Моника 2 часть (ЛП)

- У хозяйки больше нет лихорадки, – бесхитростно сообщил Колибри.

- Хорошая новость. Давайте отпразднуем это, а поскольку на борту нет водки, мы отпразднуем чаем. Принеси для меня чашку, Колибри. Иди…

Рука Моники протянулась, чтобы помешать уходу Колибри, и упала на простыни, ее взгляд избегал Хуана, а сердце забилось сильнее. Это была тревога, таинственный страх, который вызывало присутствие Хуана, теперь спокойного и серьезного. Тем не менее, она заметила, как он изменился. Не видела одежды кабальеро, он говорил, как моряк. Полосатая майка, белые неряшливые штаны, темная кепка с козырьком демонстрировала чистый лоб и прядь непослушных волос. Теперь, с выбритыми щеками, без пьяного огня в темных глазах, он казался гораздо моложе, голос не звучал гневно и не было горького привкуса в словах:

- Уже вижу, тебе лучше. Не представляешь, как я рад. Уже не нужны доктора, ходящие по трапу. Это большое преимущество.

- Я не понимаю, почему вы так беспокоитесь. Почему так важно мое здоровье? Надо было дать мне умереть.

- Вот как! Наконец ты заговорила в моем присутствии. Хоть что-то мы выиграли.

- Почему вы мучаете меня?

- Я не хочу тебя мучить, а менее всего мучить грубыми словами и своим присутствием. Очень трудно избегать меня на таком маленьком корабле, у меня только одна комната, а нам еще долго плыть.

- Куда мы едем?

- Мы никуда не едем. Это наш дом, здесь мы живем. Надеюсь, когда-нибудь ты поумнеешь, когда сойдешь на берег, и я не буду опасаться твоих доносов.

- Чего вы все-таки добиваетесь?

- Я? Ничего. Будем жить, это моя работа, мой дом. Он может стать хижиной или дворцом. А как ты представляла жизнь замужем за моряком? Ты хотела, чтобы я оставил тебя в порту? Нет, я уже пережил такой опыт и дорого заплатил за это: оставить женщину в порту – значит больше не увидеть ее или увидеть с другим.

- О, хватит насмешек и сарказма! До какого предела дойдет этот ужасный фарс? Разве ваша месть не удовлетворена? Разве вы не получили меня за все, что сделала вам моя сестра? Вы не удовлетворены?

- Удовлетворен чем? Это не фарс. Я должен понять, что мы в самом деле женаты…

Моника пришла в ярость, чувствуя, что ее щеки краснеют. Она не могла больше выдерживать слов и страдать от намеков Хуана. Теряя рассудок, она попыталась встать на ноги и убежать, но колени подкосились. Препятствуя падению, руки Хуана поддержали ее. На миг задрожало в руках Хуана хрупкое и изнуренное тело. Он поднял это творение, почти обморочное, снова мягко положил на кровать. И продолжал смотреть на бледный лик, по которому снова катились слезы.

- Я хотел оставить тебя в Мари Галант, чтобы доктор Фабер вернул тебя в свой дом, к своим. Именно это я хотел сказать тебе, ради этого просил доктора оставить нас одних, но ты не захотела слушать. Ты предпочла говорить с ним, завоевать его расположение, чтобы сдать меня; предпочла оклеветать меня, предать, посмеяться снова над чувствами, над моими глупыми чувствами.

- Нет, Хуан, нет! – возразила растерянная Моника.

- Да! Ты хотела, чтобы меня преследовали, как зверя, злоупотребляя тем, что у Хуана нет имени, опираясь на свое происхождение, класс. Хотела победить меня, и не победишь этим оружием! Клянусь тебе! Я больше на проявлю милосердия!

- Хуан! Я не доносила на вас доктору Фаберу. Лишь попросила написать моей матери, что жива. Клянусь! Клянусь! Я хотела, чтобы она успокоила ужасную тревогу. Вы не понимаете, Хуан?

Хуан сильнее наклонился, и крепкие руки снова сжали ее, хотя не так грубо. Наоборот, была в спокойной силе какая-то сладостная теплота и дикость, что странно успокоило ужасный испуг Моники, смягчило горечь на губах, и появилось страстное, искреннее желание оправдаться:

- Я не просила доктора Фабера. Клянусь, Хуан! Я никогда не лгала, несмотря на ужасные обстоятельства, которые вы знаете. И я не лгу ради себя. Ради себя мне не нужно лгать. Клянусь, что не просила помощи у доктора Фабера. Вы мне верите? Верите?

- Полагаю, должен верить, – согласился Хуан, признавая себя побежденным. Мягко он положил ее на подушки, отошел от кровати. – Но получается, вы опять заплатили за провинности, не имеющие к вам отношения.

Он удалился тихим и гибким шагом босых ног, а Моника смотрела на него сквозь прорвавшуюся плотину слез, а также со сломанным в ней ужасом, чувствуя, что впервые вздохнула, что удалившийся человек – не зверь, не варвар, не дикарь. Что возможно, в сильной груди Хуана Дьявола бьется человеческое сердце.

Очень медленно она снова встала, пробуя сделать несколько шагов, хватаясь за стены, мебель. Она дошла до маленького круглого окошка, когда жесткий удар корабля заставил ее задрожать, и она чуть не упала. А негритенок, незаметно проскользнувший внутрь каюты, с волнением пришел ей на помощь:

- Хозяйка, хозяйка!

- Колибри, что произошло?