Монголы и Русь. История татарской политики на Руси

На русской Северо-востоке на Владимир хотели смотреть как на общерусский центр, столицу «Русской земли», по фактически Владимир теперь был страшно обескровлен: ни Ростов, ни Ярославль, ни Углич, пи Тверь не подверглись, кажется, такому разграблению, не испытали такого беспощадного избиения своих обитателей. Когда к великому князю Юрию пришла весть, что Коломна и Москва захвачены татарами, было решено часть сил сосредоточить во Владимире, а часть — отвести на северо-восток, за Волгу. Во Владимире были оставлены князья Всеволод и Мстислав; сам же Юрий с князьями Васильком, Всеволодом и Владимиром отступил за Волгу, к реке Сити, и стал там «станом», стягивая туда же остальные силы. («И стана Сити станомъ, а ждучи к собѣ брата своего Ярослава с полкы, и Святослава с дружиною своею; и нача Юрьи князь великый совкупляти всѣ противу Татаром»)[111]. 3 (2) февраля неприятель подошел к г. Владимиру; владимирцы затворили городские ворота, вступить в переговоры с татарами Отказались, и город был осажден Осада Владимира продолжалась около 5 дней; за это время татары успели взять ближайший к Владимиру город Суздаль, укрепленный деревянного стеною, а людей — частью умертвить, а частью увести в плен. Наконец, 7 февраля утром начался приступ. Сначала был захвачен «Новый градъ», а вслед за тем и «Печерний город», куда побежали князья и «вси людье». Епископ, обе княгини с детьми, бояре и парод заперлись в церкви св. Богородицы, но были «без милости запалени огнем». Церкви и монастыри подверглись разграблению. Население было частью перебито — «от уного и до старца и сущаго младенца», а частью уведено татарами «босы й безъ покровенъ въ станы свой, издыхающа мразом. И бѣ видѣти, — говорит летописец — страхъ и трепетъ, яко на хрестьяньскй родѣ страхъ и колебанье и бѣда упространися»[112]. После взятия Владимира оставалось только стягивать все силы за Волгу, к р. Сити. Это была следующая позиция, где князья решили оказать сопротивление татарам. Туда прибыл Святослав «с дружиною»; туда же двинулся и Ярослав со своими полками[113]. Где был в это время князь Иван Всеволодович, мы не знаем; по смыслу общего стратегического плана он должен был также двигаться на северо-восток, к р. Сити. Татищев сообщает, на основании, может быть, неизвестного нам текста летописи, что Иван Всеволодович «самъ лесами хотел к Юрию с малым войском пройти, но не успел»[114]. Во всяком случае, по ходу событий, города, лежавшие между Владимиром и Верхней Волгою, были, как видно, оставлены войсками князей. Население спасалось бегством; оно уходило на север, в направлении к р. Сити: летопись говорит, что после того, как Владимир пал, к Юрию пришла весть, «яко Володимеръ взять… а избывшии люди к тебѣ идутъ» (Воскр. л.). Весьма вероятно, таким образом, что города Ярославль, Ростов, Углич, Тверь и другие были сданы без боя и вследствие этого, согласно правилам монгольской войны[115], пощажены татарами: летопись, по крайней мере, ничего не говорит об их разгроме[116].

С этой точки зрения могут представить некоторый интерес сведения, дошедшие до нас из местного угличского материала (критическая разработка которого пока не произведена); по этим данным, на общем совете города (Углича) было решено, что после отъезда угличского князя Владимира Константиновича[117], когда Батый подойдет к Угличу «и потребует сдачи его, то немедленно сдать город, встретить Батыя за городом и просить пощады людям и городу… Угличский князь и бояре слыхали, что Батый не истреблял покорившихся ему городов, лишь бы это покорение не стоило татарской крови»[118]. Когда неприятель стал приближаться, «многочисленные толпы народа… рассыпались по лесам и укромным местам». Навстречу Батыю вышли с дарами; город был занят, но разгрому не подвергся. Когда же Батый ушел и приехал угличский князь, возвратились «из дремучих лесов и спасавшиеся бегством горожане»[119].

Надо полагать, таким образом, что далеко не все города были так разгромлены, как Владимир, далеко не все испытали такое страшное избиение своих обитателей; оставшееся население Владимира бежало, как мы видели, на север, за Волгу, на территорию Ростовского княжества. Подобную эмиграцию или, вернее, бегство перед наступавшими монголами можно было наблюдать и на Западе. С уходом монголов беженцы возвращались вскоре на свои места; по рассказу хроники Матвея Парижского, из одной только Дании вернулось на родину беженцев более 40 кораблей[120]; опустошенные поселения имели возможность, таким образом, быстро восстановиться. В ином положении находился г. Владимир. Ярослав Всеволодович сделал попытку «собрать людей» в опустошенный город[121]. Но не прошло и двух лет, как татары вновь появились в районе Клязьмы; с приближением татар население в ужасе бежало: летописец говорит, что, когда в 1239 г. татары стали «воевать» по Клязьме, «бѣ пополохъ золь по всей земли и сами не вѣдаху и гдѣe хто бѣжить»[122].