Монеты на твоей ладони

— Ваша персона нас не интересует. Пока, — расплывчатый премерзко осклабился. Я же задумался. Серьезно. Они разговаривают…на равных. По крайней мере, пониманиют друг друга. Из чего можно сделать вполне определенный вывод. Мать моя…

— Повторяю еще раз, последний. Либо вы объясняетесь, либо со свистом покидаете этот дом. Смею надеяться, негостеприимный.

Расплывчатый поджал губы и через несколько секунд молчания выплюнул:

— Это человеческое существо обвиняется в развоплощении одного из членов Большого круга. По Соглашению мы имеем право требовать его себе.

Не ожидая подвоха, я не сразу сообразил, кого имели в виду. Какое развоплощение?! Опять хотите на меня навесить какую-то дрянь?! Нет уж, увольте! Сначала унесем отсюда свою задницу, а потом будем разбираться, откуда у дела ноги растут. Я попытался придвинуться поближе к двери, но мой маневр заметили и дверь скрылась за ненавязчиво сомкнувшимися спинами. Вот…!

— Это смешно. Доказательства, господа, доказательства!

— Доказательства есть, — зло бросил командир качков, — А вы не имеете статуса их требовать.

— Он в моем доме и под моей защитой. Мне все равно, что там у себя решил Малый круг. Это — не его территория, а моя. И ЗДЕСЬ, господин хороший, я имею высший статус, так что не надо из меня делать идиотку!

— Сумерки…

— Это материальный мир, — перебила она. — Извольте отчитаться.

— По какому праву, — заорал расплывчатый так, что у меня малость заложило уши. — какая-то сумеречная требует от меня отчета?!

— По праву новоизбранного в соответствии с процедурой лиана Закатного народа и члена Высокого собрания, — отчеканила девица. И подняла одну бровь, — Не говоря уже о правах, которые у меня были всегда…вассал. Достаточно?

Ее противник вскинулся, то ли удивленный, то ли разъяренный до предела. Что-то сейчас будет… Я постарался незаметно осмотреть комнату на предмет других путей к отступлению. И с сожалением отметил, что сбежать мне в любом случае не удастся. Драться? Нет, не пойдет. Боец из меня…Стоп. Вассал?…Кто она? Кто она такая, черт подери, что это — ниже?!… По спине пробежалась холодная струйка страха. Я ей никто. Случайный полузнакомый. А если выдаст? А если не выдаст? Где же вы, мои якобы защитнички?

— Достаточно, — процедил расплывчатый будто в ответ на мои мысли,

Девушка медленно повернулась и обежала глазами плотные ряды качков. Не спеша обошла комнату по периметру, заложив руки за спину, будто рассматривая музейные экспонаты. Явно издевалась. Потому как ее противник изображал миниатюру «кипящий чайник».

— Так будут ли удовлетворены наши требования или мы будем вынуждены применить силу?

— Это вызов? Или прямое покушение на посла? — она резко обернулась. Так же резко, как и бросила две эти фразы.

Голос был другой и…Господи! Лицо тоже. Нельзя было сказать, что она кардинально изменилась. Мелкие, незначительные изменения по отдельности, вместе они производили слегка шоковой эффект. Откинулись назад и распрямились до идеальной прямой сутулые плечи, вскинулся вверх подбородок в горделивом уверенном развороте. Фигура, будто с ног до головы закованная в стальной корсет — прямая и жесткая как струна, и как струна же напряженная. И лицо, закономерное ее продолжение. Резкие, летящие, будто высеченные стремительным росчерком шпаги линии скул, все тем же четким движением намеченный диковатый разрез глаз, узкое лицо, все линии которого стремились вверх. Взгляд, будто с вершины трона, с вершины — и на низшую канаву. Насмешка, королевское презрение, ледяное спокойствие. Я не хотел восхищаться, но восхитился. Королева.

И королевский венец сам виделся на беловолосой голове.

Вот он, мой защитник…

Глава 8

Способности тогда особенно хороши, когда они обеспечивают потребности.

Житейское наблюдение.

Темные фигуры по периметру комнаты напряглись. Их предводитель сжал губы в нитку, отказываясь отвечать. Пауза затягивалась. Демоница вызывающе скрестила руки на груди и резким грудным голосом бросила:

— Ну, я жду!

— Малый круг к вам… лично претензий…не имеет, — процедил упрямец так, будто слова у него вытягивали клещами, — Отдайте человека, и он не будет их иметь и дальше. В противном случае…

— Зачем вам вообще сдался этот мальчик? — перебила демоница. — На самом деле. А свои домашние заготовки приберегите для низших каст. Я ведь могу и оскорбиться, Алия.

— Уж не хотите ли вы сказать, что я лгу?! — Алия зашипел, разыгрывая ярость, но глаза у него забегали.

— Именно. И разве я не права? Я начинаю думать, что обязана оскорбиться, — холодный взгляд, а тон просто замораживающий. Другой взгляд — ленивый, вопросительный — куда-то в глубину комнаты, за спины стоящих вокруг нас.