Монгол. Черный снег (СИ)

Я вышел из бара, но его запах ещё какое-то время, казалось, преследовал меня. Эта гнилая смесь табака, дешёвого виски и дешёвых слов. Ночной воздух ударил в лицо, холодный и острый, как лезвие, но меня это не отрезвило. Моя голова гудела, вены пульсировали.

Я закурил. Руки дрожали, но я убедил себя, что это не от злости, не от подозрений. Сигарета задымилась, а я уставился в тёмное небо, разрывая в себе его слова на части.

"Я могу договориться с Батором. Это даст нам время."

Бля, Ашар, а почему я тебе не верю? Почему твоя улыбка, твои уверенные фразы кажутся мне не спасением, а петлёй? Ты думаешь, что меня на этом можно поймать?

Пепел упал на куртку. Я резко смахнул его рукой и пошёл к машине, гулко хлопнув дверью, как будто это могла вытолкнуть из моей головы его образ.

Диана.

Её имя прокололо мой мозг, как игла. Я вспомнил его тон, когда он говорил о ней. Спокойный, безразличный, почти язвительный. Словно он всё ещё пытался меня задеть, вывести из равновесия. "Она смотрела на тебя, как на старшего брата."

Я стиснул зубы так сильно, что скулы заболели. Ашар умел это. Умел подливать масла в огонь там, где оно уже полыхало. Он знал, что Диана для меня — не просто человек. Что её присутствие, её прикосновения, её проклятые глаза — это как баланс между тем, что держит меня в здравом уме, и тем, что сводит с ума окончательно.

— Сука, — выдохнул я, резко завёл машину и дал по газам так, что покрышки взвизгнули.

Глава 26

Я вернулся домой поздно. Слишком поздно, чтобы что-то чувствовать, кроме усталости. Голова гудела, как будто кто-то невидимый колотил по черепу молотом. В висках пульсировало. Мысли о Баторе, о грёбаном Ашаре и о том, куда всё это катится, тянули вниз, как якорь.

Открыл дверь, даже не включая свет. Шагнул внутрь и замер.

Тишина.

Не просто обычная, ночная тишина. Это была другая тишина. Она казалась плотной, как бетонная плита. Как будто в доме больше никого не было.

Я поставил ботинки в коридоре, слишком медленно, прислушиваясь к каждому звуку. Ничего. Ни единого шороха.

— Диана? — позвал я, но голос прозвучал глухо.

Ответа не было.

Что-то холодное, липкое поползло по спине. Инстинкт. Он всегда работает, когда дело касается чего-то неправильного. Когда что-то не так.

Я прошёл дальше вглубь дома, двигаясь почти бесшумно. Слишком много лет, слишком много грязной работы — я научился ходить так, чтобы даже пол не скрипел.

Кухня была пустой. Светильник не горел. Пустота.

Поднялся наверх. Прошёл по коридору. Воздух казался слишком тяжёлым, как перед грозой. Сердце начинало биться быстрее, но я не позволял себе паниковать. Когда я подошёл к двери её комнаты, она была чуть приоткрыта. Я толкнул её пальцем, бесшумно.

И тогда я её увидел.

Она стояла на подоконнике. Окно было распахнуто настежь. Ночной воздух шевелил её волосы, лёгкая ткань на плечах колыхалась, как парус. Она выглядела так хрупко, так… нереально.

На секунду я застыл, глядя на неё. Силуэт в свете луны, её обнажённые плечи, напряжённая спина. Моё сердце глухо ударило в грудь.

— Чёрт… — выдохнул я, едва слышно.

Это был не страх. Это был ужас. Животный, холодный ужас. Она стояла слишком близко к краю. Один шаг, и её больше не будет.

Я двигался быстро, бесшумно. Инстинкт. Чистая механика.

Через секунду я уже стоял за ней. Мои руки резко обхватили её за талию, и я дёрнул её назад.

— Ты что творишь?! — рявкнул я, едва удерживая её.

Она вскрикнула, неожиданно. Её тело напряглось, как струна, и она начала вырываться.

— Пусти! Пусти меня! — закричала она, но я только сильнее прижал её к себе, оттащив от окна.

— Ты с ума сошла?! Ты хочешь, чтобы я тебя потерял? — мой голос сорвался, грубый, злой.

Она развернулась ко мне, и я увидел её лицо. Её глаза были полны слёз. Они блестели в полумраке, как звёзды, которые сейчас должны были быть в небе. Щёки красные, губы дрожат.

— Я тебе обуза! — выкрикнула она, её голос был сорван, хриплый. — Ты этого не видишь?! Я только мешаю тебе, Тамир!

Её слова ударили в меня, словно вошли внутрь как лезвие. Глубоко, точно в самое сердце.

— Ты серьёзно? — я сжал её плечи, но не грубо, а так, чтобы она посмотрела мне в глаза. — Ты правда думаешь, что ты мне мешаешь?

— Да! — её голос сорвался. Она попыталась вырваться, но я не позволил. — Ты вечно занят, вечно думаешь о своих врагах, о своём прошлом, о чём угодно, но не обо мне! Я только обуза, только лишний груз!

Я не мог говорить. Она продолжала, её голос ломался, становился всё тише:

— Если ты не хочешь, чтобы я была рядом, скажи. Я уйду. Я просто уйду, и ты больше не будешь чувствовать эту чёртову ответственность за меня…

— Заткнись, — выдохнул я.

Её губы дрогнули, как будто мои слова стали для неё последней каплей. Она всхлипнула и попыталась отвернуться.