Монастырек и его окрестности… Пушкиногорский патерик

И тут выяснилось, что по закону сельские жители не имели права стоять в городской очереди, – не то потому, чтобы удерживать их в сельском хозяйстве, не то по какой другой причине, но все мечты и фантазии Бозырева о собственной квартире рухнули в один час.

Для него настали тяжелые дни, и даже помощь друзей и поддержка семьи не приносили облегчения и не делали его боль меньше.

Однако мучения его длились, к счастью, недолго.

На одном из заседаний райкома неожиданно возникло предложение помочь товарищу Бозыреву в получении расположенной на территории Пушкинских гор квартиры.

Все гениальное, как известно, просто.

Посоветовавшись с друзьями, поразмыслив и полистав Административный кодекс, Бозырев продвинул в райком предложение – передать деревню Савкино, где он жил, – под непосредственную власть городской администрации – другими словами, лишить Савкино статуса деревни, а взамен считать его частью Пушкинских гор. Так Савкино стало улицей, принадлежащей поселку, а Бозырев – поселковым жителем, стоящим на законных основаниях в городской очереди на квартиру в Пушгорах.

Я хорошо представляю себе эту картину

Заседание пушкиногорского райкома. В сегодняшних темах – доклад о достигнутых районом успехах, международное положение и – в части «Разное» – квартирные затруднения гр. Бозырева.

– Есть еще один – последний – вопрос, – говорит Ответственный за идеологическое воспитание молодежи. – Вы все знаете нашего молодого специалиста, товарища Бозырева. Знаете и его тяжелое семейное положение, в смысле квартирного вопроса, конечно. Так вот у нас есть предложение, позволяющее, наконец, встать товарищу Бозыреву в общегородскую квартирную очередь. Прошу вас ознакомиться.

Далее идет знакомство с предложением.

– По-моему, это стоит внимания, – говорит Ответственный за техническое состояние машинного парка.

– Ну, все-таки деревня. Поймут ли нас? – замечает Председатель.

– А мы сообщать никому не станем, – говорит Ответственный за идеологию. – Почему мы должны кому-то рассказывать о наших внутренних делах? Это непорядок.

– Верно, – говорит Председатель. – Что ж, давайте голосовать. Да и по домам. Все-таки банный день.

Дальше история пошла по накатанной.

Бозырев встал в квартирную очередь и скоро получил в Пушкинских горах неплохую квартиру. Что же касается всех остальных, то прошло еще много времени, прежде чем местные жители догадались, что они живут теперь не в деревне Савкино, а на Савкинской улице, и сами они – уже не деревенские мужики и бабы, а самые натуральные городские жители, перед которыми открыты все пути.

110. Василевич

1

Говорить о Василевиче немного затруднительно в силу положения, которое он занимает в иерархии местных и не местных чиновников, а также в силу того огромного количества рассказов, слухов и нелепостей, которые мы встречаем всякий раз, когда сталкиваемся с этой легендарной фигурой, – независимо от того, хвалим ли мы этого героя или, наоборот, стыдим и порицаем.

Самые разнообразные и противоречивые факты умудрялись находить себе место здесь, рядом друг с другом, в результате чего фигура директора Заповедника приобрела со временем нечто эпическое, – нечто, что роднит ее с Моисеем, Одиссеем и Наполеоном в одном лице.

Потому, когда одна экскурсоводная барышня ответила на мой вопрос, как они относятся Василевичу: «Мы его боимся», – я не удивился.

И верно.

Нельзя не бояться разбушевавшейся стихии, несущейся на тебя электрички или желающего облагодетельствовать тебя чиновника, пусть даже этот чиновник пишет стихи и награждается премиями «За вклад в искусство и культуру».

Все эти (и еще множество других) соображения послужили, видимо, причиной того, что с некоторых пор все, что говорилось о Василевиче и его Заповеднике, носило налет некой недостоверности; этакая ложка дегтя в бочке меда.

Добрый Ангел, швыряющий в прохожих камнями.

Рассказчик, забывший начало своего рассказа.

Достоверным, пожалуй, было только то, что господин Василевич соизволил родиться в богоспасаемом городе Минске, а с 21 марта 1994 года возглавил Государственный мемориальный историко-литературный и природно-ландшафтный музей-заповедник А. С. Пушкина «Михайловское».

Была ли эта дата черным днем Музея или, напротив, она знаменовала собой близость светлых и прекрасных горизонтов – это пусть каждый решает сам.

В конце концов, история – это всего лишь противоборство мнений, которые не нуждаются ни в каких-либо доказательствах, ни в каких-либо изящных аргументах, в череде которых созидается то, что, ничтоже сумняшеся, мы называем наукой историей.

Впрочем, – и с этим нельзя не согласиться – ни одна история никогда не обходилась без истории, снисходя со своих теоретических высот в гущу человеческой глупости, героизма, мужества, подлости и всего того, что мы с легкостью наблюдаем каждый день, стоит только пошире открыть глаза.

2

Что же касается нашей Истории, то она – если верить многим достоверным и недостоверным источникам – была вот какая.