Mondengel II: Чёрный Трон (СИ)

Он обнял Горячую Грацию, укутав ошмётками мантии. Оба прижались к прото-ораглу. Послышался шум... Вмиг стало темно. Песчаная буря обрушилась на путников всей своей мощью. Жарко, душно, уманке было тяжело дышать. В какой-то момент она потеряла сознание, а очнулась уже в объятиях альбиноса, снова на ездовом животном, снова в пути... Закат.

- Воды, – чуть слышно прохрипела она.

- Тише, Ирмолинд-Зигв’а. Экономить силы. Каждая капля.

- Больно...

Гуан-Тант’ер молчал. Ему нечего было ответить ей сейчас. Боль и жажда мучили его не меньше, чем её, но он знал – нужно дождаться ночи. Нельзя останавливаться. Первое солнце уже скрылось за горизонтом. Снова холмы. Корабль пустыни восходил на один из них, преодолевая очередное препятствие. Наверху альбинос смог рассмотреть местность, которую предстояло пересечь – долина, полная скудной растительности. Вдали виднелись горы.

- Туда, – шепнул он сам себе, задавая долгожданное направление прото-ораглу.

Спустившись, животное подошло к зарослям шипов, торчащих из обедненной почвы. Оно жадно принялось обгладывать их, утоляя голод. Гуан-Тант’ер с Ирмолинд-Зигв’ой на руках слез вниз. Тепловизор показывал пустоту по всему периметру... Хищник положил самку на расстеленную оборванную мантию, затем удалился. Через десять минут Кар’клей вернулся с пучком каких-то трав. Положив их рядом с уманкой, он снова ушёл.

- Лунный Ангел... – она постаралась приподняться, но силы нещадно покидали её. – Прошу, не оставляй меня. Гуан-Тант’ер!

- Я идти, идти. Тихо.

Вождь бросил на песок разломанные растения-шипы, достал из небольшой охотничьей сумки, висящей на поясе, маленькую колбочку с разжигателем и капнул его, разводя огонь. Данную сумку ранее закрепил на корабль пустыни слуга.

- Мой Вожак... здесь может быть вода?

- Да, но нужно ждать, пока наш ездовой животное откопает корни.

За спиной прото-орагл усердно копал, пытаясь добраться до мощных кореньев шипов. Песок летел в разные стороны.

- Твои раны...

- Подождут.

Он встал и подошёл к зверю, забрав у него из-под носа несколько толстых, плотных корешков с шишковатыми, вытянутыми утолщениями. Сев рядом с уманкой, Кар’клей пробил когтем одно из них. Засочилась долгожданная влага... Эндри чуть приподнялась и жадно припала к природному сосуду. Осушив его полностью, она прокусила следующее утолщение. Вкус сока был чуть горьковатым, но сейчас такие мелочи не имели значения. Пока самка пила, Одам-ан’де взял второй корень, пробил его и вылил на пучок трав, разминая их камнем. Полученной кашицей Хищник обработал ранение Андрейст. Утолив жажду, уманка ощутила, как проваливается в сон.

- Отдыхать, я быть рядом, – услышала она теряющийся в реальности родной рычащий голос. Веки сомкнулись. Забытие.

Альбинос сидел вплотную некоторое время, наблюдая за мерно вздымающейся грудью уманки, наслаждаясь теплом её присутствия рядом. «Целый си’нтр, Эндри... Я думал, что сойду с ума». Не поддавшись искушению погладить и приласкать её, тихо, стараясь не разбудить, он ушёл залечивать свои раны. Собрав необходимые растения с кореньями, Гуан-Тант’ер освободил иссечённый торс от сетки и доспехов. Он сел по-турецки на холодный, остывший песок. Плоть начинала сильно мёрзнуть, но это притупляло боль. Стиснув под маской клыки, Одам-ан’де приступил к обработке ранений. Ссохшийся твей, песчинки, пыль – всё тщательно вычищалось из порезов. Сок корневищ растения-шипа, которое было известно яутам под названием «тар-тен’хол», вызывал сильное жжение. Терпя все эти неприятные ощущения, альбинос засыпал порошок из трав на открытое мясо. Ночи здесь были очень холодными и короткими. Он слышал, как за спиной периодически просыпалась Андрейст, пытаясь разглядеть его силуэт в кромешной темноте. Её сон был беспокойным, прерывистым. Насытившийся прото-орагл давно использовал данное ему время по назначению, уткнувшись мордой в песок и слегка похрапывая. Тяжёлые, злобные мысли давили сознание Ночного Воина, гоня прочь усталость и голод. Разгрызая коренья, чтобы утолить жажду, он думал о паскудности всех, кто окружал его в Сендаре. Когда-то он был способен доверять, но не теперь. Оппоненты оказались прямолинейнее, чем так называемые “союзники”. Они открыто высказывали свою точку зрения и от них всегда стоило ждать подвоха. «Враги прозрачны, их намерения всегда будут против тебя. Какие бы извилистые пути они не избрали, цель останется неизменной – вонзить кинжал в твою грудь. Но союзники... Ты не знаешь, что от них ждать. Сегодня они с тобой, завтра – против тебя, послезавтра ты узнаешь, что продан, как товар. Нет ничего ниже и грязнее, чем кинжал, воткнутый в спину». Таск-Маоленд, отдающий приказы Сау-гканна. «Разве сломленный достоин уважения? Почему он не активировал самоликвидатор, когда восседал там, на своём троне?» Вассал, насильно вкусивший плоть Посвящённой... Кулак сжался. «На моём троне не будут восседать ублюдочные твари, не прошедшие сквозь улей лжи, подмены и предательства. Королева достойна Королей».

“Der Turm” (E Nomine) – неожиданная встреча