Моника 2 часть (ЛП)

- Моей воле, которая редко бывает капризной. Не хочу, чтобы в длинном списке твоих жалоб на Хуана Дьявола стояла обязанность знакомиться с моряками моего корабля. К тому же, официально ты моя жена. Мы ведь женаты, верно? Не думаю, что тебе придет в голову в этом сомневаться, как доктору Фаберу. Ты не станешь этого отрицать. Сегундо смело говорил с тобой, ждал за дверью, когда ты покажешься. Но если тебя это порадовало, то не о чем говорить. К тому же его идея не плохая. Хочешь спуститься на берег?

- Сейчас? Но они уже ушли.

- Есть другая лодка и другие руки, которые гребут лучше Сегундо. Колибри последит за кораблем, а я довезу тебя до берега.

Сидя в маленькой лодке, завернутая с красную шелковую накидку, Моника чувствовала с ног до головы жар горящего и густого, словно золотой мед, солнца, и смотрела на приближающийся берег острова Саба. Она так и не поняла, почему спокойно и послушно, чуть ли не с благодарностью позволила отнести себя в лодку, такую легкую для сильных рук Хуана. Он выпустил весло, прощаясь с негритенком на корабле, Моника тоже обернулась и ответила прощальным жестом. Затем с испуганными глазами повернулась к Хуану:

- Вы не боитесь оставлять ребенка одного на борту?

- Колибри? Ба! Он побывал и не в таких местах. Он не боится, наоборот, даже рад, что на нем лежит такая ответственность. К тому же это ненадолго. Немного погодя я научу его грести веслами, чтобы проще добираться до пляжа. Мать Голландия еще не приветствовала его в порту Саба, и пока не нужно. Здесь принимают немногочисленных посетителей, и чем меньше, тем лучше.

- Никогда не видела такого прекрасного острова.

- Отсюда кажется райским местом, да? Но есть и уголки ада. Где больше сотни людей, там есть бедные и богатые, благородные и плебеи, хозяева и рабы, избранные люди.

Он греб, медленно огибая скалистый берег, пока не обнаружил блаженный заслон на пляже. Виноградники и кокосовые пальмы наводили тень почти до самого берега. С быстротой юнги он выпрыгнул. Рывком затащил лодку на песок пляжа, а пока та не свалилась набок, Хуан подхватил Монику, как перышко, и понес на руках в тень пальм.

- Ахаха! Вот мы и ступили на землю Саба. Прекрасный вид, правда?

Стояла священная тишина, спускавшаяся с голубых небес теплым и пахучим воздухом. Аромат перца, гвоздики, мускатного ореха, старинный запах островных пряностей, о которых грезил Колумб и мечтательные мореходы XV века. Моника вдыхала эти ароматы с непроизвольной жадностью, впитывала, как новую силу, в которой нуждалась молодость, как чувство, отличное от любви, предметов, жизни. Будто женщина выходила из глубины ненастоящего, чтобы вновь наслаждаться обычными вещами: светом, воздухом, здоровьем, которое вернулось к ней и неслось по крови, и что ей чуть больше двадцати.

- Мы недалеко от городка «Боттом», или по-нашему «Дно». Так называется главный населенный пункт острова Саба, вернее, единственный населенный пункт, так как остальные – обычные рыбацкие деревушки. Боттом находится на месте потухшего вулкана. Его построили старые голландские моряки. В городе просторные, основательные, чистейшие дома, как на островах Кюрасао и Бонэйр. Ты никогда не видела этих островов, Моника?

- Нет, Хуан.

- Увидишь. Они того стоят. В другом стиле, и такие же красивые, как на острове Саба.

Без сурового властного взгляда и неприятной саркастической гримасы, которая делала лицо жестким, он казался совершенно другим человеком, спокойным, молодым и искренним! Жгучие, темные и преданные глаза смотрели вперед. Сладостный и чувственный рот казался бы нежным, если бы не волевой подбородок и широкие челюсти, переходившие в квадратную шею, крепкую и сильную. Он оделся не так празднично, как остальные моряки. Равнодушно ступал босиком по камням и колючкам. Красивый, мужественный и крепкий, с варварской красотой острова Саба, чей вулкан находится посреди морей. На этих полу-девственных землях, как и в каюте «Люцифера» это уже не тот неприятный, жестокий, дикий и необузданный человек, поразивший Монику в долине Д'Отремон. Исчез нахальный взгляд и оскорбительная ухмылка, с которой он появился под окнами старого дома в Сен-Пьере. Моника смотрела на него и спрашивала себя, почему он так изменился, пока тот не заговорил, словно отвечая на ее размышления:

- Как удивительно порой мчится время, не правда ли? Словно сотню лет назад мы уехали с Мартиники, а прошло лишь четыре недели. Хочешь прогуляться до города? Осталось преодолеть лишь небольшой клочок земли. Ну и подняться в гору. Но ты весишь мало, и я понесу тебя на руках.

- Нет, ради Бога! Как я могу докучать вам?

- Здесь не знают карет и лошадей. Мулы и ослы – это все, что можно встретить. Женщины голландских колонизаторов обычно ездят в паланкине или на руках раба.

- Не может быть! Они используют людей в качестве животных?