Монастырь (СИ)

Легрэ прикрыл лицо капюшоном и, смиренно сцепив руки, побрел к королевскому шатру. Оружие пришлось оставить и идти почти что в одной инквизиторской рясе, под которой ничего больше не было, но по-другому Кристиана бы не пропустила стража. Его трижды обыскали, спросили, куда и зачем он идет. Легрэ отвечал, что намерен передать устное послание от падре Ксанте его высочеству, герцогу Сильвурссони. В конце концов, один из гвардейцев проводил его до шатра и вошел внутрь, чтобы доложить о приходе посланника. Внутри еще жарко тлели угли, то и дело поднимая всполохи пламени: синевато-желтые, озарявшие пространство странными отсветами. Огромные тени ложились на ткань покатых стен. Всего один шорох, и герцог приподнялся, чуть откидывая покрывало. Он опасался пробуждения короля, от которого можно было ожидать что угодно, бросил на спящего взгляд и тотчас узрел у полога фигуру гвардейца, который вполголоса доложил о срочном разговоре с посланником падре Ксанте. Недоумению Луиса не было предела, но он согласно кивнул и быстро потянул на себя блио, чтобы прикрыть наготу, а когда в шатер вошла темная фигура в капюшоне, встал той навстречу. – Что произошло? Падре Ксанте что-то хотел мне сказать? – вопрос в ночной тишине прозвучал почти неслышно, потому что юноша боялся продолжения приступа и безумия, случившегося с Фернандо накануне. Посланник медленно поднял голову, из-под тени капюшона на юношу пристально взглянули синие глаза и словно во сне, взгляд сполз куда-то за спину Луиса. В груди Кристиана все окоченело ото льда и боли, по телу прошла неприятная дрожь, и Легрэ медленно стянул с головы капюшон. – Так скоро? – он перевел взгляд на Луиса – взгляд, полный горестного непонимания. Герцог не сразу понял, кто перед ним. Но в следующую секунду отступил, считая недостойным сейчас, в данную минуту, проявить эмоции. Его сердце билось бешено, кровь отлила от лица. Глаза во всплесках огня сохранили полную холодность, но лишь душа ведала, что сейчас происходит в голове. – Вы немедленно должны уйти, – сказал Луис тихо. – Думаю, вы должны быть в дороге, барон Моунт. – называя так Легрэ, юноша не лгал. Он сам подписал бумагу, в которой жаловал титул и замок Кристиану. Он надеялся на благоразумие бывшего стражника. И теперь заставлял себя сохранять тонкую грань на случай, если кто-нибудь услышит разговор. – Зачем? – тон Легрэ был то ли безразличным, то ли насмешливым, но он на миг поджал губы и отвел взгляд. В дороге? Должен? Значит вот так? Гонят. Откупаются. И все для того, чтобы быть с Фернандо? Легрэ слов не мог найти от “счастья”. Его взгляд стал раздраженным. – Зачем куда-то ехать, если судьба сама заставила меня вернуться? Есть более короткий путь все решить, Луис. – Решить? – глаза юноши сузились. – Скорее уж запутать... – он отвернулся, сложил руки на груди, надеясь, что своей надменностью заставит поверить в безразличие. Что отступит щемящая боль в груди. – Я вас не звал, барон. Что вам велел передать падре? – короткий выдох, чтобы укрыть любое чувство. Осталось недолго до подписания договора Фернандо и Атальи. Тогда они с Алисией поедут в родовой замок. Тогда ослабнет охрана. Тогда он избавится от иллюзий, которые навязываются. Растопчет свои желания. И поедет учиться. Нельзя чувствовать. Нельзя. Герцог прикусил губу до крови. Стоял, не поворачиваясь, а по губе вниз на подбородок текла кровь. – Он сказал, что иногда стоит прямо говорить о том, чего ты хочешь на самом деле. Что, сказав однажды “люблю”, ты солгал, но это была прекрасная ложь. – Кристиан взглянул на Фернандо и медленно подошел к королю, разглядывая его лицо. – Ни один договор того не стоит, – сказал Легрэ, чувствуя, как внутри закипает ревность – от нее хочется смеяться, хохотать словно безумному, но грудь сжимает тисками боли и горько, всего лишь очень горько терять любимых вот так, не из-за смерти или болезней, из-за чьей-то похоти и власти, из-за лжи во спасение. Легрэ обернулся и взглянул на Луиса. – Ты хочешь, чтобы я оставил тебя с ним? Ты этого, правда, хочешь? Герцог боковым зрением видел рядом Кристиана. Спрятал руки в рукава, чтобы тот не заметил дрожь. Сдержал подступавшие к глазам слезы. Стоял молча, дыша, но одна из капель все равно потекла по скуле, отражая искры пламени, как драгоценный камень на тонком фарфоре кожи. – Спасибо за ночную задачу для души, барон. Я учту свои ошибки, – юноша не сдержался и поднял глаза на Легрэ. Кипящее в них отчаяние напоминало разрастающуюся дикую бурю. На шее багровыми пятнами проступали следы от удушения. – У меня есть выбор, – уже почти неслышно. – Свой выбор, Кристиан. – Это я уже вижу, – взгляд скользнул по шее юноши, и Легрэ словно обратился в ледяную статую – он держался холодно и уверенно. А еще он любил – любил стоящего перед ним юношу до страшной сумасшедшей боли, до такой степени, что готов был отречься от него лишь бы не видеть в этих голубых глазах слез настоящей обиды. Наверное, так нельзя любить никого и ничто на свете. Он понимал, что не уйдет отсюда просто так, и не желал ставить Луиса перед выбором между Фернандо и им. Судьба уже все решила за них, а в чудеса Легрэ давно не верил. Только поэтому Кристиан сказал то, что не думал в самом деле. – Надеюсь, тебе хотя бы понравился результат, – слова были обидными и резкими, – тебе же нравится, когда тебя принуждают и бьют... Ты на редкость талантливый мученик, Луис. Целеустремленный. Отвратительное зрелище. Герцог опустил взгляд. Ему нечего было сказать в ответ. Больше всего на свете именно теперь он желал выйти вон из шатра. Но ведь его не выпустят. Там ждут гвардейцы. Потому он теперь смотрел на спящего Фернандо. И вместо того, чтобы заплакать от накатившего отвращения к обоим здесь находившимся садистам ощетинился, выпуская наружу свою единственную защиту – злобного затравленного зверька. – Я ценю таланты тех, кто умело добивается боли. Вам, Кристиан, это плохо удается. Вы банальны и слишком самонадеянны! Вы и Фернандо! Ваши выходки и ваши пристрастия заслуживают наказания одинаково. С той лишь разницей, что стоите вы на разных ступеньках мира. Но по сути... – почти рычание, испускающее яд. – Вы оба – ничтожества, которые не заслуживают чувств, а только обмана. – Луис рванул прочь от шкур, возле которых стоял Легрэ и где лежал король после ужасного приступа. Герцог откинул полог и, пугая гвардейца и ночную тишину, заорал, как сумасшедший: – Алиииииииииииииииииииисия! Легрэ инстинктивно ринулся за юношей, но через пару шагов остановился. – А вообще-то все правильно, – и обернулся на Фернандо, встретив его взгляд. Король внешне расслабленно сидел и спокойно смотрел на бывшего стражника. После того, как заканчивали действовать зелья, принятые им накануне, для сна хватало всего нескольких часов, и он приходил в себя полностью отдохнувшим и практически без последствий для организма. Фернандо проснулся от голосов, раздававшихся в шатре, и это сразу насторожило – никого, кроме Луиса, быть не могло. Мужчина затаился, не показывая пробуждения, и именно поэтому он услышал столь занимательный разговор. Королю было сейчас интересно понаблюдать за Легре. А мальчика он успокоит чуть позже, наедине. – Надо отдать должное твоему хитроумию, Легре, – король ласково улыбнулся, поднимаясь на ноги. – Ты, похоже, нашел практически единственный способ пройти к Луису. Но неужели тебя не насторожило, что охрана из моих гвардейцев? – мужчина издевательски приподнял одну бровь. Фернандо оставался без одежды, но этот факт его нимало не смущал, даже наоборот – на теле очень ярко были видны свежие порезы, сделанные Луисом, и мужчина не сомневался, что Легре сделает правильные выводы. Короля очень интересовала реакция помощника аббата, столь яростно влюбленного в его мальчика. Кристиан, казалось, не был удивлен ни вопросом короля, ни его обнаженным телом. Легрэ спокойно смотрел в глаза монарха, без каверз и злых ухмылок. – Иногда случается то, что должно было случиться. Меня предупреждали, что оставаться здесь опасно. Кроме того, риск такое увлекательное занятие, особенно если... – Легрэ коротко взглянул через плечо на Луиса, и снова посмотрел на Фернандо, – оно того стоит. Поняв, что король открыл глаза и даже поднялся, осознав, что происходит сейчас, Луис отчаянно рванулся из шатра, сбив одного из гвардейцев, который тут же поймал его и чуть ли ни силком бросил обратно. Юноша не упал, он лишь пролетел несколько шагов вперед, напоследок поймав взгляд Фернандо. Зов о помощи не был услышан. Еще бы секунды хватило, чтобы дозваться принцессу. Хотя... Герцог понятия не имел, что ему делать теперь. Все выходило из-под контроля. Все планы складывались, как карточные домики. – Оно того стоит, – задумчиво произнес король, мельком взглянув на Луиса. Мальчишка выглядел как взъерошенный ежик, и Фернандо знал, что сейчас он способен на любое безумство. – Выглядит очень благородно. Ты хочешь стать мучеником? Чтобы Луис потом всю жизнь страдал от того, что ты умер из-за него? А еще говоришь о любви. Он перевел спокойный взгляд на мальчика, продолжая краем взгляда следить за Легре. – Луис, подай одежду. Ты же не хочешь, чтобы твоя жена видела других обнаженных мужчин, кроме тебя? – Ваша одежда у вас под ногами, – разумно заметил герцог. Взгляд его, почти безумный и злой, искал... Искал и наконец нашел то, что нужно. Но, скользнув, по выбранному, юноша спокойно уселся на тюк в ожидании. – Никто не придет. Вряд ли меня слышали. Вы продолжайте ваш дешевый спектакль, – добавил он с хрипотцой. Кристиан скрестил руки на груди и сцепил зубы, потом усмехнулся в лицо короля. – А вы, Фернандо, его тоже любите? Вы заставите его страдать? – Легрэ понизил голос, говоря едва слышно: – Он всего лишь мальчик. Человек, загнанный в угол обстоятельствами. Он боится ответственности и собственных пороков, он боится выбора. Мы с вами другие, мы все и всегда решали за него. Отправьте Луиса в свой шатер и давайте решим наши разногласия один на один, Фернандо. Зачем ему видеть это? – Легрэ, ну какие у нас могут быть разногласия? – благожелательно улыбнулся король. Еще один беспокойный взгляд на мальчика – явно что-то решил. Оценивающий взгляд на бывшего монаха. – А теперь не мешай мне, за собственными желаниями ты кое-что не видишь. И Фернандо спокойно пошел к Луису. Юноша сразу встал и двинулся от короля вокруг костра, быстро бросив туда поленья, которые сразу вспыхнули и разожгли пламя. Взглядом он следил и за Легрэ, и за королем, словно они были волками, а он зайцем, которого загнали в ловушку. Это была та самая грань, заходя за которую, в герцоге включалось желание себя уничтожить. Теперь он совершал отчаянную пляску. Еще одно бревно в огонь – пламя стало сильным. Король замер, глядя прямо в глаза юноши. – Луис, мальчик мой, – мягкий, проникновенный голос, – огонь не поможет. Ты же помнишь, – шаг вперед, вплотную к костру. Взгляд опять обретал тяжесть, властность, старался добраться до разума юноши, разбудить его. Рукой, закрытой от Луиса огнем, мужчина подал знак Легрэ – “отойди” и указал в угол, где, скрытый в полутьме стоял котел с водой. – Конечно. Но, несомненно, ускорит... – заговорил быстро юноша. – Достаточно лишиться привлекательности, ведь так? – еще больший прищур глаз. Страшный калека уже не станет вызывать желаний... – герцог быстро перешагнул с другой стороны к огню и занес над ним ногу. Не сводя встревоженного взгляда с Луиса, Кристиан медленно и незаметно отступил в угол, осторожно присел и пальцы по наитию нащупали ручку тяжелого котла, наполненного водой. Судорожное дыхание рвалось с губ новоявленного барона, в горле встал ком. Кристиан боялся, снова боялся за Луиса. И он хотел бы сказать, что ему-то он нужен любым, и что Легрэ готов на что угодно, лишь бы Луис был счастлив. Пусть не с ним, пусть с кем захочет, но был. Хотел бы рассказать как-нибудь вечером сидя у очага и распивая терпкое виноградное вино первого урожая, что вернулся сегодня не погубить их обоих, а просто потому, что по дороге на него напали разбойники, потому, что не удержался и захотел увидеть его всего лишь раз, еще один безумный раз и услышать его люблю. И как бы там ни было, ему жаль, что все выходило так глупо и ужасно. Легрэ так же осторожно выступил в круг света из тьмы. – Луис, не надо. Блио, окрашенное снизу золотом, обуглилось, потом герцог лишь усмехнулся и сделал шаг назад. – Конечно, не надо, – усмехнулся он. – Гораздо интереснее вот эти пузырьки, а еще более удачно, – он подхватил нож с ребристым лезвием, – вот это... У вас, Фернандо, хлыста ведь нет? Жаль... – крепко обхватив пальцами удобную рукоять, герцог размахнулся, и лезвие понеслось к его животу. – Вода! – еще до того, как Луис поднял кинжал, крикнул Фернандо. Думать времени не было, он просто оттолкнулся и прыгнул к мальчику. Оставалось только надеяться, что Легрэ сообразит, что нужно делать. Почти одновременно с криком короля, Кристиан плеснул в лицо юноши воды. Секунды замешательства хватило, чтобы Луис потерял ориентацию, а Фернандо вырвал из его рук оружие. Не помня себя от ужаса, Легрэ подхватил Луиса за плечи одной рукой, второй же схватился за его живот, проверяя, как глубоко ранение. К счастью порез оказался поверхностным. Все это время герцог даже не сопротивлялся, а напротив – он обмяк. И вдруг засмеялся. Забавность ситуации была настолько очевидна, настолько страшна, что у Луиса банально началась истерика. Мало того, что бывший убийца переоделся в рясу инквизитора и бегает по шатру с котлом, так и еще голый король прыгает через костер. Юноша просто рыдал от смеха над этими двумя идиотами, у которых явно еще сильнее поехала крыша, чем у него самого. Король спокойно подошел к юноше, посмотрел, переложил нож в левую руку и со всего размаху залепил пощечину обратной стороной ладони. Когда юноша схватился за рассеченную перстнями щеку, мужчина прошипел: – Тебе ничего не нужно напомнить, милый? Кристиан и сам не понял, как потерял контроль, как ударил Фернандо кулаком в лицо, да так сильно, что тот опрокинулся на спину. Ему было плевать, что этим он себе подписал смертный приговор. Легрэ возвышался над Луисом, словно волк, готовый драться за него до последней капли крови. – Не смейте его трогать, – тяжело дыша, сказал он. – Вы это хотели мне продемонстрировать? Его безумие? Вы ничего о нем не знаете, ни его силы, ни его достоинств. Только слабости, но этого мало, чтобы заставить его слушаться. Если для вас, Фернандо, он хоть что-то значит как человек, а не постельная грелка, дайте ему сделать выбор. Кто ведает, какие наслаждения вы познаете, если позволите ему раскрыться. Я не знаю, что он чувствует к вам, что чувствует ко мне. Мне все равно любит он меня или нет. Я знаю только одно, я не хочу видеть его безумным, и пока я жив, я не позволю вам бить его. Смех Луиса прекратился так же внезапно, как и начался. От удара и потекшей крови он замолчал. Глаза стали прозрачными, как хрусталь. Он начал оседать, потому что ноги отказали. В голове стоял туман. Голос Кристиана и его выпад через себя юноша почувствовал уже на грани. Он не скатывался в обморок, а просто плыл. И рука Легрэ крепко удерживала от падения. “Безумие? Ты прав, Кристиан, это безумие...” Фернандо встал и сплюнул в костер кровью. – Ты дурак, Легре, – он вытер рот рукой и посмотрел на кровавые разводы. – Я тебе это уже говорил, и повторю еще раз. Ничего я тебе не хотел показать. Ты за своими страданиями и не заметил, что мальчику плохо. Ах, давай решим наши противоречия вдвоем! Ах, как же так, меня предпочли королю! Давайте же напоследок его унижу! – мужчина злобно глянул на бывшего монаха и еще раз сплюнул кровь в костер. – Клади его на постель, быстро! И без разговоров! Фернандо быстро поднял сумку, высыпал на землю флакончики и стал их быстро перебирать. Нож он оставил под рукой. Легрэ скрипнул зубами, подхватил юношу на руки и перенес на постель. Он мельком взглянул на Фернандо и пользуясь тем, что тот занят, погладил юношу по волосам. “Мне жаль, Луис, но он прав... Только приди в себя. Я обещаю, что смогу все исправить”. – А ты и подыграл мне на радостях, – фыркнул он. – Тоже молодец, ничего не скажешь. Есть там что-нибудь для того, чтобы его в чувства привести? – Есть, конечно, – Фернандо на мгновение задумался, выбирая из трех пузырьков, потом кинул один из них Легрэ. – Влей в него глоток, будет достаточно. И пока бывший стражник пытался это сделать, быстро оделся в брюки и рубаху. Подхватив с земли свою серебряную палку, он решал один вопрос – когда звать гвардейцев. Рука автоматически крутила серебро. Кристиан сделал все, что ему сказали, отложил пузырек на шкуры и, пользуясь тем, что король стоит за его спиной, осторожно взял руку Луиса в свою. Он переплел пальцы с пальцами герцога, с тоской сжал, чувствуя тепло его ладони и запоминая его, как самое драгоценное, что было в жизни. – Чего вы ждете, Фернандо? – Кристиан не обернулся. Его прямая спина не согнулась от горя, голова не пала на грудь, и земля не разверзлась под ногами вроде, но он чувствовал, что мир рушится, и в нем больше нет надежд. Голос Кристиана зазвучал тихо: – Если бы он не попросил меня тогда в монастыре сохранить вам жизнь, я бы убил вас. Себастьян дал мне прямые распоряжения на этот счет, а я ни разу не ослушался его за всю жизнь. Только тогда. Луис защищал вас так, как защищают близких и преданных друзей. Он так боролся за вашу жизнь, будто отними я ее, и он бы умер. Я не хочу и не могу думать о том, почему он поступил так, но по его просьбе я не убил вас. Я предлагал ему бежать со мной, но он отказался. Отказался и вернулся к вам, остался с вами. Даже если я пойду на виселицу, отдам за него жизнь, он все равно останется с вами. – Легрэ взглянул на Луиса и когда взор затуманился, плотно сжал веки. – Он любит вас, Фернандо. Неужели вы не видите? Герцог лежал с открытыми глазами и чувствовал руку Легрэ. Горячую, сжимающую, безнадежную. А еще видел тень Фернандо. Он продолжал плыть... и слышать все, что происходит вокруг. Юноша не хотел бы приходить в себя, но вынудил тело подняться. И сесть. Его немного штормило. Вернее, трясло. – Я все слышал, – сказал честно. – убийства любого из вас я не переживу. Если от слов Легрэ Фернандо начал про себя материться, то после фразы Луиса дьявол мягкой лапой толкнул бешенство в его голову. – Герцог, – он скрипнул зубами, – тебе есть еще что сказать? Умного? Или, может быть, вспомнишь, что я тебе обещал? – Обещали мне? – герцог приложил ладонь к щеке, смазал кровь по лицу и попытался подняться на ноги. – Я не считаю, что должен выбирать и тем более мне плевать на все ваши обещания, которые на самом деле ничего не стоят. – Рука вырвалась из пальцев Легрэ. – Вы ошиблись оба. Я не дама, из-за которой ведутся споры между кавалерами. Юноша качнулся. Удар был слишком сильным, и теперь голова сильно кружилась. – Позвольте мне удалиться, ваше величество. Легрэ долго смотрел на юношу, на его оточенный профиль, на следы крови по лицу, и на его губы против воли поползла горькая усмешка. – Да нет, Луис, мы не ошиблись. И тебе рано или поздно все равно придется сделать выбор... В противном случае мы его сделаем сами, и поверь мне, результат не устроит в первую очередь тебя самого. – Кристиан за плечи уложил герцога на шкуры. – У тебя порез на животе, потому лучше лечь и подождать, пока кровь запечется... Юноша только лег, когда полог шатра откинулся, и в него влетела принцесса Аталийская. Никто не ожидал ее появления. Более того, никто не понял, как она прорвалась через кордон да еще и с оружием. Девушка была одета в облегающие мужские шоссы, поверх рубахи – накинуто тонкое железо кольчуги. Волосы растрепаны. При виде короля, человека в рясе инквизиции и Луиса с окровавленным лицом она яростно сверкнула глазами. – Что здесь происходит, господа? – ярости Алисии не было предела. Оказывается девица более того, что не спала, так еще и... где-то рядом тренировалась. Она была вспотевшая и разгоряченная. Следом за девушкой в шатер ввалилось несколько фавориток. Не было сомнений, что игры ночью имели весьма странный характер. – Принцесса, – король повернулся к девушке, опасно сузив глаза. – Будьте добры покинуть шатер. Немедленно. Правой рукой он крепко сжимал свою палку, лениво похлопывая навершием по ладони левой руки. Если бы в шатре было светло, можно было бы понять, что Фернандо в бешенстве – глаза опять затопило чернотой. – То есть покинуть? Луис, ты в порядке? – девушка сделала шаг вперед. – Почему у тебя кровь? Что вы делаете с моим мужем? – еще большее негодование. Луис заставил себя подняться. Если сейчас впутать еще и племянницу Эдуарда, договор полетит ко всем чертям и начнется война. – Я сам, Алисия. Пожалуйста, все в порядке. – Ты уверен? – принцесса склонила голову набок, разглядывая кавалеров герцога с пристрастием. Оба явно были не в себе и кипели. – Хорошо, – она поклонилась Фернандо. – Надеюсь, ваше величество, вы вернете мне мужа в полном порядке. – и, фыркнув, девица вышла за порог. Луис выдохнул. Легрэ смотрел на незнакомку с тайным интересом, но догадался, кто она, раньше, чем король обратился к ней. Именно ее звал Луис, и, вероятно, это и был его собственный выбор. Кристиану в голову пришла сумасшедшая мысль – что если он убьет короля? Сможет? Да, если постарается. А потом Луис будет вынужден повесить его, чтобы унять жажду крови и мести в обществе. И тогда юный герцог, наконец, получит то, что хотел. Свободу. Полную свободу от Фернандо, от Кристиана, от греха. Легрэ взглянул на Луиса вопросительно. ‘Это твой выбор?’ Если бы юноша увидел теперь взгляд Легрэ, то, наверное, испугался, но его прочитала лишь удалившаяся Алисия, которая была весьма поражена тем, какие страсти разыгрываются вокруг юного герцога. И даже подумала о том, что вероятно в ближайшее время, когда только останется с юношей одна, испытает на нем все приемы, которым обучилась в играх с фаворитками. Нежный, тонкий, он вызвал в принцессе желание подчинить. Но бороться с монстрами девушка обычным путем не собиралась. Достаточно будет затянуть бабочку в свои сети, а там она разберется, как поиграть с мальчишкой. Этот высокий мужчина... Тот, что был на болотах? Садист... Да... Как часто встречаются такие экземпляры, что ищут удовольствие от боли? В состоянии ли они понять тонкую психику Луиса? Нет. Жертву надо любить и постепенно завлекать, играть, смеяться, быть милой. Алисия убрала волосы, шагая в ночную тьму. Она обязательно поговорит с Эдуардом о главном пункте договора. Муж отправится с ней в фамильное гнездо. Сразу после поставленных подписей. Никаких стражников и королей... Никаких соперников, чтобы обучать мальчишку. ... А в это время сам Луис выдохнул, потому что опасался за жизнь юной и во всех отношениях милой принцессы. – Ваше величество, прошу, позвольте мне удалиться, – пробормотал он. Фернандо задумчиво смотрел вслед принцессе. Ему очень не понравилось, что она сумела пройти в шатер. Зачем ей это было нужно? Ему не понравился взгляд, которым на прощание девушка окинула всех. Ему много что не понравилось. Услышав вопрос Луиса, он перевел взгляд на него. Мальчишка был на пределе, и ему явно был нужен врач. Бешенство становилось холодным, расчетливым, когда красный туман уже не застит глаза, только лишь дьявол бьется внутри, отдаваясь болью в висках. – Позволяю. Сейчас отдам приказ, чтобы тебя выпустили. Король выглянул за полог и через несколько секунд распахнул его перед Луисом. Выпустив мальчика, мужчина задернул полог обратно. Он стоял, прислушиваясь к звукам, раздающимся вне шатра, и не сводил взгляда с Легрэ. Почти сразу полог был откинут снаружи, и в шатер вошло несколько гвардейцев. – Арестовать его, – холодно приказал Фернандо, кивая на бывшего помощника аббата. – Мое возвращение сюда – только воля случая, – сказал Легрэ, спокойно глядя в глаза монарха. – И меньше всего на свете я ожидал застать вас с ним. Я не стал бы намеренно вредить ему, да и вы, Фернандо, сознайтесь уже, что если бы и уехали, забрали бы его с собой. Я бы на вашем месте избавился от конкурентов и поступил именно так. – Воля случая? – также тихо продолжил король. – Нет такого понятия, как “воля случая”. Только для слабых, которые плывут по течению, и оправдываются перед собой “волей случая”, “волей Бога” и другими волями. Ты намеренно вернулся, как бы ты не оправдывался перед собой. Зачем? – стиснутый волей мужчины, дьявол все больше бился внутри, принося все большую боль в голове и горечь на языке. – Ты сам знаешь ответ на этот вопрос, Фернандо. Да, я шел к Луису. Намеренно. Но вернулся я волею случая. Желать кого-то – это уже слабость. В твоем случае тоже. И то, что ты взялся за воспитание Луиса в моем присутствии, только доказывает, что ты не уверен в нем. Как ни парадоксально и ни смешно, но этот мальчишка нам обоим нос утер. – Кристиан мягко улыбнулся. – Дьявол, ну ты и идиот, Легрэ! – взорвался король. – Ты говоришь о чувствах, говоришь о желаниях, а сам ничего не видишь дальше своего носа! Он на мгновение замолк, пытаясь совладать со своими чувствами. Наличие гвардейцев ему не мешало – они ничего никому не скажут, так как знают своего короля, знают, что бывает за хоть одно сказанное слово. – Легрэ, – Фернандо опять понизил голос. – Слабость не желать, а оправдываться своими желаниями. Ты именно поэтому чуть не искалечил мальчишку. И сейчас пришел калечить. Ты сам четко понимаешь, вдвоем вам не быть. И все равно пришел. Душу ему вынимать, – зло улыбнулся король. – Защитник. – Видимо то, что с ним делаешь ты, намного лучше? – огрызнулся Легрэ и скрестил руки на груди. – Что-то как я погляжу, не особенно он обрадовался твоим пощечинам. Король покрепче вцепился в палку. Он не понимал, зачем продолжает разговор, зачем пытается хоть что-то для себя прояснить. Что нашел Луис в этом самовлюбленном, самонадеянном болване? – Ты действительно не видишь разницы? – виски опять начало колоть болью. – А она есть? – Кристиан бросил короткий взгляд на стражников, а после изобразил вежливое ожидание. – Я видел только то, что Луис не хочет выбирать между нами... или не может. И если я его и сломаю, то сломанным он будет только в ваших глазах, Фернандо. Луис – мазохист, ему нравится власть, боль, еще больше нравится, когда добиваются его. Стоит только надавить на него слегка, прикоснуться, и он сдает рубежи за рубежами. Именно поэтому ему нравитесь вы, именно поэтому ему не безразличен я. Каждый из нас дает ему что-то свое – то, чем мы дополняем друг друга. Он вам действительно нужен, Фернандо? Как кто? Игрушка? Любовник? Разменная монета в политических интригах? Любимый? А может быть, как цель? – Повод. Повод сомневаться в своих чувствах к вам, Фернандо. Повод избегать правды. – Кристиан отпустил глаза, задумчиво хмурясь. – Ему просто со мной управляться легче, чем с вами в силу того, что вы король, а я простолюдин. Он никогда не ответит вам взаимностью, пока не почувствует, что вы на равных. Вы слишком сильно ухватили его за горло. Ослабьте хватку немного, и он станет вашим навсегда... – Легрэ взглянул в глаза Фернандо – не холодно и надменно, а совершенно искренне. – Я могу помочь вам в этом. Не потому, что боюсь вас или понимаю. Я сделаю это для него. Возможно, наше примирение станет для Луиса шансом разобраться в себе. – Легрэ, – король отстраненно посмотрел на мужчину. – Ты, кажется, забыл, с кем ты говоришь! Слова помощника аббата его странно разочаровали. Было до непонятного неприятно, что Луис любит или считает, что любит, такого человека. – Ты считаешь, что чем-то можешь помочь мне. Чем конкретно? – Если вы скажете, чего хотите от Луиса, я сделаю так, что вы это получите. – Легрэ кивнул. – Я все время забываю, с кем разговариваю. Привычка. Прихвостень из меня никакой, а вот орудие для достижения цели... в умелых руках, очень даже эффективное. Я уверен, что Луис любит вас. Я хочу, чтобы он понял это и был счастлив. “Я сделаю так, что вы это получите”, – Фернандо хмыкнул про себя. Он что, действительно в это верит? Король ни йоту не поверил в озвученные им цели. Все, что он знал про Кристиана Легрэ, полностью опровергало все, что он сказал. Внешне Фернандо оставался таким же отстранено спокойным. – И как ты собираешься добиться от Луиса того, что мне нужно? – Это уже мои заботы, – Легрэ сделал шаг навстречу королю, и гвардейцы обнажили оружие. – Я добьюсь. Король задумчиво провернул серебро в руках. С тихим щелчком выскользнуло потайное лезвие. Фернандо поднял черные почти безумные глаза: – Да? А я думаю, ты врешь. Докажи, что не врешь. Только не спрашивай как. И еще один шаг ближе ко мне станет твоим последним шагом. С этого расстояния ты меня не достанешь. И не думай, Легрэ, что ты умрешь, – усмешка исказила лицо мужчины. – Если бы не Луис, я бы давно вас убил. Хотите сказать, у меня возможности не было? Была и не одна. Но в прошлый раз я этого не сделал и не сделаю сейчас. Я мог вас зарезать, мог ударить котлом по голове полчаса тому назад...Я действую и буду действовать в интересах герцога Сильвурсонни, а он вам смерти не желает. Разве вам мало доказательств моих чувств к нему? Я здесь. Я не пытаюсь вас уничтожить. Я отрекаюсь от Луиса ради его самого. Мало? – Кристиан сделал еще один шаг. – Так кто из нас дурак, Фернандо? – Ты, Легрэ, – король скользнул вбок от мужчины. – Ты. Ты пытаешься меня убедить, что желания и чувства людей не меняются? Ты не отрекаешься от него, в этом ты постоянен. Ты меня ненавидишь, в этом ты постоянен, – Фернандо стоял сбоку от помощника аббата, сохраняя прежнюю дистанцию. – Ты будешь действовать в интересах герцога, в этом ты постоянен. Но каковы истинные интересы мальчика, ты будешь решать сам, так ведь? – издевательски спросил король. – Как ты сказал недавно – “он боится выбора, мы решаем за него”? И продолжил жестко: – Ты не дал ему выбора. Ты за него уже решил. И будешь этого добиваться. И ломать, если твои чувства не совпадут с его. По-другому ты не умеешь. Я не позволю тебе его сломать, – короткий кивок гвардейцам. – Увести. – Если мои чувства не совпадут с его я его отпущу, – выкрикнул Кристиан сопротивляясь изо всех сил. Он отбросил одного стражника в сторону, но на смену ему пришли двое других – они заломили руки Кристиана за спиной, но он продолжал говорить и упираться. – Они уже не совпали! Но я же помог вам с ним, помог не позволить ранить Луису себя! Если бы я думал только о себе, как собственник, я бы предпочел видеть его мертвым, но не вашим! Думаете я не понимал прекрасно, что вы упрячете меня при малейшей возможности, а его снова будете подчинять... Вы сами можете сломать его. Вы король! Вам раз плюнуть это! А я люблю его и если понадобится, я способен отречься от Луиса! И вам этого не понять, потому что вы никогда не пробовали обращаться с ним, как с человеком! Зверь короля вырвался наружу. – Легрэ, а разве я говорил, что твои интересы совпадают с выбранными тобой интересами Луиса? – кривая улыбка на застывшем лице, навершие палки упирается под подбородок бывшего монаха. – Продолжаешь строить из себя мученика? Бросаться словами? – рубин все сильнее врезается в кожу. – Я-то конечно могу его сломать, но не буду. А вот ты... Ты этого не хочешь, но делаешь... Фернандо отступил на шаг от Легрэ, с ненавистью смотря на него. – И когда это ты с ним говорил как с человеком? – А это не ваше дело. – Легрэ зло сощурился, и на его губы скривила издевательская усмешка. – Вы уперлись, как осел в то, что я его ломаю, порчу и повторяете, как заведенный. Хотите скажу, чего вы боитесь? Вам страшно, что он, в конце концов, вас отвергнет. Вам же до сих пор никто не отказывал, чего бы вы не пожелали. Все для вас ноги раздвигали с великой радостью. Я жив только благодаря вашим страхам, а вовсе не душевному милосердию... или что там у вас вместо него. Только знаете что? Если бы я не был простолюдином, если бы мы с вами были на равных, у вас не было бы ни единого шанса на любовь Луиса. Это вы не дадите ему выбора, а я уже давал и не один раз, и дам еще, если он захочет. А вы дальше обманывайте себя, Фернандо... лелейте надежды, что его можно заполучить через постель. О, вас ждет огромное разочарование. Грубость в постели – это всего лишь игра, способ правильно доставить и получить наслаждение, а я довольно видел, как вы его по морде по поводу и без. Вы жалки в своих страхах, а за его счет просто самоутверждаетесь, потому что на самом деле вы боитесь любого проявления человечности. Я ломаю Луиса только в ваших глазах, как вашу игрушку. Что, испортил я вам куколку для постельных утех? Поделом... Король расхохотался. – А ты забавен, Легрэ! Если бы мы были на равных, мальчик бы на тебя и не посмотрел! Он и виснет-то на тебе только потому что ты был стражником. А что касается куколки для постельных утех... – Фернандо нежно улыбнулся. – Если бы мне было нужно только это, я бы все получил еще тогда, когда мальчишку подложили под меня во дворце. А потом бы выкинул. Так что ты себе сильно льстишь. Лицо мужчины вдруг накрыла маска скуки. Он перевел взгляд на алеющий камень. Тихо щелкнуло лезвие, прячась в обманчиво беззащитное серебро палки. Фернандо поднял глаза, затопленные тьмой, на Легрэ. – Когда тебя придут убивать, знай, что об этом попросил Луис. – Тогда пусть он сам мне это скажет, – так же беспристрастно ответил Кристиан. – Это уж мальчик решит сам. Короткий кивок гвардейцам, и через минуту король остался один. Голову опять раскалывало болью. Выпив лекарство, Фернандо пытался разобраться, зачем же он разговаривал с Легрэ. Это была не ревность, не желание отомстить или отыграться, унизить. Его вело желание узнать еще что-нибудь о Луисе, о том, как он открывается перед другими людьми. Перед человеком, которого любит. И в результате – почти пустота. Разум Легрэ был заполнен только собственными чувствами, отражения Луиса в этом человеке он почти не увидел.