Монгольская империя Чингизидов. Чингисхан и его преемники

Пока Темучин был занят татарским походом и улаживанием семейных проблем, — помимо всего прочего, он еще взял себе в жены двух красивых татарских княжон, — кераитский Ван-хан ходил походом на меркитов. Ему вновь удалось прогнать меркитского князя Тохтоа в Баргуджин-Токум и захватить богатую добычу. В соответствии с джентльменским соглашением, которое было заключено с монгольским ханом, он должен был поделиться с тем частью этой добычи. Однако кераит не дал Темучину ничего, хотя сам получил положенную по обычаю долю из татарской добычи монголов. Этот поступок Тогрила является хорошей иллюстрацией того факта, что в монголо-кераитских отношениях начали нарастать серьезные трения. Темучин, естественно, обиделся на своего названого отца, но виду не подал и даже предложил — с тем, чтобы не распускать уже собранные армии — совершить еще один крупный поход, теперь уже на найманского Буюрук-хана.

Найманы, — пожалуй, самый сильный из народов восточной части Великой степи — в этот период переживали не самые лучшие свои времена. В 1200 году умер многолетний могущественный владыка Найманского ханства Инанч-Билге-хан. Престол должен был унаследовать его старший сын Таян, но тот оказался несколько трусоват и, как следствие, вынужден был поделить ханскую власть со своим младшим братом Буюруком. Таян-хану при этом достались главные найманские земли в районе Алтая и Кулундинской степи: Буюрук-хан получил во владение более бедные южную и восточную части ханства. На востоке земли Буюрук-хана граничили с землями кераитов и монголов. Против этого-то, более слабого с военной точки зрения, наследника Инанч-хана и направили свой совместный поход Тогрил и Темучин.

Не в силах в одиночку противостоять объединенной монголо-кераитской рати, Буюрук-хан отступил в горы Монгольского Алтая, в надежде, что непривычные к горам степняки туда за ним не пойдут. Напрасная надежда: он плохо знал характер Темучина, который никогда не отступался от поставленной цели. Этот поход оказался самым дальним из совершенных до той поры ханом монголов: кераитские и монгольские войска ушли от родных кочевий на две тысячи километров, но непрерывно продолжали преследование. Наконец, уже на выходе из Алтайских гор, в районе реки Урунгу (на современной западной границе Китая и Монголии), они настигли войско Буюрук-хана. В битве у озера Кишилбаш найманская армия была разгромлена, а сам Буюрук-хан убит («Юань ши» и Рашид ад-Дин относят гибель Буюрук-хана к 1205 году, однако анализ дальнейших военных походов Темучина не подтверждает это мнение). Остатки найманов бежали к Таян-хану, который нежданно-негаданно стал единоличным владыкой Найманского ханства.

Поход на Буюрук-хана принес огромный успех союзникам, однако, с этой победой отнюдь еще не был закончен. Когда Темучин с Ван-ханом пустились в обратный путь, оказалось, что в урочище Байдарах их уже поджидает лучший полководец Таян-хана, Коксеу-Сабрах. К этому времени монголо-кераитское войско уже сильно устало, к тому же было обременено богатой добычей, захваченной у Буюрук-хана. Вступать в битву, исход которой был непредсказуем, ни один из союзников не хотел. Тем не менее, союз есть союз, и Темучин с Тогрилом договорились, что после ночного отдыха они примут-таки бой.

Дальнейшие события изложены в наших источниках так, что понять, что же на самом деле произошло в ночь перед предполагавшимся сражением, почти невозможно. С одной стороны, и «Сокровенное Сказание», и «Юань ши» говорят о том, что ночью Ван-хан зажег по всей своей стоянке огни, а сам затем увел свое войско вверх по реке Хара, подальше от найманов. Однако дальнейший текст «Сокровенного Сказания» позволяет предположить, что все обстояло далеко не так просто, и авторы на самом деле пытались обелить Темучина, свалив вину за фактическое предательство на другого. Только в таком смысле можно интерпретировать слова Джамухи, который неожиданно появился в стане кераитов.

Джамуха говорил Ван-хану: «Известное дело, что аньда мой, Темучин, издавна обменивается послами с Найманом (имеется в виду Таян-хан — авт.). Вот почему он не подтянулся к нам теперь» («Сокровенное Сказание», § 160). То есть, Джамуха и, по-видимому, сам Тогрил, были убеждены, что на предательство союзников пошел именно Темучин. Конечно, умнейший и хитрейший Джамуха мог и ввести в заблуждение Ван-хана: позднее он не однажды испытывал свое лисье красноречие, тщательно перемешивая правду и ложь. Но если бы для подозрений в предательстве Темучина не было никакого повода, поверил бы ему многоопытный Тогрил? Весьма маловероятно.