Моня и полтергейст (сборник)

Как-то Моня, поутру выйдя на кухню, увидал на Жанкином столе целые сокровища, принесенные ею после ночной жизни: две упакованные в целлофан колбаски с импортными этикетками, пачка кофе, три красиво разрисованных баночки чего-то мясного и гроздь бананов.

– За харчи трахается, падла, – Моня завистливо втянул носом воздух: должно же всё это как-то пахнуть!

Он молниеносно, не долго думая, оторвал банан и сунул за пазуху.

А сейчас и стянуть-то нечего. И у Мони жрать – шаром покати. Хотя, где-то между рам студень в бумажке, вроде, оставался…

Моня бережно поставил на подоконник драгоценный груз, открыл раму и нырнул головой между стекол. И тут…

На кухне, где Моня находился, света не было – второй день, как лампочка перегорела, только в прихожей горел. И поэтому на кухне был полумрак, а в прихожей было светло. И вот – из коридора, где света тоже не было, – потому что нет же никого! – появляется ОН ! Это был ОН , потому что больше никто быть не мог! Встал посреди прихожей и давай в Моньку глазищами своими вглядываться – гипнотизировал, значит. Монька через грязное стекло на него глядел и оседал потихонечку. А ТОТ , как ни в чем не бывало, повернулся и в сортир пошел. И вот деталь: света там не зажег, а дверь полуприкрытой оставил. К чему бы это?

«Вот так да-а… – сказал про себя Моня, соскальзывая по батарее на пол. – ОН ! Как пить дать – ОН .»

Существо находилось за полуприкрытой дверью довольно долго, производя характерный для этого места звук.

«А прудит-то, как настоящий», – пронеслось в голове у Мони.

Существо не выходило и всё журчало, не произнося больше ни звука. Моне показалось, что прошла вечность.

«Ага, это они, значит, мою реакцию на них изучают. Наблюдают откуда-то, чего, мол, я, Монолит Вымин, делать буду в этом случае? Ладно, я им счас такую реакцию устрою… что всю охоту собью на будущее изучать наши реакции. Информацию они, паскуды, на нас накапливают. На мне счас этот поток информации у них прекратится окончательно. Счас…»

С этими словами и самыми благороднейшими помыслами избавить разом всё человечество впредь от посещения его ЭТИМИ … ВСЯКИМИ… и положить конец измываниям над людьми, держа их за подопытных кроликов, Монолит Вымин аккуратно, чтоб без лишнего шума, вынул из мешочка бутылку, – может, даже пожертвовать придется! – зажал ее горло проугленной лапищей и тихонько, маневрируя так, чтобы в оставленную щель его не заметили, прокрался к туалету. Тут журчание прекратилось, послышался звук застегивающейся молнии, дверь распахнулась и – как шарахнул Монолит ЕГО бутылкой по башке инопланетной, и рухнул ОН мгновенно, как настоящий, и ни единого звука так и не произнес: не знал, видно, по-нашему.

– Ага! – возликовал Моня. – Вот тебе реакция! Накапливай, сука, информацию про человечество! Монька Вымин всю вашу информацию на хрен послал!

Так бегал по квартире и ликовал Моня, размахивая целехонькой бутылкой. И вспомнил вдруг, что – ну конечно же! – жил на кухне у них один. Бабка всё жаловалась: спички у нее пропадают. Как положит коробок – за ночь нету. На Моньку грешила, дура. А он не брал ее спичек. Ну не брал, и всё тут!

И поскребывал кто-то ему не раз в стол. Сидит он, ест за своим столом на кухне, а ему из-под столешницы: скреб-скреб-скреб. Моня сначала думал: мышь. Всё в столе вверх дном перевернул – нет мыши. Да и не могла мышь снизу в столешницу, где тарелка стоит, скрестить. Моня постучит по столу, а ему в ответ: скреб-скреб. «Чудно», – думал. А теперь вот он, объявился, голубчик. Материализовался, так сказать.

И стал думать Моня, что же делать теперь с этим полтергейстом. Звонить надо. А куда? Может, сразу в ООН? Или в какую-нибудь Академию Наук? Но телефона ни ООН, ни Академии Наук Моня не знал. Он вообще знал только номера: 01, 02, ну 03 еще. Ну еще 08 – когда нужно узнать, скоро ли два часа.

И пока бегал и размышлял Моня, куда бы ему сообщить о таком потрясающем факте, который, конечно же, взбудоражит весь цивилизованный мир и, возможно, принесет ему, Монолиту Вымину, всемирную славу, пришла ему мысль, что очень даже запросто ОН исчезнуть может. Р-раз – и нету. Прямо как в газете той описано было. Будто и не было сроду. И попробуй тогда докажи. Полетит всё: слава, фотографии в газетах, премии… Взял тогда Моня табуретку с кухни, поставил в прихожей, уселся и стеречь стал. Глаз не спускал. Хотя это дело такое, что ОН может прямо на глазах исчезнуть. Раствориться. Снова дематериализоваться.

Сидел Моня, разглядывал: джинсы, джемпер шерстяной, – как у нашего… Вон как руки раскинул, и мордой в пол. В рожу бы заглянуть. Не, лучше не надо: ОН , может, того и ждет: как вцепится в горло или снова гипнотизировать начнет.