Читаем Монастырек и его окрестности… Пушкиногорский патерик полностью

Случались, конечно, и неприятные моменты. Например, со временем молока коровы стали давать гораздо меньше, чем прежде, и вид они уже имели не такой товарный, как прежде, да и часто смотрели голодными глазами в ту сторону, откуда их привезли;– все это – как выяснилось из прилагаемой к коровам инструкции – потому, что ко всему прочему заграничных коров надо было кормить особыми добавками, а добавки эти стоили денег и, похоже, денег немалых. Отец Александр, правда, попробовал, проклиная все на свете, попросить денег у отца наместника, но тот только плечами возмущенно пожал, посмотрел с сожалением на небо и ушел, напоследок оделив отца Александра тяжелым красноречивым взглядом.

Это напоминание о корме, за который придется расплатиться своими кровными деньгами, возможно, и положило начало краткому коровьему бунту, печально закончившемуся для коров, которые были виноваты только в том, что родились в стране победившего лютеранства.

Сначала, как водится, поползли слухи.

Благочестивые прихожанки рассказывали, что в лютеранских коров вселились бесы, и отец Иов специально ездил на ферму и долго отчитывал падшее стадо, но, так ничего путного и не добившись, пообещал вернуться с новыми, безотказными молитвами.

Митрич, который, как всегда, все знал лучше других, сообщил по секрету, как отличить падшую корову от не падшей и научил молитве, способной нанести бесу непоправимый вред, на что отец Иов только рукой помахал и ничего не сказал.

Потом стали рассказывать, что коровки эти бедные заражены разными болезнями, которые вместе с колорадским жуком забрасывают к нам протестанты, американцы и НАТО.

«Молиться надо, – говорил отец Прокопий, ласково улыбаясь окружившим его прихожанкам. – Кто много молится, тому Господь подает такие силы, что с ними никакая атомная бомба ему не страшна. Тем более, что у нас и своя есть».

Потом кто-то из монахов обратил внимание, что отец наместник стал что-то довольно часто вспоминать заграничных буренок и даже пошутил однажды насчет того, что, поскольку протестанты в честном поединке одолеть нас не могут, то решили подослать к нам своих буренок, думая сломить нас при помощи молока, творога и сметаны, а главное, при помощи скоромного, каковым они были сами.

«Но не на тех напали», – сказал отец Нектарий и засмеялся, довольный своей шуткой.

Между тем, по ассортименту блюд, которые выставляли на обеденный и вечерний стол, и по разным другим признакам монахи скоро догадались, что денег в казне как всегда нет, и, стало быть, следовало в самое ближайшее время ожидать от отца наместника какой-нибудь, – как говорил отец Александр, «фуртыбляй», на которые отец наместник был всегда большой изобретатель.

И он, наконец, пришел, этот день, когда отсутствие денег в казне и в других местах сделалось просто вопиющим, так что Нектарий собрался с духом и поставил вопрос о продаже монастырского стада.

«Будем смотреть правде в лицо, – сказал отец наместник после обеда, выйдя во двор и собрав вокруг себя небольшую толпу насельников. – Что такое корова?»

Вопрос застал присутствующих врасплох.

«Корова – это постоянная трата денег, – объяснил отец наместник, снисходительно поглядывая на окружающих его монахов. – Это куча времени, которое она съедает, тогда как это время можно потратить на молитву. Это корм, который ей надо покупать. Это ветеринар, который будет с тебя драть кучу денег за справку. Это грязь, которая тоже стоит денег, потому что ее надо вывозить. Это пастух, которому надо платить. Это солома, которую надо собирать на зиму. Ну и все такое прочее».

– А как же молоко? Как же сметана и творог? – сказал о. Николай, для которого протестантские коровы в последнее время стали кем-то вроде родных. – Что, монастырь без сметаны обойдется?

Монахи одобрительно зашумели.

Перспектива остаться без сметаны не радовала никого.

– Что – молоко, что – молоко, – сердито сказал отец наместник, хмуро глядя на отца Николая. – Молоко будем в селихновском райпо брать. И сметану, и творог, – зачем нам с какими-то коровами возиться? От коров грязь и лишние траты. Пастуху – плати, за корм – плати, за все плати, а толку никакого».

– Кроме молока, творога и сметаны, – повторил упрямый отец Николай.

– В общем, так, – сказал отец наместник, слегка поднимая голос и начиная сердиться. – В четверг открываем после обеда собор. Там все и решим.

Неизвестно, как удалось отцу Николаю сагитировать половину монахов, но только в четверг после обеда пятеро из них вошли в трапезную, договорившись между собой стоять за буренок до смерти и не дать отцу наместнику лишить монастырь молока, сметаны и творога. Имена этих героев, которые если и не спасли буренок, то, по крайней мере, спасли монахов от позора, были следующие:

отец Тимофей,

отец Ферапонт,

отец Александр,

отец Маркелл,

отец Мануил.

Возглавлять героев должен был, естественно, отец Иов, но он почему-то задерживался.

– Начинаем, начинаем, – сказал отец наместник. – Нечего ждать опоздавших.

Перейти на страницу:

Похожие книги