Монастырь (СИ)

Белокурый юноша, сидевший у окна, сложил руки поверх книги, и без интереса смотрел теперь на то, как под колеса солдаты подкладывают хворост, чтобы вытащить ту из очередной ямы. В конце концов, ему пришлось выйти и переместиться на траву, чтобы теперь жмуриться от яркого солнца. – Предлагаю доехать до столицы уже на лошадях, – капитан гвардейцев совещался со священником, который выехал с юным герцогом и представлял его отца. – Вы правы, тут еще часа на четыре работы, – кивнул в ответ тот и подозвал своего подопечного, робко мнущегося у дороги. – Сын мой, поезжайте. Не думаю, что ваше величество будет доволен опозданием. Бал назначен на вечер. И другие богатые семейства уже прибыли. Запомните, что должны быть сегодня готовы получить при дворе службу. Ваш отец на это надеется. Юноша в ответ лишь кивнул. А сердце его сжалось тревогой. Он все еще оставался невинным- с длинными волосами цвета спелой пшеницы, тонкими чертами лица и лучезарными глазами ребенка, верящего всему миру. Но внутри... внутри герцога было столько страхов и печалей, которых бы хватило на древнего старика. – Слушаюсь, отец, – кивок венчался коротким вздохом, а дорога вдруг становилась вихрем до самой столицы, ехать в которую было и жутко, и неотвратимо. Но ничего не оставалось, как сесть на лошадь и отправиться вперед – к городу, где живет зверь, как говорили о короле Фернандо. Его замок встречал суетой и многолюдьем. В коридорах и на лестницах суетились слуги и появлялись знатные вельможи. И лишь в покоях, выделенных гостю, царила тишина. Почти полчаса герцог оставался совсем один, пока не пришли слуги с горячей водой и умывальными принадлежностями. Они же принесли наряд, предназначенный для бала. Не тот, что остался с сундуками посреди пролеска: из дорогого голубого шелка, вышитый мелким речным жемчугом пеллисон, белоснежная рубашка с кружевами, шоссы лазурного оттенка. Слуги раздели герцога, не слушая его слабых сопротивлений, привели в порядок после долгой дороги и уже через час передали церемониальному распорядителю, который направился к главному залу, где уже собиралась вся знать, съехавшаяся из дальних и ближних вассальных земель. Юноша знал, что среди прочих, здесь присутствуют и другие юноши, которых... он покраснел, останавливаясь у колонны и оглядываясь беззащитно... которых король изберет и оставит себе. Фернандо отчаянно скучал. Все дела внутри и вовне королевства идут по плану. Подготовка к последующему развлечению с церковниками почти закончена, оставались вялотекущие мелочи. Последнее постельное развлечение наскучило очень быстро, да и разочаровало – не нравились ему смирненькие шлюшки, хотя именно таких ему упорно и подсовывали. И каждый раз король недоумевал – неужели не понятно? Стоит только посмотреть на Фредерика Монтсени. Да, на Фредерика... Он с удовольствием покосился на юношу, шедшего рядом. Давно не развлечение и не просто любовник. Можно было бы назвать и любимым, по крайней мере юноша, являющийся начальником его личной охраны, надеялся на это и ждал. Но Фернандо не любил и не собирался поддаваться чувству, которое делает слабым и управляемым. И из терзавшей короля скуки и зародился этот бал. Должно было быть стандартное представление юных отпрысков знатных семейств, но... Опять сидеть истуканом, выслушивая всякую ерунду и пытаясь разглядеть алмазы среди пустых камней? Нет, надоело. Пусть будет бал, где он за всеми понаблюдает в другой атмосфере. А так как бал-маскарад, будет еще забавнее. Фернандо улыбнулся и снова стрельнул глазами на Фредерика. Тот был одет в алые “королевские” цвета, даже маска алая, что необыкновенно ему шло, подчеркивая и волосы воронова крыла, и стать. Тонкое золотое шитье не портило, только лишь подчеркивало богатство ткани и внутреннее достоинство. Алый королевский цвет – пусть мальчик поразвлекается страхом от вновь прибывших. Король был рад, что из пришедшего ко двору ершистого чуть забитого родней юноши удалось воспитать настоящего помощника. Сам Фернандо был одет в почти белоснежный наряд, изукрашенный алыми редкими каплями. Придворные конечно опознают, но всем велено держать рот на замке. Король изволил развлекаться. Наконец-то! Они с Фредериком как можно более незаметно вошли в бальную залу, и герцог Монтсени сразу ушел куда-то вглубь – он тоже должен был наблюдать и делать выводы. Фернандо начал не спеша прогуливаться, беспечно оглядываясь и оценивая окружающую обстановку. Скоро должен был начаться ужин, а после развлечения – менестрели, акробаты, певцы и танцы. Вот этого он ждал с нетерпением. Герцог тоже наблюдал. Он не стремился выходить из тени и завести знакомство. Приказ отца нарушать было нельзя, но можно просто отодвинуться подальше и провести вечер, разглядывая знать. Та уже пустилась в беседы, а некоторые даже нашли себе развлечение в первых танцах, потому что король пока так и не появился. Юношу смущало только одно обстоятельство, что лишь немногие оказались без масок – и пытливый ум сразу заключил – именно они являются претендентами на внимание короля. Герцог отступил ближе к портьерам, где таилась небольшая арка. В отличие от улыбчивых хорошеньких отпрысков богатых семейств он напоминал себе мышь, которую собираются пустить по лабиринту в лапы диким котам. Голубые глаза поднялись на потолок с яркой лепниной и гербами. Красный цвет всегда вызывал в юноше только негативные эмоции. Подвалы, заключение, безысходность жертв. В этом мире одни властвуют, другие подчиняются. Внезапно раздался звонкий металлический звук и все присутствующие в зале стараясь особо не спешить, но тем не менее очень целеустремленно, повалили в открытые двери в соседний зал. И оставалось только, смешавшись с толпой, отправиться следом за судьбой, что собрала гостей за пышными столами. Вот тут герцогу стало совсем плохо. Быть на виду он не желал, но оказался практически посажен у главного стола, где должен был разместиться король и его фавориты. Одно из кресел занял юноша в красной маске, другое – грузный мужчина, богато одетый. Вероятно, один из советников. Герцога Сильвурссони проводили до нужного стула, что находился ровно напротив королевского трона. Прошло несколько минут, пажи уже наполнили кубки присутствующих вином, а трон оставался пуст. Раздался еще один звон, и придворные начали есть, подавая пример остальным гостям. За столом, за которым оказался юноша, вперемешку сидели люди в масках и без, как и было задумано. Фернандо было все равно, рядом с кем сидеть, но по воле случая король оказался напротив юного герцога Сильвурсонни. Пригубив вина, мужчина принялся за ним наблюдать, приходя к выводу, что ему решили преподнести отменный подарок. Насколько долгий – время покажет. Юноша, нахмурившись, покосился на трон и успокоился. Он лишь чуть пригубил вина, но отчаянное желание хоть что-то поесть после долгой дороги возобладало над остальными страхами, и герцог позволил себе немного мяса и странно приготовленных овощей с изысканными соусами. Слуга, приставленный к гостю, настойчиво плеснул в кубок еще вина, словно намекал, что обижать хозяина нельзя. Герцог отпил еще. Он знал, что хмельной напиток уже отразился на лице ярким румянцем и, наверняка, будет слишком жарко, если еще сделать хоть глоток. Взгляд, опущенный на тарелку, поднялся, встречаясь с одним из вельмож, сидящим напротив. Темные глаза смотрели слишком внимательно. “Прелестная птичка”, – Фернандо отставил в сторону пустой кубок. Было в мальчике что-то привлекающее внимание в отличие от большинства остальных, сидевших за этим столом. И не красота, хотя и она была небесная, особенно в выбранном юношей наряде. Решив продолжить наблюдение чуть позже, король со скучающим видом перевел взгляд на соседа Луиса и подхватил уже наполненный кубок. Тоже хорошенький мальчик, но, судя по всему только куколка. Интересно, на что он рассчитывает? Хотя иногда судьба такие сюрпризы преподносит... Мужчина изучал юношей и девушек, а взгляд невольно возвращался к мальчику, сидящему напротив. Кто он? Наконец незнакомец отвел свой изучающий взгляд, и герцог Сильвурсонни выдохнул. Внимание знатных вельмож его пугало. Отец требовал, чтобы Луис, так звали юношу, все сделал, чтобы понравиться королю. Но вопреки наставлениям, юноша только и думал, когда закончится этот ужин и он сможет ускользнуть подальше, чтобы поутру уехать. Смуглый красавец рядом заулыбался наглому вельможе в белом пеллисоне. Герцог же нашел салфетку и схватился пальчиками за нее, чтобы опять усмирять волнения и мысли. Сколько длятся балы и ужины. К ночи все разбредутся... Лучше бежать... Отправленное письмо позволит добраться до берегов Аталии в течение нескольких недель... бежать... Осмотрев всех претендентов, Фернандо выбрал себе жертву на сегодняшний вечер – мальчик с длинными светлыми волосами, которые так приятно будет накручивать на руку – и успокоился. Нужно будет поймать графа Анжело – он должен знать имена всех приехавших. Или сразу пообщаться? Какая разница, кто это... Король огляделся – тарелки с блюдами уже полупусты, гости изрядно разогреты. Он улыбнулся и незаметно подал знак открывать вторую часть бала. Пока присутствующие продолжали насыщаться, на ранее пустовавшей половине зала появились актеры и акробаты, заиграла музыка. И взгляды всех гостей устремились на представление. Но Луиса мало волновали развлечения сейчас. Он достаточно в своей жизни насмотрелся зрелищ, которые захватывали гораздо больше, чем игры паяцев. Острые крики жертв отца вместо пения раздались в голове. Луис попытался привести мысли сразу же в порядок, отрезая прошлое от настоящего. Затем мельком взглянул на трон. Задумчиво осмотрел столы. Король пришел. Иначе бы гостям не позволили есть. Он где-то здесь, прячется под маской. Выбирает игрушки. И это еще хуже. Юноша выпрямился на своем стуле, снова складывая руки на коленях и делая вид, что смотрит на актеров, но сам тревожно скользил взглядом по маскам, пока не вернулся опять к незнакомцу напротив и не столкнулся во вспышке выпустившего в воздух огонь факира взглядами. Фернандо улыбнулся мальчику и немного отпил вина. Взгляд не отрывался от голубых глаз, в полутьме зала казавшихся огромными сапфирами. “Действительно прелестный”, – мелькнула мысль, вытащив на поверхность несколько другие, в основном фривольные. Мужчина встал и пошел прочь, якобы посмотреть поближе на представление. Игра началась. Гости постепенно перемещались по залу для пира, но некоторые так и оставались на местах. Только Луис не знал, что дальше. Его юный сосед покинул свое место, устремившись за вельможей в белом, явно намереваясь познакомиться. Что же, дворцовые возможности – зацепиться получше. Теперь юноша поймал на себе несколько заинтересованных взглядов. Ему стало совсем не по себе. Вскочив с места, герцог попытался смешаться вновь с гостями, на самом деле желая покинуть маскарад. Но у дверей стояли гвардейцы, которые сдвинули алебарды, не позволяя Луису уйти. Позади него раздался очередной взрыв и восхищенный шум толпы. – Вам так не нравится представление? – раздался сзади бархатный глубокий голос. – Может быть, скуку вечера вам скрасит вино? Фернандо, неслышно подойдя, что в таком шуме было сделать очень просто, остановился почти вплотную к мальчику. Еще чуть-чуть и тела бы соприкоснулись. Рукой он почти обнимал светленькую птичку, держа перед его грудью кубок, полный алой густой жидкости. От настырно заигрывающего юного графа Васко, как тот представился, король отделался очень просто – отдав его на растерзание Фредерику. После этого действа он точно будет помнить, что нужно вести себя умнее и тоньше. Как этот прекрасный пока еще незнакомец. Пока – потому что мужчина намеревался исправить эту несправедливость как можно скорее и познакомится поближе. Намного ближе. Луис вздрогнул, увидев перед собой бокал с вином. Его не касались, но взяли в кольцо руки. Растерявшись от внезапного вопроса и преподнесенного дара, юноша принял тот и развернулся к собеседнику. Мужчина в белом смотрел на него за столом не просто так. – Я приехал несколько часов назад. – Сильвурсонни не знал, что делать с вином и тем более с настойчивым незнакомцем. – Дорога была очень сложной. Обоз застрял в нескольких милях отсюда. Признаюсь, я очень устал. Простите, я не представился. Луис – герцог Сильвурсонни, – рассеянно посмотрев на представление, он опять вернул внимание к темноволосому мужчине. – Устали? – Фернандо проигнорировал правила приличия, не назвав в ответ имя. Успеется. – Давайте тогда присядем. – С этими словами король повел юношу, дружески положив руку на плечо обратно к столу. Чуть не заставив мальчишку сесть обратно на его стул, вольготно расположился на свободном соседнем. – Луис – красивое имя, вам подходит. Не откажете мне в беседе? Вас происходящее там, – кивок на представление, – не очень интересует, меня тоже. Можем сделать вечер друг для друга менее скучным, – Фернандо зорко следил за юношей сквозь прорези в маске, закрывавшей его лицо и почти полностью скрывавшей все эмоции. Оказавшись в руках мужчины, который решительно повел от дверей, Луис чувствовал, как сердце его неровно бьется в груди. Теперь он сидел на своем стуле, а рядом этот странный господин. – Я часто видел нечто подобное у бродячих артистов, – герцог игнорировал то, что его имя хвалят. Разве имя может быть красивым или уродливым? – Вы считает вечер скучным, значит часто в балах участвуете. Фернандо приятно удивился. Мальчик не стал нести какую-то чушь или зажиматься, да и думать умеет. Ему все больше нравилась выбранная на сегодняшний вечер птичка. – Часто, – подтвердил король, улыбнувшись юноше. – Я давно при дворе. – Почему вы проигнорировали того юношу. Некоторые цепляются за власть руками и ногами? – герцог отставил бокал. Ему на сегодня хватит. И так в голове каша, а еще не следует задавать вопросы незнакомым людям. – Простите, – запоздало извинился Луис, вновь ловя на себе взгляд мужчины. – Вероятно, я задал некорректный вопрос. – Мне можно такие задавать, – глаза мужчины разгорались все большим азартом – да, интересный мальчик. – Но вы сами ответили – именно что цепляются. Вам бы понравилось, если бы на вас кто-нибудь прицепился таким вот неумным образом? – Фернандо улыбнулся и, подозвав жестом пажа, отобрал у него кувшин и немного подлил мальчику вина в кубок. Кувшин же утвердил на столе – чтобы их больше не беспокоили. – Вы правы, – кивнул Луис, продолжая держаться прямо на стуле. – Наверное, это не слишком хорошо, – он смущенно отодвинул бокал. – Спасибо, но мне уже хватит. Я не слишком хорошо его переношу. Новая вспышка осветила юношу – солнце в его глазах, золото кудрей и легкую напряженность. – Ну тогда, – Фернандо огляделся и махнул рукой, подзывая пажа в светлой одежде, – облегченный вариант напитка вам подойдет, я думаю. Взяв в единоличное пользование и кувшин с “дамским” разведенным сладким вином, мужчина, ни слова не говоря, перелил хмельной напиток из кубка мальчика в свой и буквально всунул вновь наполненный другим напитком кубок в тонкие пальцы. – Думаю, вам должно понравится. Попробуйте. Юноша вынужден был пригубить – его незнакомец был весьма настойчив, а отказывать теперь... Луис распробовал сладкий, мягкий вкус, напоминающий фруктовые охлажденные в подвалах напитки. Благодарно улыбнулся. – Очень вкусно. Благодарю вас. Что будет после представления? – поинтересовался скорее из вежливости, чем заинтересованно. – Танцы. Когда танцует молодость, пусть даже и согласно этикету – на это так приятно посмотреть, – Фернандо отвечал, представляя какой танец сможет подарить ему этот мальчик в постели. Судя по движениям, он должен быть хорош. Но стоит проверить и по-другому. – На вас смотреть будет вдвойне приятно, – заметил он как бы невзначай, отпивая очередной глоток вина. – Не думаю, что я хорошо танцую. Для этого нужно иметь способности. А этикетные танцы больше похожи на шахматные партии, – еще один глоток, коварно согревающий нутро и рассыпающийся звездами по залу. Луис, конечно, умел танцевать – щеки вспыхнули при воспоминании, как сестрицы над ним подшучивали, наряжая в свои платья и рядясь кавалерами сами. – Согласен, простонародные танцы больше дают простора, но и в придворных видна красота и грация, – и продолжил про себя: “Наклоны, изгибы тела, повороты так, чтобы не соприкоснуться, но показать возникшую приязнь или намеки на продолжение. Это целое прекрасное искусство. Интересно будет на мальчика посмотреть”. Полуприкрытые веки тушили взгляд, становящийся все более голодным. Пожалуй, стоит этого Луиса сегодня испытать, чтобы понять – оставить на подольше или нет. – Возможно. Сегодня было очень красиво. Когда только музыка зазвучала, и пары встали в ряд, – согласно кивнул юноша. Он уже чувствовал себя неловко от пристального внимания этого человека, от которого исходило что-то животное. Даже вино не притушило инстинкт самозащиты. – Возможно ли покинуть маскарад? – спросил чуть тише. – Думаю, что раз короля нет, то это будет не так уж невежливо. – К сожалению, вас пока не выпустят, – изобразил огорчение Фернандо. – Вы должны сегодня станцевать хотя бы один танец. Все юноши и девушки танцуют – приказ его величества, – он оглянулся. – Кажется, вот-вот начнется первый танец. Если хотите, можете сразу пойти. Или потом. – Представляю, как я глупо буду смотреться, – вздохнул Луис. Его жизнь вдали от подобных светских вечеров, его скудное общение и постоянный надсмотр отца сейчас сказывались полным смущением. Его величество велел танцевать. Для чего? Но спрашивать было как-то неловко, а потому герцог только кивнул. И когда зазвучала музыка, поклонился чуть собеседнику, вроде как заканчивая беседу. Раз требуется станцевать, пусть будет так. Несколько фигур на начищенном полу. Выбор пал на юную фрейлину, которая с радостью улыбнулась подходящему к ней ангелу. И вот уже герцог встает со своей избранницей в ряды пар, в надежде, что скоро закончится этот вечер. Пока пары двигались под медленную, тягучую музыку, к королю подошел Фредерик – доложить о выполнении приказа. Пока он, улыбаясь, рассказывал, Фернандо рассеянно смотрел на танцующих, но в конце не выдержал и тоже рассмеялся. Как раз в этот момент стихла музыка. Не сказать, что настала тишина – зал был большой, полон шорохов и разговоров, но веселый смех все же выделялся в ровном гуле пространства. Кивнув герцогу Монтсени на следующего заинтересовавшего кандидата, Фернандо принялся ждать мальчика большим отдыхающим тигром. Луис слышал смех. Но он не знал кому тот принадлежит. Поклонился своей партнерше по танцу и проводил ее до кресел, чтобы направиться к столу. Его недавний собеседник так и не ушел. И герцог был уверен, что ждал его возвращения. Это невероятно смутило юношу – неужели этот человек полагает, что знакомство будет иметь продолжение? Здесь во дворе ценят связи и... Юноша чуть склонил голову, вновь приветствуя мужчину, облаченного в белое, и опустился на свой стул. Глоток вина оказался кстати – внимание пугало невероятно. Фернандо с удовольствием рассматривал Луиса – танец пошел ему на пользу, добавив странного очарования недоступности фарфоровой статуэтки. Король надеялся, что ему в руки попал еще один хороший материал для будущего помощника. Но это решится со временем, а пока... – Зря вы наговаривали на себя – вы очень неплохо двигаетесь. Кстати, еще два-три танца, и можно будет уходить. Мужчина рассеянно огляделся, как будто выискивая что-то или кого-то. Да, все в порядке, Фредерик уже объяснил всем приехавшим шалопаям правила и те покорно ждали начала нового танца. Можно обратить внимание и на мальчика. – Желаете пока продолжить разговор? – Фернандо опять наполнил бокал герцога слабеньким вином. – Благодарю, – нежный румянец говорил теперь о растущем волнении. Темноволосый вельможа, конечно, преувеличивал. Луис и сам знал, что сбивался с такта, но фрейлина очень старалась и помогала своему юному партнеру, видимо, пожалев его на первом балу. Теперь похвала казалась герцогу излишней. Он вообще никому не верил, кроме отца. Тот утверждал, что подобные развлечения ничего не дают ни уму, ни сердцу. От бесовщины – и только. А вот общение – именно в нем герцог отчаянно нуждался. – Конечно, если мое общество вам еще не наскучило, я не слишком разбираюсь в дворцовых этикетах, но спасибо что предупредили. Вас что-то интересует или мне можно спросить? – Спрашивайте, – благосклонно кивнул головой Фернандо. Слушать сейчас было важнее. Герцог задумчиво теребил рукав белоснежной рубахи. – Это правда, что ... – смущение охватило герцога с новой силой, словно он падал в ледяную воду и тонул. “Только не теперь”, – вскрикнул разум, а глаза стали такими яркими, какими видел только его отец, его спаситель и единственная надежда на то, чтобы перестать быть чудовищем. – Говорят, что каждый год король выбирает среди прочих себе слуг. Нет, я не так сказал... он ищет себе пару? Фернандо даже не улыбнулся, услышав вопрос в такой постановке. Это было... занятно. Пару. Вот чего себе он точно не искал, так это пару. Мальчики для развлечений, иногда – как этап других отношений, но пару – точно нет. Но разубеждать эту трепещущую птичку? Зачем? – Не совсем так, – тон ответа был серьезен. – Не каждый год, а как только наступает одиночество. – Одиночество... – Луис оглядел толпу людей и понимающе кивнул. Одного он понять не мог: как можно рассеять его новыми вассалами, которые только и хотят, что к власти подобраться? Хотя говорили, что король жесток и ни кому не дает поблажек. Герцог поднял взгляд на маску. – Я должен извиниться. Наверное, это нехорошо такое спрашивать, но все равно спасибо за ответ, – юноша теперь смотрел за новым танцем, а по спине бежали мурашки... Скорее бы уйти подальше с глаз и не чувствовать себя неловко. – Ну что вы, – Фернандо чуть пожал плечами, – я же сам разрешил спрашивать. Если вопрос не покажется нескромным – вы с какой целью прибыли? Луис пожал плечами. – Отец считает, что я должен служить... Я так не думаю, – взгляд скользил по парам, пытаясь уловить, как они меняются. – Я предпочел бы учиться дальше, но герцогство было сильно разорено после войны и чумы... И он решил попытать счастья... – герцог замолчал. – По правде, я считаю, это сделка с королем, чтобы его освободили от налогов теперь... Говорят, что у нас не торгуют людьми, – юноша опять повернулся к мужчине, – но это не так... – и тут герцог опять прикусил язык. Вино действовало на него слишком сильно, освобождая язык. – Получается, вы сами не хотите... хм... служить именно так? – Фернандо с интересом слушал мальчика, пытаясь составить его портрет – так намного быстрее понять, куда нужно надавить. – Я думаю, что если судьба сложится, то отправлюсь в Александрию, – откровенность герцога, подобная хождению по лезвию, сейчас была доверчивым котенком, который зря вообще произносит речи. – Мне нравятся языки, только франкский никак не дается. – Думаешь, тебе вообще места при дворе не найдется? Или сам совсем не хочешь? – король умилялся наивности ребенка, которого взяли и выставили из его мирка неподготовленным. – Место находится везде, если оно уже существует, – юноша не понял, что хочет сейчас сказать вельможа своим заявлением. Если ему удобно жить в замке короля, то это вовсе не так для кого-то другого. – Ты философ, жаль, они обычно не приспособлены к жизни, – ответил Фернандо, думая, что такого любопытного экземпляра у него еще не было. Стало интересно немного изогнуть разум мальчика, совсем чуть-чуть, так чтобы тот этого не понял, но ключевые позиции сменились бы. Оставалось их только найти. – Может быть, – не стал возражать герцог. Он привык не говорить до конца, что думает. Рядом с отцом всегда приходилось быть и откровенным, и одновременно что-то умалчивать. Особенно, если дело касалось судов в городе. – Что завтра скажешь королю? – бросил небрежно Фернандо, мысленно измеряя расстояние между стульями, и чуть подвинул свой ближе к Луису. – Завтра? А разве завтра я должен с ним говорить? – удивился Луис и совсем забросил смотреть на танцующие пары, поворачиваясь к собеседнику. Тот оказался уже совсем близко, словно бы пододвинулся. – Конечно, – удивился Фернандо. – Тебя разве не предупредили? И раз уж мы заговорили на такие необычные темы. Как ты относишься к тому, что наш король ищет пару среди юношей? – струя легкого вина хрустально разбивалась о серебро кубка юноши. Луис на мгновение замолчал. Он был ошарашен таким прямым вопросом. Конечно, его предупреждали, что иногда... Нет, он чуть побледнел, пытаясь прийти в себя. – Богу не угодны такие союзы, – под ресницами блеснула молния ужаса. – Хм... – король игриво взглянул на мальчика – становилось все интереснее и интереснее. – Так почему же ты согласился ехать, зная, что возможно тебе уготована именно такая участь? – Потому что я уверен, что мой отец зря все это затеял. И ему нечего здесь ловить, – в животе было горячо, а в голове все путалось. – А почему вы меня расспрашиваете? Думаете, все сюда едут по доброй воле? Может, заглаживают таким образом поступки, совершенные против монарха. Но на самом деле, это напоминает греческие легенды о жертвоприношения. Минотавру тоже водили девушек. – Минотавр? – Фернандо опять хмыкнул. – Насколько я помню, тот всех съедал, а наш король пока отпускал всех живыми. – И бросил рассеянно: – Зря ты думаешь, что затея твоего отца плохая. Ты очень красив, а такие нашего короля очень даже интересуют, – мужчина опять принялся оглядываться по сторонам, высматривая Фредерика. – Я всего лишь говорил об образе власти вообще, – покраснел Луис. – Извините, я действительно слишком много болтаю, – взгляд устремился за маской. Мужчина оглядывался и кого-то высматривал. – Думаю, я отправлюсь к себе, – юноша опять опустил замечание, что может понравиться. Главное, что ему мужчина понравиться не может. – Отлично, я вас провожу, а то не дай бог заблудитесь в здешних переходах, да в темноте, – Фернандо увидел начальника своей охраны и дал знак, что двери можно открыть. Он уже наметил себе приезжих для знакомства, но светленького философа не собирался отпускать прямо сейчас. – И вы правы – в какой-то мере власть – это Минотавр. Но не только светская – любая. Власть церкви, власть родителей, власть семьи. Любая власть нас меняет, причем так, что мы порой и не замечаем этого. Пойдемте, герцог, – мужчина дружески положил руку на плечо Луиса. Интересно, мальчик заметил, что его сначала именовали на “вы”, потом на “ты”, потом опять на “вы”? Или нет? Луис поднялся из-за стола. Двери и правда открыли. Рука, что легла на плечо беспокоила, но с другой стороны сейчас герцогу было и так не по себе от выпитого. Он удивился только, что его взялся провожать вельможа, а не слуга, который вроде должен вернуться. – Я дойду сам, вы очень любезны, но... – они вместе пошли к дверям, и герцогу опять стало не по себе. От слов, от ощущения беспомощности и от того, что вдруг в юноше заговорило испуганное животное, которое не любит, когда его касаются. – Я думаю, вас стоит проводить, – Фернандо с удовольствием оглядел мальчика. Что ж, можно провести и первую проверку. – Вы знаете, герцог, – он прижал юношу к себе чуть плотнее, как только они вышли из зала, и теперь буквально шептал ему на ушко: – Ведь вы действительно чертовски красивы. Но не только это. Вы еще и умны, – мужчина свернул налево, к пустовавшей ныне малой зале для приемов. – Ответьте мне, что будет, если король захочет вас приблизить? Луис оробел. Он сделал несколько шагов в сторону от основных залов по темным коридорам и уже дернулся прочь. – Извините, но вы меня не за того принимаете, – герцог резко вырвался и отступил. – Дайте мне дорогу. – За кого же я вас принимаю? – Фернандо остановился, рассматривая съежившегося зверька. – Не знаю, но я найду дорогу сам, – юноша высчитывал, как можно проскочить мимо, отступая при этом назад. – Луис, – мягко улыбнулся король, наблюдая за метаниями герцога, который сам все ближе подходил к нужной двери. – Я буду принимать тебя за того, кого мне нужно. Ты приехал ко двору служить королю. Так послужи так, как нужно твоему королю. Мужчина сделал еще шаг вперед, чтобы немного скорректировать движения мальчика. Тот задрожал и бросился вбок от мужчины, но попал точно в его руки. Теперь его щеки пылали, а в глазах читался чистый ужас. – Куда же ты, милый? – Фернандо довольно улыбался, толкнув дверь в залу одной рукой и буквально впихивая мальчика в комнату. Створки стукнулись с глухим обреченным стуком, следом опустился засов, и король повернулся к напуганной птичке. – Ну так что ты скажешь своему королю? Я решил не ждать до завтра. У герцога подкосились ноги. А глаза стали огромными и растерянными. – Пожалуйста, я... – он весь дрожал от страха. – Пожалуйста, не казните... – Ну за что же тебя казнить, милый? – улыбаясь, Фернандо подходил все ближе к мальчику. – Мне очень понравилось все, что ты говорил. Уж не знаю, что про меня у вас говорят, но такую вот честность я очень ценю. Подойдя совсем близко, он положил руки на талию Луиса и склонился к нему: – Что скажешь? Дыхание опаляло губы герцога. – Ваше величество, я... не для того сюда прибыл, – сил хватало даже теперь сопротивляться. – Я не собираюсь с вами спать. – Хм... – Фернандо перехватил мальчика одной рукой, грубо прижимая к себе, и нежно провел пальцами по юношескому пушку на скуле. – Я тебе и не предлагал. Хотя ты так забавно это сказал, что прямо-таки хочется попробовать. Кожа под рукой поражала своей мягкостью и гладкостью, а ужас возбуждал неимоверно. Прекрасный цветок, который хочется сорвать... Герцог уже умолял не только взглядом, в его движениях и в диком сердцебиении читался настоящий ужас. Губы короля шептали слова, которые не укладывались в голове Луиса, заставляя того сопротивляться. – Не бойся, маленький, – Фернандо сменил объятия на нежные и зашептал: – Спать я с тобой не буду, – и мысленно добавил: “По крайней мере, сегодня”. – Очень устал? – Да, – едва слышно отозвался юноша. – Мы ехали почти неделю. А потом на лошадях, когда обоз застрял. Я говорил вам нехорошие вещи. Вы... я... мне можно пойти к себе? – Милый, – Фернандо приподнял голову мальчика за подбородок. В ярком сиянии полной луны, светящей через стрельчатые окна, добавлявшей бледности, расчерчивающей зал и все пространство на красивые геометрические фигуры, Луис казался пришельцем с той стороны жизни. Может быть из рая, может быть из ада. Королю было все равно с какой. Он улыбнулся – такую прелесть точно не отпустит, пока не наиграется. – Ты не сказал ни одной вещи, которая бы мне не понравилась. Что из сказанного тобой ты считаешь нехорошим? Смущению герцога не было предела. Оказавшись в ловушке незнакомой комнаты с человеком, которого видел в первый раз и который позволял себе его касаться, Луис ужасно паниковал. Его маленькие ладошки взмокли, на шее дико бился пульс. Отец поступил очень жестоко, отправив сюда. Неужели он догадывался, что этим привлечет внимание короля? Если так, то надо бежать. Немедленно бежать из этого замка. Даже если гнев божий падет с небес. – Я говорил про власть. Мне не следовало об этом рассуждать. Я ничего об этом не знаю. Только из книг, – юноша лукавил. В своем городе, где правила боль, где горели костры инквизиции, он в полной мере понимал, кто сильнее и кто правит бал. – Власть, – Фернандо провел большим пальцем по щеке мальчика, все еще продолжая заставлять его смотреть. – Я думаю, ты знаешь, что такое власть. По крайней власть отца, правда ведь? Голубые глаза стали чуть темнее. Через прорези маски на него смотрели горящие угли, прожигающие и опасные. Луис внезапно понял, что руки у мужчины горячие, как огонь, который пытается опалить. Жуткий вопрос заставил душу зазвенеть. – Да, – сглотнул герцог, не смея отвести глаз. – Вот видишь, – пальцы продолжали медленно очерчивать мягкий овал лица, скулы, проходились легкой лаской вдоль соблазнительных губ мальчика. – Ты уже испытал на себе власть. И я думаю, сам ее применял. Разве ты ни разу в жизни не приказывал слугам? Луис отрицательно покачал головой. Он жил не так, как другие. Всегда распоряжался отец. И слугами, и челядью дворовой. Сердце уже вырывалось из груди от дикого страха. – Ваше величество, мне можно пойти к себе? – палец по губам смазал вопрос до невнятного бормотания – Герцог без слуг? – любопытство уже горело в Фернандо также сильно, как желание, переплетаясь причудливыми изгибами. Интересно посмотреть, что будет с мальчиком, если дать ему власть. Подучить сначала немного, конечно, но он умненький. – Интересно, зачем же тебя отправили ко двору? – рассеянно проговорил мужчина, уже с изменившимся интересом разглядывая мальчика. Луис не понимал вопросов короля. Тот не ответил на просьбу, лишь голос изменился. Но понять почему, герцог не мог. Тон стал другим – значит ли это, что есть причины не доверять? Или нет? На белом красные камни сейчас сверкали, как сотни кровавых капель. А юношу повело от головокружения. На белую рубашку когда-то упали рубины крови от... от того пленника, что притащили в подвалы инквизиции. Отец даже не заметил, что у Луиса тогда случился приступ. – Я уже вроде говорил причины, но ... наверняка, есть другие. – Другие... – Фернандо продолжал рассматривать юного герцога как драгоценную игрушку, подаренную на день рождения. Надо обязательно познакомиться с его отцом и понять, что за игру он решил затеять с монархом. А ведь игра есть – чувствуется покалываниями в пальцах, прикасающихся к коже мальчика, в открытости слов, в невинном поведении ангелочка. Случайно так вышло или знали, чем заинтересовать? Король вдруг склонился к ушку Луиса и ласково спросил: – Ты боишься? Руки продолжали все также обнимать, почти не прижимая, только появилась голодная тяжесть, давящая тело. Конечно, герцог боялся. Он не привык к тому, чтобы его касались. Лишь отец мог брать к себе на колени или обнимать. Но это было совсем другое – словно это бог рядом, жестокий, который наказывает, но который может и заботиться. Вести за собой. – Пожалуйста, мне неловко. Ваше внимание меня тревожит. – Луис опустил взгляд, уходя от странно изменившегося взгляда, и попытался отстраниться опять. – Это хорошо, – ответил Фернандо серьезным голосом. Он даже и не подумал отпускать мальчика. – Меня это радует. Думаю, и отца твоего порадует. Когда он прибывает? Дыхание отказывало подчиняться и сбивалось. Выросший в строгой обстановке, сейчас герцог леденел от мысли, что его могут обвинить в мужеложестве или постыдных мыслях. – Я не знаю. Он отправил со мной отца Ваоло, – пальцы впились в ладони. – Странно, я думал, что он захочет познакомиться поближе со мной. Он совсем не собирается приезжать? – тяжелое дыхание опалило кожу за ушком юношу, грозя перерасти в поцелуй в столь чувствительную область. – Я не могу спрашивать у него такие вещи. Достаточно, что со мной мой... – Луис чуть не сказал друг о старом священнике, которого почитал, как учителя. И хоть тот и был палачом, в жизни он сохранил веселость и милосердность, – что со мной отец Ваоло. Он очень добрый человек. Отец никогда не оставляет дел... – герцог забыл, как дышать. Губы касались волос, а объятия стали тесными и жаркими. – Даже ради сына не оставляет? – промурлыкал Фернандо на ухо мальчику, слегка лизнул его кожу и сразу же поцеловал – легко, нежно, невесомо, но так, чтобы не оставалось сомнения – это поцелуй. Дрожь прокатилась от основания шеи до копчика. – Что вы делаете? – Луис уперся ладонями в грудь короля. – Прекратите. Король упивался реакцией мальчика – одновременно и сопротивление, и подчинение, дрожь, испуганный голос. Это было то, что нужно, чтобы окончательно освободить себя. Да, сегодня эта птичка останется нетронута, но предстоит много забавного по мере приручения. Прекратить? Что ж именно это можно прекратить. И Фернандо медленно провел рукой вдоль позвоночника мальчика, любуясь изменениями в его лице и теле. Каждая секунда изменяла подвижную психику герцога. Его гибкая натура сопротивлялась вторжению в доверительную зону. Его раздирали противоречия. И закипание крови вдруг вылилось в звонкую пощечину, настигшую Фернандо. Король радостно засмеялся и обхватил мальчика руками, крепко прижав к себе: – Вот теперь, милый, ты просто так отсюда не выйдешь – это ведь оскорбление монархии. Что предложишь? – Вы... вы... – волны первобытного ужаса и разметанность чувств кружили герцога в сладком мареве виноградников, отзвуки вина стучали в голове отчаянностью. – Вы подлец. Пустите меня. – Еще одно оскорбление монархии, – с удовольствием констатировал Фернандо. Сладкий мальчик. Напугать побольше или уже хватит? – Еще будешь оскорблять? – опять жаркий шепот в ухо, когда губы касаются кожи, чуть вбирают мочку и язык нежной лаской проходится по ней, щекоча и возбуждая. Луис засопел, шумно выдыхая воздух. Его опутывали невидимые сети, делая бессильным перед чужой властью. Ноги подкашивались. В противовес констатациям король продолжал обнимать герцога и уже нагло целовал, а тот закрыл глаза, словно кто-то видит сейчас его позор. – Герцог, я тебя отпущу – за поцелуй, но только настоящий, – Фернандо было интересно, что в ответ на это выкинет забавный мальчик. – А чтобы тебе было проще думать... – он легко подхватил тоненького юношу под ягодицы, несколько шагов – и Луис прижат к двери. Луна освещает предательски алеющие губы герцога, вызывая все большее желание сорвать с него одежду и жадно изучать тело,а не ткань, жгущую руки. Но теперь Луис и вовсе утратил способность мыслить здраво. Происходящее казалось чем-то противоестественным и отвратительным. Его впечатали в дверь, трогая и требуя поцелуя. Даже легкий вскрик не остановил мерзавца. Да и если кто-то услышит и увидит происходящее – как легко обвинить в том, что это Луис затеял. – Я не стану вас целовать. – Альтернатива будет еще хуже. Оскорбление монархии – не забыл еще, милый? – Фернандо улыбался все мягче и мягче, старательно гася свои эмоции. Длительная игра намного прекраснее. Он отпустил мальчика, дозволив ему опять стоять и уменьшив себе самому искушение. Луис поднял взгляд на маску, на ту улыбку, что теперь бесовщиной играла на губах. Он готов был понести наказание перед монархией, но не перед богом. – Я вас не поцелую. – Ну что ж, ты сам выбрал, сам будешь нести ответственность, – с некоторым сожалением в голосе обронил Фернандо. – Закрой глаза, милый. Луис еще плотнее прижался к твердой поверхности. Его начало знобить от страха. Мужчина теперь требовал закрыть глаза, но юноше этого делать совсем не хотелось. Еще одно маленькое неподчинение не играет уже роли. – Нет. – Закрой, ничего страшного не будет, – король аккуратно дотронулся до скулы мальчика. – Обещаю. – Выпустите меня отсюда, – взмолился Луис. – Я не тот, кто вам нужен. – Милый, закрой глаза, – Фернандо игнорировал просьбы мальчика. Не тот – дьявол саркастически изогнул губы. С такими-то реакциями – и не тот? Нет, мальчик мой, тот, даже если сам пока и не подозреваешь. Но отец его об этом знал, это точно. В глазах появились слезы отчаяния. Герцог не знал, как уговорить этого человека отказаться от своей идеи. Но он закрыл глаза, всхлипывая и вдавливая ногти в ладонь от напряжения. – Тихо, милый, – мужчина аккуратно прикоснулся губами к щекам Луиса, собирая соленые драгоценности. Конечно, при свете пламени это было бы намного красивее, но и сейчас вызывало благодарный трепет, который не мог принести мальчику ничего хорошего. – Тихо, – пальцы аккуратно двигались по плечам, будто уговаривая, умоляя. – Я не сделаю ничего плохого, – кроткий поцелуй в уголок глаза с трепетными намокшими ресницами. Луис терпел. Поцелуи. Не один. Поцелуи оставались печатями позора на лице, выжигая на коже свой рисунок. Стыдно, мерзко... Целоваться с мужчиной, находиться с ним в одной комнате и заниматься непотребствами. Господь никогда такого не простит. Отец не мог такого желать тому, кого воспитывал в строгости и подчинении. Он хотел подать какой-то урок... Нет, он тебя отдал, словно игрушку. Сбежать бы, провалиться сквозь землю. Фернандо знал о телах все, и теперь осторожно пробовал реакцию на чувствительные точки – легко и незаметно. Юноша не шевелился. Его вкушали. Его исследовали, его оглаживали, словно успокаивая, но невольная дрожь бегала по телу болезненными молниями, а поцелуи вызывали жар в груди. Король не торопился, ведь основное было понятно – отклик действительно есть, и чтобы мальчик не говорил, ласку его тело не отвергает, более того – жаждет. Нужно только правильно разжечь этот пугливый огонек. Дьявол улыбался и потирал руки – предвкушение рассыпалось алыми искрами по телу. Замечательная игра будет... Губы еще раз скользнули по белоснежной шее мальчика, там, где провокационные прикосновения давали наилучший отклик. Такая красивая, пока ничем не украшена. Но скоро будет. Красные капли вот тут – губы коснулись линии подбородка рядом с шеей, тут – опустились до ямочки. Будет красиво... Фернандо прикрыл глаза, скрывая алое пламя в глазах. Долгая дорога. А пока – первый почти робкий поцелуй лег на чуть опухшие губы мальчика, спрашивая разрешения продолжать. Луис задохнулся от происходящего. Губы, до этого игравшие в томление на коже, вдруг завладели ситуацией и стали срывать первый поцелуй. Пока еще мягко и призывающе, но все равно... это было само по себе ужасно, потому что юноша никогда в жизни ни с кем этого не делал. А теперь его превратили в грешника, которому никогда не искупить вины. Король нежно чуть раздвинул губы мальчика, проходясь языком по самому краю, чуть дразня, вызывая на ответ, трепеща жаждой, с нетерпением ожидая – разгорится огонек или потухнет? Второе вряд ли могло быть. Но Луис ушел от поцелуя, отвернувшись и поворачиваясь всем корпусом, впечатываясь в дверь, закрываясь одной рукой от Фернандо. Но король не был разочарован. Он полюбовался изгибом спины мальчика, трепетно отвел в сторону длинные волосы и первый поцелуй тихой лаской лег на шею. – Тихо, – шептал Фернандо, продолжая нежить губами юношу. И успокаивал он скорее себя, чем птичку, попавшуюся к нему в когти. Луис и так стоял ни жив, ни мертв от страха. Он впал в ступор от того, что над ним нависает это существо – человек с темными глазами и черными-черными крыльями. “Дьявол”, – подумал запоздало, когда губы обожгли кожу на шее. Из горла вырвался странный звук, больше похожий на стон, но такой странный, словно юноша открыл себе нечто ужасное. Фернандо содрогнулся, раздираемый голосом мальчика на половины, обнажая свою страшную для многих сущность. – Еще, – слова бегут лавой по коже, заставляя ее то леденеть, то вспыхивать яркими красками. – Прошу вас, – сжавшись в комок, Луис никак не мог укрыться от настойчивых рук и поцелуев, как будто его проклинали ими. – Еще, милый, – мужчина касался мальчика то легко, то чувствительно, заставляя того прижиматься к двери, лишь бы уйти от контакта, но этим Фернандо только лишь открывал все большее поле деятельности. Хотелось сорвать еще один такой же стон, как драгоценный цветок, выросший во тьме и вдруг распустивший лепестки. За всхлипом последовал еще и еще: руки блуждали по телу Луиса, ища его слабости, его тьму, открывая его гибкость и чувствительность, которая плескалась в юном теле, как в бокале самого дорогого вина. Сладкий напиток, еще ни разу не испитый никем. Фернандо уже не боялся спугнуть мальчика и совершенно развязно оглаживал его, впрочем не переходя установленных для себя самого на этот вечер рамок. Поцелуй, который мальчик должен отдать сам. Если это получится прямо сейчас – будет просто великолепно, такая отличная завязка на следующие несколько недель, пока юный герцог не раскроется полностью сам. Он повернул Луиса спиной к двери и молча склонился над его губами, прожигая взглядом. Глупая овечка в руках волка – вот кого теперь напоминал юноша, смотревший на короля. В нем еще хватало сил сопротивляться происходящему. Но воля, подпитываемая собственными страхами, отступала. – Поцелуй, – тихая пока еще просьба легла очередной ниточкой ловчей сети. – Я не стану, – Луис чуть скатился спиной вниз по двери. – Пожалуйста, милый, – Фернандо еще ближе склонился к мальчику. Испуганное качание головой, Луис сорвался с места и нырнул под руку короля. Тот легко его перехватил – юношу шатало и трясло от спиртного и от пережитого. – Тихо, – король тепло прижимал к себе мальчика, гладя его по голове. – Чего ты испугался, милый? Он умел быть разным – и ласковым, и гневным, и жестоким, и развлекающимся, пока дьявол не захватывал его полностью. Сейчас зверь просто смотрел и ждал, позволяя нежно играть с птичкой. И пойманная птица затихла в новых тисках объятий, кутаясь в шелка волос и чуть ли не плача. – Я не такой, как вы думаете, – забормотал Луис. – Вы ошиблись в своем выборе. – Докажи мне это, – Фернандо отвел в сторону серебрящиеся в лунном свете волосы, открывая белое, без единой кровинки, лицо герцога. – Поцелуй меня, и мне это станет понятно. Я отпущу тебя. – Это грех. Вы сами это знаете. Я не стану целовать мужчину, – герцог свято верил в то, что говорил. – Тогда ты уже согрешил, – припечатал король. – И уже будешь нести покаяние. Усугубить свою вину ты уже не сможешь – она и так уже есть, бог не лекарь – он не взвешивает грех на весах, ибо грех либо есть, либо нет. Так что для тебя ничего не изменится. Зато я тебя отпущу, – серьезность тона убеждала, что это правда. Фернандо продолжал успокаивающе гладить мальчика по волосам. – Нет, – настойчиво повторил Луис. Он принял решение, и ничто – даже самые льстивые и ласковые речи не позволили бы отступить. – Я никогда не поцелую мужчину сам. – Я рад, что не ошибся в тебе, – Фернандо улыбнулся мальчику и поцеловал в лоб.- Пойдем, я провожу тебя до комнаты, – и дружески обнял за плечи. Луис расслабился сразу, словно с него схлынули тревоги. – Спасибо, – шепнул тихонько. – Сам идти сможешь? – король поплотнее прижал пошатнувшегося мальчика. – Не знаю, – тот чувствовал, что вино дало сильно в голову. Его вело, в глазах стоял туман. – Маленький, – мужчина коснулся губами виска юноши, спокойно подхватил его на руки и понес в отведенные гостям комнаты. Там приставленные слуги, ночевавшие рядом с дверьми временных хозяев, покажут комнату юного герцога Сильвурсонни. Фернандо предвкушающе улыбался. Прекрасно, просто прекрасно... Главное успеть приручить птичку до отъезда в Валасский монастырь – перерывы в таком деле делать нельзя. Ну или довести до стадии, когда мальчик сам станет страдать от его отъезда. Пнув сапогом ближайшего слугу чтобы тот указал комнату мальчика, подошел к нужной двери. – Милый, жду тебя завтра для разговора. До завтра, – он крепко поцеловал Луиса в губы. Затрепыхавшись в руках мужчины, Луис оказался тут же на ногах. Он не хотел! Как же так можно? Ошарашенный горячими губами и теперь оставшись один в богатой комнате, герцог рухнул на колени у кровати и горько заплакал. В темной ночи ему казалось, что он никогда отсюда не выберется, но судьба готовила юному Сильвурсонни сюрприз. Внезапно дверь опять распахнулась – бесшумно, и тут же была прикрыта. – Позвольте представиться – граф Васко Морантэ, – сказал вошедший тихим голосом. Наследный граф Васко Морантэ прибыл ко двору с единственной целью – стать как можно ближе к королю. И для реализации этой цели было сделано многое – собрана вся возможная информация о вкусах его величества, продумана стратегия поведения и даже изучена мужская любовь. Теоретически, конечно, ибо по здравому размышлению все практические процедуры юноша предпочел бы проходить у монарха в постели. Того вряд ли бы заинтересовало уже пользованное кем-то. Известие о бале-маскараде чрезвычайно его взбодрило – появлялась возможность сразу завязать более близкие отношения с предметом вожделений. Граф Васко сразу опознал короля – не зря же он так готовился, но вместо того, чтобы поддержать беседу, тот буквально спихнул его в объятия какого-то сопляка, который язвительно и нагло отчитал его за поведение. И ведь не постоишь за себя, когда перед тобой маска! А руки распускать, чтобы дать в зубы – это подвергнуться осмеянию за поведение как у простолюдина. При этом воспоминании юноша скрипнул зубами. О том, что Фернандо не мог перепоручить его первому попавшемуся придворному, да в алых цветах был только тот молодой человек – это упертому, но не очень мозговитому графу не пришло в голову. Поэтому он очень жаждал узнать, что за нахал посмел так с ним обращаться и жестоко отплатить. Когда станет фаворитом, естественно. Поэтому юноша продолжал наблюдать за королем и видел, с кем монарх ушел с бала. Деньги могут почти все, и буквально через несколько минут граф Васко затаился в нише напротив нужной двери. Была еще мысль пойти к королевским покоям, но она была отметена – там гвардейцы, да и в любом случае ненавистное непонятно что, посмевшее перебежать ему дорогу, вернут в его комнату. Заодно можно будет посмотреть, в каком состоянии вернут. Слухи, пусть даже и из достоверных источников, остаются слухами... Увиденное шокировало молодого человека, но успокоило то, что его величество почти сразу ушел. Чуть-чуть выждав, пока не успокоятся слуги, граф Васко потихоньку зашел в комнату – нужно решить, что делать с этим... белокурым ничтожеством. Луис сидел у кровати, прислонившись лбом к перине, и читал молитву. Он не слышал, как в его комнату вошли, но уловил за спиной шорох и обернулся. Юноша из зала, что сидел рядом, вошел без стука и хотел явно поговорить. – Простите, я не слышал, как вы стучали, – герцог поднялся с колен и пересел на кровать. – Я прошу прощения за вторжение, – граф Васко изображал радушие и воспитанность, но при этом внимательно рассматривал соперника. Тот не выглядел довольным и веселым. Может быть удастся договориться и без крайних мер. – Разрешите присесть? – Да, конечно, – рассеянный и растревоженный недавними поцелуями, с горящими глазами, Луис напоминал взъерошенного воробья. Он выжидал, не понимая, что нужно этому молодому человеку. – Может быть мой вопрос покажется грубым, но мне показалось, что близкое общение с его величеством не кажется вам приятным, – спросил Васко и небрежно поправил свои роскошные темно-каштановые волосы, сделав попытку небрежностью скрыть значимость вопроса. А сам, затаив дыхание ждал, что ответит этот худенький блондинчик. Луис еще внимательнее разглядел гостя. Тот еще на балу делал однозначные знаки внимания человеку в маске. – Если вы пришли узнать, собираюсь ли я с вами соперничать, то мой ответ нет. Граф Васко мрачно улыбнулся, глядя в упор на юношу: – Боюсь, от вашего желания ничего не зависит. Вы же знаете, какие слухи ходят про нашего короля? – Какие слухи? – насторожился Луис, прислоняясь к опоре балдахина. – Болтать могут многое. – Болтать? Может быть, – мрачная улыбка не сходила с лица молодого человека. – Только вот если болтовня подкрепляется доказательствами, она перестает быть болтовней, Вы не находите? – заметил с манерной учтивостью. – То, что его величество предпочитает в постели юношей, а не девушек, я думаю вы уже сами убедились. Но не просто юношей. Наш король, как бы это выразится поприличнее, любит не просто иметь своих фаворитов, он любит причинять боль в постели. Как я узнал от одного из его прежних его фаворитов, правда не очень долго продержавшегося на этой должности, это называется “дарить высшее наслаждение”. Луис побледнел. Он знал о боли не по наслышке. И видел, как длится медленная агония целыми днями в пыточных. Руки герцога задрожали. Молодой человек, пришедший к нему теперь, мог и лгать, но и сам юноша уже знал из болтовни крестьян и прочей челяди, что в столице обитает зверь. – Зачем вы мне это все говорите? – выдохнул, переходя на шепот. – Я могу помочь вам убежать – это единственный выход, если хотите избежать внимания короля, – обронил молодой человек, разглядывая слабого, что видно невооруженным взглядом, блондинчика. И с какой стати его величество на него позарился? Просто ничтожество какое-то, разве что личико симпатичное. – Сбежать? – неподдельный интерес появился в глазах Луиса. Он не ведал, как выйти из замка без охраны. Но сейчас, когда обоз отца отстал, а с собой ничего не было... – Я вижу, вас не смущает эта мысль? – граф Васко мысленно уже потирал руки. Сбежать? Пфэ! Да дать пару золотых любому слуге, правда не из здешней прислуги, а тем, кто на заднем дворе, приврать – делов-то! – Если это возможно, я бы уехал, но здесь кругом охрана. – Проще простого, – фыркнул странный гость. – Переодеваетесь слугой, прячете волосы, и выходите через вход для прислуги. В городе-то вы разберетесь? Или первый же патруль вас обратно вернет? – молодой человек теребил каштановую прядь, не отрывая взгляда от соперника, а сам думал, что лучше бы его прирезали в городе или за городом – проблем бы было меньше. – Вы всем раздаете подобные советы? – Луис мало верил в доброту приходящих внезапно, среди ночи гостей. – Почему вы здесь? – Не хотите – не надо, – граф Васко неторопливо поднялся с кресла. – Захотите – я могу вам дать одежду слуги и договориться, чтобы вас провели за ворота. Пока вы на ногах стоите. Завтра его величество может и не быть столь ласков. А причину, почему я здесь, вы уже сами назвали. – Послушайте, уходите. Я думаю, что сам... – юноша сомневался. Его сердце билось опять неровно, а при воспоминании о дьяволе сосало под ложечкой. – Простите, но моя жизнь – не ваше дело. Мысль об отце останавливала герцога от необдуманных поступков. Неверие к людям проявлялось все сильнее. – Как хотите, – пожал плечами граф Васко, – ваша жизнь конечно ваша. – Он нарочито медленно осмотрел хрупкого блондинчика. – Прощайте. Не думаю, что мне долго придется дожидаться освобождения места фаворита, – молодой человек усмехнулся и, тряхнув волосами, направился к двери. Белесый ублюдок! Посмел перейти дорогу! Если ему не хватит ума убраться в ближайшие два дня, нужно будет что-нибудь придумать. Тихое, незаметное. Отравить, что ли? Луис слышал, как закрылась дверь. И тут же вскочил, чтобы запереться изнутри, но в комнату ввалился Ваоло. Он приехал только что и долго искал герцога по замку, пока не выяснил, куда поселили белокурого ангела, на которого обратил внимание король. Сейчас мальчишка бросился мужчине в объятья и зарыдал. Он не обращал внимания, что старый священник грязен и чумаз, что зол, как черт. Пташке требовалось тепло и участие. – Что за хлыщ от тебя выходил? – спросил Ваоло, хмурясь. – Не знаю... Он мне предлагал сбежать. – Чудно. Я тоже, – палач закрыл дверь. – Я не отдам тебя этим зверям. Пусть отец не надеется. Собирайся. * * * На следующее утро Фернандо проснулся в прекрасном настроении. Предстояло разобраться со всеми вновь прибывшими – после беседы с Фредериком стало понятно, что делать с большинством из них. Так что беседы не должны занять много времени, только три экземпляра, которые могут на что-то претендовать. Ну и светленькая птичка, которую король решил оставить напоследок. Отдав соответствующие распоряжения, его величество удалился на тренировочную площадку – размяться с утра. И после этого весь день пошел наперекосяк. Герцог Сильвурсонни пропал... Фернандо рвал и метал и без боязни к нему подходил только Фредерик. Были допрошены все – слуги на этаже и в людской, охрана на этаже и воротах. В конце концов добрались и до графа Васко – нельзя недооценивать слуг, для которых подглядывать за господами – одно из основных развлечений и причина для сплетен. Узнав, что кто-то еще побывал в комнатах его мальчика, монарх разъярился окончательно. Оказавшись в допросном подвале, наследник древнего рода Морантэ тут же растерял весь свой гонор, и подвывая от страха начал рассказывать. По его словам выходило, что он перепутал комнаты. Когда его величество с помощью своей тяжелой руки объяснил молодому человеку, что врать не стоит, тот, размазывая кровь и сопли, поведал, что не успел он толком поговорить с возможным соперником, как в комнату вошел какой-то священник, и его попросили удалиться. Больше он юного герцога не видел. Еще раз проверив, говорит ли мелкий, возомнивший о себе бог весть что гаденыш правду, Фернандо велел вытолкать его взашей, обратно к папочке, под конвоем. Капитану конвоя он передал письмо для отца недоумка, к которому приложил копии допросных листов с пометкой, что ему стоит поучить сына уму. Иначе оригиналы окажутся у инквизиции, а оскорбление и наветы на короля (сказать при свидетелях, что монарх интересуется юношами – мягко сказать, не очень умный поступок) вкупе с признанием в мужеложстве могут привести к тому, что род останется без старшего сына. И приказ прислать ко двору младшего сына – для обучения. Собственно именно для этого и были посланы гвардейцы – доставить младшего сына живым и здоровым. Собственноручно проведенные допросы лишь отчасти успокоили короля, причина же такого состояния не исчезла. Мальчик как в воду канул, несмотря на разосланные во все стороны разъезды. Сам он так искусно уйти не смог бы, но из приехавшего из герцогства Сильвурсонни обоза пропал еще один человек, видимо тот самый священник. А с учетом того, что был взят минимум заранее заготовленных вещей, да еще эта парочка смогла без проблем покинуть замок, напрашивался логичный вывод – побег был спланирован заранее. Фернандо уже убедился, что юноша не подозревал истинных мотивов своего приезда, но заранее всего боялся. Юный герцог ушел добровольно, это подтверждалось всеми показаниями. Значит, Луис и этот монах пошли против воли отца мальчика и казалось бы пребывающий в своем мире наивный ангелочек все подготовил и спланировал еще до приезда. Щенок... Фернандо поклялся, что разыщет беглеца и тогда тот поймет, чем отличается его милость от немилости. А пока стоило окунуться в подготовку к поездке в Валасский монастырь...