Монгольское нашествие на Русь и Европу

Лаврентьевская летопись: «Той же зимой взяли Москву татары, и воеводу убили Филиппа Няньку за правоверную христианскую веру[258], а князя Владимира, сына Юрия, взяли в плен. А людей избили от старца и до младенца…»[259]

В. Татищев: «После взятия Коломны пришли татары к Москве, где был князь Владимир Юрьевич с малым войском. И хотя он, как мог скоро, укрепился, но татары приступом оный взяли января 20-го дня, князя Владимира со многими людьми пленили, а прочих побили и град Москву сожгли»[260].

Некоторые дополнительные подробности о взятии монголами Москвы содержатся в выписках из не дошедшей до нас летописи, сделанных в первой трети XVIII в. немецким историком Иоганном-Вернером Паузе (1670—1735):

«Татарове приидоша оттуды под град Москву и нача в него бити непрестанно. Воевода же Филипъ Нянскинъ всяде на конь свои и все воинство его с нимъ, и тако прекрепи лице свое знаменьем крестным, оттвориша у града Москвы врата и воскрича вси[261] единогласно на татаръ. Татарове же, мнящее великую силу, убояшася, нача бежати и много у них побито. Царь же Батый паче того с великою силой наступи на воеводу и жива его взяша, разсече его по частемъ и расбросаша по полю, град же Москву созже и весь до конца разорил, людей же всехъ и до младенецъ посекоша»[262].

Вот как А.А. Горский обосновывает летописное происхождение этого текста:

«Переходя непосредственно к анализу этого рассказа Пауса, должно отметить два обстоятельства. Во-первых, он, очевидно, не является переложением какого-то сказания или повести. Текст слишком краток, и поэтому он ближе по характеру к тексту о коломенском бое (по-летописному краткому), чем к рассказу о разорении Рязанской земли (варианту “Повести о разорении Рязани Батыем”). Во-вторых, в нем имеются существенные фактические совпадения с летописной статьей о взятии Москвы. Это – указание на “воеводу” Филиппа Нянка (прозвище его “Нянскинъ” в выписке Пауса не меняет дела, так как и в известных нам летописях оно встречается в разных вариантах: Нянко, Нанко, Няньско и т.д.) и концовка рассказа – о сожжении и разорении «града» и уничтожении Батыем всего населения Москвы “до младенецъ”. В пользу летописного (а не легендарно-фольклорного) происхождения текста Пауса свидетельствует также отсутствие в нем каких-либо фантастических подробностей, подобных имеющимся, например, в “Повести о разорении Рязани Батыем”»[263].

Судя по этому тексту, московские дружинники под командованием воеводы Филиппа, сделав вылазку, атаковали монгольское войско, осаждавшее Москву. Монголы, как обычно, с помощью ложного отступления завели москвичей в засаду, после чего окружили и перебили. Взятого в плен воеводу казнили, разрубив на части, а город, уничтожив население, сожгли.

Во второй половине января монгольская армия, разорив Москву и ее окрестности, выступила к Клязьме, по льду которой направилась на восток к Владимиру.

ВЗЯТИЕ ВЛАДИМИРА

О взятии монголами Владимира рассказывают все четыре источника.

Новгородская летопись:

«Тогда же Рязань безбожные и поганые татары взяли, пошли к Владимиру множество кровопролитцев христианской крови. Князь же Юрий выступил из Владимира и бежал на Ярославль, а во Владимире затворился сын его Всеволод с матерью и с владыкою и со всеми жителями. Беззаконные же измаильтяне приблизились к городу, и осадили город силою, и огородили тыном весь. И утром увидели это князь Всеволод и владыка Митрофан, что город будет взят, вошли в церковь святой Богородицы, и постриг всех владыка Митрофан: князя и княгиню, дочь и сноху, и добрых мужчин и женщин. И как уже беззаконные приблизились, поставили пороки, взяли город и зажгли, в пятницу перед мясопустом. И увидели князь и владыка и княгиня, что зажжен город, а люди умирают от огня, а иные от меча, бежали в церковь святой Богородицы и заперлись на хорах. Поганые же, выбив дверь, зажгли церковь, принесли лес, и умерли все; тут скончались, предали души свои господу»[264].

Лаврентьевская летопись: