что есть причина, по которой ты не хочешь, чтобы я к тебе прикасался... Скажи мне, Луис. Герцога передернуло новой волной от ласк Фернандо и успокаивающего шепота Легрэ, который склонился над ним, пытая словами и вопросами. Юноша прикусил губы, чтобы не сойти на тихие вскрики. Ладошкой погладил по груди Кристиана, путаясь в словах и мыслях. Плывя навстречу безумству короля, владеющего сейчас каждой реакцией тела. – Прикасайся... Хочу... чтобы ты касался, – глаза от блаженства стали закрываться. Фернандо отстранился, оценивая ситуацию – пока все хорошо. Наличие другого человека, который смеет трогать его мальчика, бесило, скручивало внутренности не только желанием и яростью, но по-другому было пока нельзя. Достав из валяющейся неподалеку сумки с зельями пузырек, он принялся аккуратно раскрывать Луиса пальцами, продолжая целовать и дразнить его бедра. Когда мальчик задышал чаще, подхватил его под бедра и начал входить, двигаясь очень медленно и бережно. – Небо! – в голос застонал герцог, выгибаясь дугой и удерживаемый сильной рукой Легрэ. – Фернандо, умоляю, – слезы напряжения покатились по щекам, их ловили губы Кристиана. Еще горячие толчки внутрь. – О чем? – до боли закусив губу, король продолжал двигаться медленно, растягивая горячую пытку как для мальчика, так и для себя. Юноша замотал головой из стороны в сторону, его живот наполняла лава. Вновь. Сильно, до основания. Движения короля были медленными, тягучими, растягивающими мышцы. И горячее масло разливалось по ним. – Прошу... прошу... – Луис перешел на дрожащие стоны. Кристиан целовал его в губы, не давая даже попыток к разумным мыслям. Бедра толкнулись навстречу Фернандо. – Ну же, мальчик мой, скажи, – король вошел до конца и замер. – Скажи, милый, – голос перешел на ласковый, волнующий шепот. – Что мне делать? – Еще, еще... – Луис прикусил кулак, когда в него целиком вошел член и остановился. – Не могу терпеть... все горит... прошу... Легрэ прервал поцелуй и, ни слова не говоря, встал сбоку от Луиса на колени, склонился к его члену и обвел языком головку. Тот вцепился рукой в предплечье, прокатился пальцами по спине и, уловив дрожь, такую явственную и горячую, вдруг осознал, что сделал Кристиану больно. Но сознание плыло, сердце неистово билось, но желание распалялось действиями любовников, и иначе их теперь Луис называть не мог. Потому герцог потянул льняную рубашку с бывшего стражника, скользнул по спине и задрожал сильнее от отметин, рассекавших кожу. В следующее мгновение он опять откинулся назад и отдался мучению. Фернандо высоко держал бедра юноши, давая Легрэ полный доступ к возбужденной плоти Луиса. Сам же продолжал чувственные, сводящие с ума своей неторопливостью, движения. Склонившийся перед ним Кристиан, свежие отметины на его спине придавали неимоверную остроту всем ощущениям. Королю опять захотелось попробовать его кровь на вкус. Почувствовав это желание, мужчина еще сильнее закусил губу, раздирая уже подсохшую рану. Солоноватый вкус заполнил рот. Фернандо взглянул на мальчика и прикрыл глаза. Хорошо. Легрэ уловил темп, задаваемый королем и скользил губами по напряженной бархатной плоти юноши в такт этому ритму. Когда Луис коснулся его спины, Легрэ невольно замер, повел плечом, сбрасывая руку юноши со спины и снова стал увлеченно посасывать его член, изредка смешивая ласку со стоном. Луис потерял возможность следить за своими реакциями и падал в пропасть, что затягивала его в ловушку реальности. Если можно было лгать там, себе, как привык Луис с детства, здесь его заставляли демонстрировать то, что он скрывал от даже самых близких – свою чувственность, свой темперамент, свою яркость. Юноша впился ногтями в руки короля с такой силой, что почувствовал, как те прорезают кожу. И открыл глаза, в которых разгоралось безумие, еще оставшееся после утреннего волховства. Неожиданная боль заставила Фернандо тоже открыть глаза и всмотреться в юношу. Божественно. Именно то, чего он и добивался. Если все и дальше пойдет так же... Но он предпочитал не загадывать, а действовать. Король ускорил темп, двигаясь немного грубее и сильнее, чуть крепче сжав руки на бедрах юноши. Кристиан подавил этот крик напористым поцелуем, попутно рукой доводя Луиса до излияния. О том, что будет после, он не думал и не хотел думать, он вообще в последнее время перестал что-либо контролировать и просто плыл по течению, доверившись воле судьбы. А еще сейчас он немного завидовал Фернандо. Король судорожно выдохнул сквозь сжатые зубы. Луис был и так узкий, а во время оргазма сжался так, что стало почти больно, и это “почти” и картина перед глазами полностью лишили его самообладания. Несколько раз толкнувшись в юношу диким зверем, Фернандо с протяжным рыком кончил. Пальцами он до синяков вцепился в бедра мальчика. Луис забился, как пойманная птица, которую заманили в сеть. Острая боль смешалась с наслаждением. Юноша обмяк, сдаваясь королю, при этом обнимая Кристиана и зарываясь в его плечо? – Что?.. вы... делали? .. без меня? – забормотал он в ухо Легрэ. – Скажи! – Разговаривали, – едва слышно ответил Легрэ, прижавшись губами к виску юноши, и в каком-то смысле не солгал, он не знал, как рассказать Луису о том, что было ночью, как объяснить свои мотивы. Тем более, момент выдался совершенно неподходящий. – Ты в порядке? – Легрэ заглянул в глаза юноши. – Лжец! – Темнота пылала в груди, в животе, требуя продолжения, и герцог поймал руку Фернандо и потянул короля к себе, чтобы в следующее мгновение обхватить за шею и впиться горячим поцелуем в губы. Луис не контролировал происходящее, он лишь ощущал запах крови, боли и густую смесь желания, которая крутила его, словно бесовская воронка. Но в следующую секунду юноша опомнился и рванулся к бегству. Фернандо обхватил Луиса и прижал к себе. Он держал его за голову и талию, сильно, но мягко, не давая двигаться. – Луис, мальчик мой, – шепот короля проникал в сознание юноши раскаленной змеей, приказывая, подчиняя. Он уже понял, какой тембр голоса воздействует на мальчика лучше всего. – Говори... Говори... Легкий поцелуй в шею. Бешеный взгляд на Легрэ: “Действуй!” Кристиан нахмурился и поднялся на ноги, глядя Луису в глаза потянул через голову рубашку, расшнуровал штаны, снял сапоги. Оставшись обнаженным, он выпрямился во весь рост. – Я сказал правду, Луис. Что-то еще есть желание спросить? Юноша, которого держал Фернандо, увидев раны, длинные потемневшие линии от кнута, надрез на шее, издал шумный и обескураженный звук. Зрачки расширились, в них замелькала первая паника. Сознание, что именно так происходил разговор, что на шее и груди виднеются следы засосов, заставило дергаться куклой, которую сейчас разорвут на части. – Прошу... Что я должен говорить? Что я должен вам сказать? Что вы хотите от меня? – задыхался герцог. – Я уже все сказал... Сказал... – юноша перешел на шепот... Кристиан опустился вниз, склонился к нему и поцеловал в губы красноречивее всяких слов. Луис ответил осторожно, чувствуя, как Фернандо опаляет дыханием затылок. Губы дрожали, сердце стучало бешено. Плакало. Умоляло... Легрэ провел руками по его бедрам, закинул их себе на талию, углубляя поцелуй. Голова была хмельной словно от вина, и он знал, что сейчас не остановится несмотря ни на что, а после будь что будет. – Обними меня покрепче, Луис, – приказал Кристиан, приподнимая бедра мальчика и глядя в глаза. Юноша сглотнул. Он исполнил приказ и спрятался лицом в плечо мужчины, ожидая проникновения. Его трясло. Его тело ныло от пустоты. Руки обвили плечи, стараясь не задевать раны. Фернандо совсем близко... Они сошли с ума... Сошли... Легкий вскрик прямо в грудь Легрэ. Король смотрел на Луиса и Кристиана. По подбородку медленно ползли несколько капелек крови из повторно прокушенной губы. В душе в адский клубок сплелись любовь, ненависть, нежность, ярость, желание и похоть. Он подвинулся ближе, одной рукой толкнул Луиса под ягодицы к Легрэ, второй вцепился ему в волосы и жестко поцеловал в шею. Герцог взвыл от боли... Это был почти укус, сопровождавшийся настойчивой лаской, в тело все глубже проникал член Кристиана. В глазах стоял туман. Фернандо продолжал удерживать-толкать мальчика. Злой поцелуй постепенно становился мягче и, в конце концов, превратился в ласку языком. Кристиан погладил юношу по груди и слегка сдавил пальцами соски, в то время как Фернандо буквально насаживал Луиса на него. Вскоре они нашли единый ритм и стали двигаться слаженно и резко. Легрэ смотрел на измученное лицо герцога, иногда лишь слегка целуя его в губы, словно умоляя потерпеть. Фрикции становились резче, проникновения глубже и через несколько минут все действо больше походило на сумасшедшие дикие скачки, чем на любовь. – Тебе нравится, Луис? – вдруг поинтересовался Кристиан сквозь тяжелое дыхание. Юноша, не умеющий, не знающий, как сдерживать свои крики и стоны, не мог сейчас отвечать. Его толкали на член, расширяли, почти мучили и одновременно доводили до неистовства. Казалось этому не будет конца. – Пусти... я не могу больше... – Можешь... – шепот короля проникал в каждую клеточку тела, царапал, обжигал. – Можешь, потому что хочешь... Хочешь... – голос доносил эту простую истину, понятную телу, до разума. Ласка нежности поцелуя и грубые движения рукой. Луиса затрясло, он был весь мокрый, горячий... Его пугала ярость в голосе короля, его обжигающий шепот и слышащееся желание, схожее с рычанием зверя. Легрэ входил резко, на всю глубину... Руки Фернандо... Герцог не мог уйти от их подталкивающих движений, от скольжения по ягодицам и между ними. – Мальчик мой, – голос короля продолжал распутной гитаной виться вокруг герцога. – Ты хотел нас... Ты получил нас... Ты поставил нам условие, – легкий смешок, – быть вместе... Так ведь, милый? Ну так и это условие выполнено. Фернандо чуть подвинулся и впился поцелуем в губы Кристиана. С трудом оторвавшись от барона, король вкрадчивым голосом просил: – Что ты еще хочешь для нас троих, милый? Стоны были ответом королю, слезы, которые орошали грудь Кристиана. Безумие, захватившее без остатка тело. Луис прогибался в пояснице. Сам двигался, все больше заводясь и понимая, что ему мало... Что он весь дрожит от опасности, от вожделения. Внезапно Фернандо крепко прижал мальчика Легрэ, так что тот остановился. – Кристиан, – король улыбнулся в губы бывшего стражника. – Поставь Луиса на четвереньки. – С радостью, – Легрэ коварно улыбнулся Фернандо и, выйдя из тела юноши, довольно настойчиво подтолкнул его взашей, лицом вперед. – Подберись, – почти ласково приказал он и слегка хлопнул юношу по животу. – Хватит... Я все понял... Пожалуйста... – Луис умолял, скручиваемый похотью. Колени его преступно дрожали. Алые зацелованные губы напоминали алый закат в морозный день. – О чем ты? – поинтересовался Легрэ, устраиваясь позади юноши, гладя его ягодицы. – Я не могу с двумя... Хватит... – герцог застонал от новых ласк. – Значит ли это, что ты можешь с одним из нас? – спросил Легрэ холодно, но сердце у него на миг сжалось от ожидания. Он медленно втиснулся членом между ягодиц Луиса и стал размеренно двигаться. Король нежно гладил по волосам стоящего на коленях мальчика. Разноцветные круги разрастающегося безумия поплыли перед глазами. Ладонями юноша оперся на шкуры, голова его была опушена вниз, и в мокрых кудрях не было видно, что губы что-то безмолвно шепчут. Невидимая удавка стянулась на шее еще сильнее, лишая воздуха. Луис задыхался от каждого прожигающего его толчка и каждого прикосновения руки Фернандо. Король приподнял голову мальчика, вглядевшись в его глаза. Рукой дал знак Легрэ остановиться. – Луууииис, – долгий, протяжный шепот вытягивал мальчика из его состояния. – Смотри на меня... Смотри, отвечай... Отвечай, милый... – голос понизился. Черные глаза гипнотизировали. Кристиан замер, молча наблюдая за Фернандо. – Да, – через всхлипы отозвался юноша. Потемневшие, затуманенные глаза были полны слез, щеки полыхали. Новый стон слетел с полуоткрытых губ. – Ты уверен? – усмешка исказила лицо короля. Сильные пальцы пробежались по лицу, по губам. Остановились на них. – Можешь, милый. – Взгляд не отпускал, не давал воли. – Открой рот. – Пальцы медленно прижимались ко рту Луиса. Полуоткрытые губы впустили пальцы, облизывая их с нежностью. В отблесках костра темный силуэт Фернандо напоминал дьявола, который пришел искушать и требовать. Нутро жгла заполненность Кристианом... Король кивнул Легрэ. Тот начал опять двигаться. – Продолжай, милый, – он внимательно всматривался в мальчика. – Молодец, – второй рукой он гладил по щеке Луиса. – А теперь открой ротик пошире. Юноша подчинился. Он сознавал, к чему ведет Фернандо, чего добивается, и сразу вспомнил, как делал это с Легрэ, в лесу, в том маленьком домике. “Боже, как ты низко пал, Луис, – прокричал ангел. – Сможешь ли ты жить с такой ношей? Ты и двух дней не протянешь. Одно дело мечты, а другое... ты просто подстилка...” Слезы полились потоком из глаз Луиса. Король видел, как тает в глазах мальчика огонь желания, как они заволакиваются туманом, и юноша опять начинает уходить в себя. – Молодец, – прошептал Фернандо. Пальцы медленной лаской скользнули по губам Луиса, чуть сдвигая их. Король наклонился к юноше и стал целовать его, вкладывая в поцелуй всю свою нежность. Все остальные желания острым ежом кололи изнутри, но он их не выпускал. Трещина в душе, разбуженной мальчиком, стала расширяться. Губы мужчины невольно дрогнули. За пеленой слез, купаясь в дожде приступа, Луис в этот момент тонул, отчаянно пытаясь выбраться из-под воды на поверхность. Но он задыхался в поцелуе, задыхался и погружался все глубже... Еще одна попытка... Невероятное усилие вырваться и увидеть в буре руку. Которая потянет вверх и вытащит из ледяной пучины. Архангел Михаил с синими глазами. Он приходил... Он... Приступ удушья стал невыносимым, и Луис стал заваливаться на бок. Кристиан подхватил юношу под живот и едва не свалился следом, пытаясь смягчить его падение. Он испугался не в шутку и, возможно, лишь сейчас осознал, что они натворили. – Что с ним? – Легрэ вопросительно взглянул на Фернандо и стал хлопать Луиса по щекам. – Луис... Луис, очнись. Король сжал губы. Не успел. Теперь все начинать сначала. Дьявол! – В постель его, быстро. И нужно его одеть. Уложив мальчика, он принялся по чуть-чуть вливать в него коньяк. – Легрэ, ложись рядом с ним. Кристиан устроился с левого бока от юноши и принялся напяливать на него одежды. – Фернандо, чего ты от него добиваешься постелью? – спросил он, кусая губы. – Это бесполезно, от этого только хуже становится. Луиса лихорадило. Ему казалось, что лед сковывает мышцы, прошивает их иглами. Заледенела кожа, заледенели ресницы. Кровь перестала бежать. Сердце останавливалось, губы синели. – Помогите, – шепот лился из горла, которое заполняла вязкая ледяная жижа. Наверху, в свете огней, смеялись у ворот стражники. Черная тень наклонялась и протягивала руку. – Эй, давай же, давай я тебе помогу. Из последних сил Луис вырвался из кошмара и тотчас столкнулся с черным, как зола взглядом Фернандо. – Луис, выпей. Чуть-чуть, – король буквально всунул в руки мальчика бокал. – Тебе станет получше. Взгляд был странным – с одной стороны полностью непроницаемым, с другой – если всмотреться, виделось много чего. Только практически никто не умел читать по глазам короля, когда они были черные. – Легрэ, ты хотел знать, что с Луисом. Луис, хочешь послушать? – Не надо, – юноша слабо замотал головой, прижимаясь к Кристиану, как к единственному спасению и утопая в его тепле, как много лет назад. Ему было очень дурно, но пришлось глотнуть обжигающего коньяка и опять испытывать стыд за содеянное. Пробудились разом все чувства, все барьеры рушились. И герцог строил невидимую стену. Лицо его уткнулось в плечо бывшего стражника. – Мне просто нехорошо. Я еще раньше сказал. – солгал юноша. Легрэ неловко обнял Луиса в ответ и погладил по волосам. Нехорошо? Или все же слишком сильные ощущения? Кристиан многозначительно обменялся взглядом с Фернандо, пытаясь заставить себя доверять ему и дальше. Сам Легрэ не знал толком, что он творит. Все рушилось на глазах: их доверие с Луисом, их взаимовыручка, даже их любовь, на смену пришли: непонимание и глухая тоска, которая – Легрэ знал наверняка – со временем сожжет в нем всякие чувства. Сделав первый шаг по пути предательства, Кристиан вступил на неправильный путь, но позади дорога рушилась и теперь надо было во что бы там не стало, дойти до конца. Что ж, он дорого заплатил за все и терять больше нечего. – Фернандо, что с ним? Тонкие пальчики заскользили по ранам, к кровавой точке, оставленной дагой. Луис искал тактильный контакт, слушая, умирая, возрождаясь. Никогда в жизни он не любил так сильно, что был готов опять броситься в ледяной омут. Но чувства его были настолько разными, что разрывали душу. И теперь, зная, что кто-то жертвует, кто-то страдает, кто-то ненавидит или ревнует, юноша мечтал лишь о том, чтобы холод сковал его вновь. Не закипал в крови. Фернандо. Он сильный. Темный. Властный, бурный и вспыльчивый. Невозможно ласковый и невозможно откровенный, хоть и прикрывается щитом. Но внутри прячется тот, кто нуждается в тепле и ласке, кому нужен понимающий, преданный человек, который будет доверять, который не предаст. Его воин, его любовник, его жизнь. Кристиан. Открытый. Светлый. Обремененный судьбой, которая била и мотала. И все же сохранивший искру света. Готовый одаривать. Готовый сам быть стеной. Готовый рваться в бой и защищать. Два воина. Два отражения, которые противовесы друг другу. Не понимающие, что дополняют и могут стать вместе сильнее. Голубые глаза боязливо взглянули на Фернандо. Неужели он знает? Неужели он откуда-то знает? – Не говори ничего, – попросил герцог тихо. – Пожалуйста. – Страх, – король проигнорировал просьбу мальчика. – Он боится тебя, Кристиан. – Он почти в упор смотрел на Луиса, но говорил о нем, как о ком-то отсутствующем. – И меня. Вернее, своих чувств. Он уже давно признался во всем себе. Поэтому я тебе и говорил, что ты вернулся очень не вовремя. Такой страх нужно убирать постепенно. Твое возращение поставило мальчика на грань. Посмотри – он жмется к тебе, ищет защиты, тепла, а сам... Посмотри в его глаза. – Голос короля оставался сух и безжизнен. – Я пытался просто переломить этот страх, заменить его. А Луис только в постели открывается до конца, да и то не всегда. Я думал, что сегодня получится, но я не успел... Тебя одного он будет всегда отталкивать. Меня – тоже. Именно поэтому я дал вам последнюю ночь вместе. Вчера я с собой мог бы не справиться, а вы могли бы поговорить. И не только поговорить, – он сухо улыбнулся. – И именно поэтому ты не разгадал мою загадку. И именно поэтому ты мог бы не приходить со своим предложением. Но результат мне понравился, – Фернандо гнусно ухмыльнулся, переведя взгляд на Легрэ. Потом король опять в упор уставился на мальчика. – Я прав? Ты должен был уже давно все решить для себя. Твое поведение это явно показывает. Скажешь правду или солжешь опять? Руки у Легрэ налились тяжестью, и объятия ослабли. Он медленно взял Луиса за плечи и, отстранив, заставил взглянуть на себя. – Сейчас либо все будет хорошо, либо все развалится и это зависит от тебя. Посмотри на следы на моем теле. Они пугают тебя? Король грустно улыбнулся, глядя в пол, пока Луис его не видит. Он был уверен, что от ответа мальчика Кристиану ничего не изменится. – Ты ничего не знаешь, Кристиан. Вы оба ничего не знаете! – тело тряслось. – Я должен был утонуть. Так хотела судьба. – голубые глаза метались, воспоминания далекого вечера были гнусными и отвратительными. После очередного наказания палками за какую-то глупую провинность, герцога отправили в комнату. Он пытался уснуть... Но в комнату заявился отец. Он приходил к Луису часто. Слишком часто в последние месяцы. Он целовал и обнимал его. Он брал его на колени, а в ту ночь раздел и целовал его так, словно считал драгоценностью. Противные поцелуи, противная близость. Маленький герцог покинул дом. Он бежал прочь из крепости... он бежал через мост, не желая жить... Снег бил по лицу. Тонкая курточка не спасала от холода. Луис спрыгнул с моста и ступил на лед, но тот был слишком толстым, и тогда он побежал дальше, к дороге, забыв себя... Пока не провалился... да, он провалился и стал тонуть. И тогда жизнь обрела значение. – Я не пугаюсь твоих ран, – Луис закачал отрицательно головой после того, как долго смотрел в синие глаза. Он поднялся, чтобы хоть как-то возвыситься над невидимой ледяной водой, задирая подбородок, дыша... Кристиан оттолкнул его... только что... опять... – Тогда расскажи нам, Луис, – пальцы Легрэ сжались настойчиво и умоляюще. – Почему ты думаешь, что мы не способны понять. Не молчи, кто знает, может быть и найдется выход. Фернандо любит тебя и я тоже, мы вовсе не звери, мы способны и на понимание. Попытайся хотя бы. – Фернандо готов рассказать обо мне все. О моих страхах. О том, что я боюсь чувств. И даже о том, что нужно быть сильным. Он готов сделать меня сильным... – герцог не сводил взгляда с короля, который был для него подобен черной, несущейся навстречу волне. – Но мне не хочется быть сильным... Я слишком сильный. Помнишь, мы говорили о боли... Ты рассказывал о боли... О том, что ты чувствуешь... Ведь ты говорил о своем опыте, Фернандо... Я видел Фредерика. Он сильный. Он тебя достоин – ты вымуштровал истинного бойца, преданную собаку. Ты хочешь, чтобы я раскрылся пред тобой? Увидеть значит ты хочешь не мою силу, а мою боль и мои слабости. Лишить меня стены силы. Сделать меня тряпкой... – поворот головы к Легрэ, – а ты... Ты, Кристиан, что бросался словами и следовал за мной тенью. Ты, утверждавший, что будешь стоять за меня до конца, ты – признававшийся в чувствах, которые испытываешь впервые... Не ты ли одновременно говорил, что я тебя использую, а сам подсовывал мне договоры Себастьяна... Почему я должен вам доверять? Вне кровати? Легрэ нечего было сказать в свое оправдание – он и теперь поступал не лучше, но это в глазах Луиса. Перед собственным взглядом он просто делал что мог для этого мальчика. Разве он Бог, чтобы не ошибаться? Разве он не учится любить? Да, он не знает, как это делают и еще меньше понимает, как надо делать, чтобы было правильно, чтобы тот, кого любишь больше жизни не бросал тебе в лицо подобных упреков. – Я, видимо, малодушен, – Кристиан проглотил вставший в горле ком и, проведя руками вниз по плечам Луиса, отвел взгляд. Он бросил монастырь, все что у него было, он спас Фернандо – даже дважды, он лег под него тоже ради Луиса, пытался найти новый способ существования, бился в стены непонимания, презирал опасность. Вот и дождался результата. Легрэ стиснул зубы, втянул ноздрями воздух и отпустил Луиса. – Трус! – желваки юноши заходили. Невидимая вода добралась до подбородка, мешая дышать и говорить. – Трус! – он ударил Кристиана в грудь. – Ты из-за меня остался. Ты позволил себя бить! Ты... – слезы вновь потекли по щекам. – Какой ты трус! – бешеный взгляд переместился на Фернандо. – А ты еще больший трус... – захлебываясь новым приступом закричал на короля. – Ты даже правды сказать не можешь! Лишь хочешь, чтобы тебя удивляли и заинтересовывали. Какой я идиот! – Луис сжал голову руками. Фернандо сидел, не шевелясь – все что, мальчик говорил, делал, было очевидно и предсказуемо. Король ждал переломного момента. После последней фразы Луиса, он аккуратно взглянул на него – пора или нет? Можно попробовать... Аккуратно скользнув к юноше, Фернандо крепко схватил его и, ласково улыбаясь, спросил: – И какую же правду ты хочешь услышать? – и добавил язвительно. – Милый. – Знаешь какую? – руки опали вдоль тела. Глаза помутнели. – Но вы такие же, как все остальные. Резкая пощечина разбила хрупкое состояние герцога. – И ты называешь себя слишком сильным? – король скептически хмыкнул. – Ты только сейчас и делаешь, что себя жалеешь. Всю силу внутри себя спрятал, слезами и упреками поливаешь. Что это за сила такая, которая строится на жалости к себе? А о других ты подумал? Хоть раз, хоть капельку? Ладно я, – Фернандо опять гнусно ухмыльнулся. – О том, кем ты помыкаешь, как собакой, а он безропотно все сносит, лишь бы тебе было хорошо? Ты хоть раз представил себя на его месте? – король уже просто шипел ядовитой змеей в лицо Луиса. – Говоришь, что любишь его, а даже ни разу не подумал, о том, кто он на самом деле! Не в твоем представлении, не в твоих мечтах, а какой настоящий! Луис не прижал ладони к горящей щеке. Не отступил. Вода его поднялась выше лба и сделала расчетливым и холодным. – Жалеть себя, ваша привилегия, Фернандо. Вы ведь никак не найдете нужный ингредиент, который бы позволил вашему злу находить выход и не срываться на других. Не я Кристиана мучил... Не я его между двумя мечами держал, когда он вас из монастыря выводил. И уж тем более не я его избивал... Вам нравится чужая боль? Подставить вторую щеку, Фернандо? Оденьте кольца, так крови будет больше. – Юноша потянулся на мысочках к королю. – Я люблю Кристиана. Слышите? Я его любым люблю... Даже трусом, который хотел через вас со мной остаться. А вы, чем вы меня можете удивить? – Довольно! – Легрэ порывисто поднялся и, схватив Луиса в объятия, дернул снова на ложе. Кристиан без злобы, но решительно посмотрел на короля, безмолвно умоляя успокоится. Они все сегодня решат – должны решить без рукоприкладства. – Послушай меня, Луис, – выдохнул он, прижимая юношу к себе спиной, касаясь щекой уха, – никто меня не бил. Я сам пришел к Фернандо и... мне не было плохо с ним. Меня никто не мучил и не истязал. Это... нам обоим необходимо было сделать это, чтобы мы нашли общий способ существования. И я, и Фернандо пошли на это ради тебя. – Вспомнив прошлую ночь, Легрэ мягко и неловко улыбнулся монарху, а после поцеловал Луиса в висок. – Ты можешь сердиться, ты имеешь на это право, но на наши прикосновения ты отзываешься одинаково охотно. Ты не можешь отпустить нас, именно ты свел нас вместе, ты изменил нас, но почему-то не хочешь принять. Любовь не решает всех проблем, а лишь только помогает нам преодолевать трудности. – Не надо... Ты опять врешь, опять... Какой ты в сущности ребенок, Кристиан. Сильный, стойкий, но глупый... Я тебя предупреждал, что редко испытываю чувства. Они мне мешают. Они горчат на языке. Фернандо и ты – вы растопили лед. А потом... Я никогда не думал, что... – немигающий взгляд на короля. – Он просто воспользовался мной... Я ему пытался объяснить свои чувства... А он смеется... Просто смеется. И тебя еще в это втянул, видя, зная, что я тебя люблю... Зная, что я его люблю... Все из-за проклятой земли. Король холодно смотрел на Луиса. Дьявол внутри топтал все, что посмело начать распускаться. Не нужно было разрешать себе. Нужно было оставаться таким, как обычно, тогда бы все прошло нормально. Мальчик бы выздоровел. – Ты не любишь меня, герцог. Я тебе был нужен как якорь. Я и сейчас тебе нужен. Только ты хочешь, чтобы этого не было. Противоречие, – Фернандо улыбнулся осколками льда. – А удивить? Я думаю, ты удивишься завтра, когда прочитаешь новый договор. – К черту! Я не буду подписывать ничего. У меня ничего нет... Я свободен. Я вообще не герцог... – вырвавшись из рук Легрэ с неожиданной силой, юноша вскочил. – Ты мне не нужен, Фернандо... Не нужен, потому что и я тебе не нужен. Трус! Ты боишься чувств сам... Вы оба... – Светлые брови сошлись угрожающе. Он так сильно его любил. Он так сильно хотел, чтобы он жил... Чтобы получил добычу. Сейчас он подпишет пустую бумагу. Схватив лист, юноша начертил быстро подпись в нижнем углу. – Теперь составляйте любые договоры. С меня довольно. Я ухожу. – и юноша быстро вышел из шатра. – Никуда ты не уйдешь, пока не прочитаешь, – король грубо схватил Луиса за руку на выходе. – Садись и жди, скоро принесут. Черный взгляд пустотой разрушенной вселенной смотрел на юношу. – Что же, несите вашу бумажку, – горькая усмешка. Горче полыни боль, но к ней герцог привык давно. Он дернул из пояса шнурок и обкрутил запястье, чтобы переключить боль. Уселся на тюки, усмехаясь вместе с ангелом. Он умирал... Он плавился в своей боли, кисть покраснела. Но юноша не чувствовал. Зато сердце истекало кровью. Предательство? Сколько раз тебя продают и покупают, Луис? Чем лучше эти люди? Улыбка открытая и чистая – снежная, как холодная равнина. Легрэ неторопливо слез со шкур и, собрав свои одежды, стал быстро напяливать на себя. Он хмурился, иногда встречался взглядом с Фернандо. Легрэ дал себе слово защищать герцога, но сейчас он не понимал, нужно это делать или нет. Ему хотелось столько сказать и Луису и Фернандо, но чувства не принесли ему ничего хорошего в последнее время, разве что титул барона. Кристиан иронично усмехнулся. Вот уж и правда свету белому не рад, да и титулу своему тоже. Одевшись, он подошел к Луису, схватил его за руку и силой снял веревку. – Не надо, – сказал он, глядя в голубые глаза. – Это не выход. Юноша отозвался на взгляд Кристиана. В его холодности мелькнули сомнения, сожаление. Мысли о том, что он не уберег Легрэ, что впутал его, чуть ли не заставляли встать на колени... Он лишь коротко коснулся руки мужчины и ободряюще погладил. Все, что может сейчас. Кристиан устало смотрел на юношу и думал о том, есть ли разница – кто кому что сделал и зачем. Никакой. Все не важно: поступки, слова, обещания. Если нет понимания и желания понимать. Он, Луис, Фернандо – они все запутались. Легрэ вчера видел короля другим, не таким как в первую встречу, или в тюрьме, или в лесу – он видел, скольким готов Фернандо поступаться ради юноши. Он и сам многим поступился. И ничего не изменилось – для Луиса, раненого когда-то и кем-то слишком сильно, они оба всегда будут трусами и насильниками, эгоистами, думающими только о плотских утешениях. Кристиан взглянул на Фернандо, силясь понять, о чем тот думает, но не развил эту мысль до конца. Сев рядом с Луисом и широко расставив ноги, Кристиан методично перебирал пальцами шнурок – дергал его, путал, развязывал. – Ты не прав, Луис, – тихо сказал он, не поднимая глаз. – Я очень тебя люблю, но сейчас ты не прав... Прости. – Я обидел тебя. Я знаю. Я виноват. Я знаю. Не надо тебе было возвращаться. – юноша опустил голову. Его терзала тоска. – Это был мой выбор, Луис, и твое чувство вины – худшее, чего я боялся. Хуже, чем это постоянное бегание от самого себя. Я не хочу каждый раз добиваться от тебя близости насилием. Я, безусловно, не ангел, но насиловать тебя каждый раз, потом бояться за тебя, по тысячи раз перебирать в уме, что было сделано так, а что нет... Невыносимо. И если тебе так плохо от этого, я никогда больше не прикоснусь и не трону тебя. Я не насильник, Луис, и не хочу им быть. Легрэ поднял голову и посмотрел на Фернандо. Король стоял и также холодно смотрел на происходящее, пока не принесли договор. Стоял, смотрел черными глазами и слушал. Просто стоял. Передав бумаги, он сказал: – Думаю, что тебе будет особо интересна последняя страница. Говоря простым языком, любой твой любовник должен быть немедленно представлен ко двору. Пока ты не придумал ничего лишнего себе, объясню. Ты еще слишком мало разбираешься в людях, тобой легко манипулировать. А через тебя – мной. Для очень многих уже слишком очевидны чувства, которые я к тебе испытываю. Для многих, кроме тебя, – как Фернандо не пытался сдерживать себя, щека предательски дрогнула. – Это убережет тебя от внимания тех, кто захочет использовать тебя. Побоятся со мной связываться. Помолчав секунду, продолжил: – Удивлен? Или... – Фернандо не закончив фразу, повернулся и пошел к кровати. Хватит. С него хватит. Он и так уже с трудом сдерживает себя. Тяжело усевшись на одеяло, кинул через плечо: – Вон. Оба. Луис поднялся тяжело. – Я не уйду, – сказал тихо. – Дайте мне возможность передать вам земли. Я готов их продать за бесценок. И я уеду. – одного взгляда достаточно, чтобы вспомнить и вспыхнуть страстью. – Если ты сейчас не уйдешь, Луис, – тихо заметил Легрэ, не сводя со спины короля напряженного взгляда, – то тебе лучше дать Фернандо плеть и раздеться. А нет – уходи скорее. Завтра передашь, послезавтра уедешь. Герцог не прореагировал, он приблизился к королю, сел сзади и положил голову на его плечо. Ожидая, что его оттолкнут, что его ударят... – Я тебя люблю, – сказал просто. В душе короля дьявол метался раненым зверем, царапал когтями, пытался вырваться наружу. Убить. Убить все. Это слабость. Когда он получил страну после смерти отца, он поклялся, что у него не будет слабостей, на которых можно было бы его подловить. Манипулировать им. Страна важнее. Всю свою жизнь он бился именно за нее. Отгрызал земли у соседей, сдерживал церковь, усиливал армию. Несмотря его характер, солдаты его любили и боготворили. Церковь ненавидела, особенно потому что в столице и крупных городах он давно приручил практически всех ее ставленников. И помощников он воспитывал под стать себе. Но Луис... Кровь билась в висках, грозя разнести все мнимое, показное спокойствие. И почему он полчаса назад не сделал все, как надо? Опять не смог, опять слабость. А после слов мальчика и невозможно. Проще убить... Тьма заполняла. Фернандо слепо зашарил рукой – где в изголовье кровати должна быть сумка с зельями. Нет... Бросил около костра. Далеко. Слишком далеко. Король медленно повернулся к юноше, взял обеими руками лицо, всматриваясь, ища хоть что-то, что позволит ему продолжить так, как нужно. Не видно. “Или просто не хочу видеть,” – прошептал он про себя. – Легрэ, – Фернандо не осознавал, что прижал к себе Луиса, – уводи его отсюда, быстро. Король прижимал мальчика все сильнее и сильнее, не замечая, что начинает делать ему больно.