Моника 2 часть (ЛП)

- Но ты не говорил ей о солнце и небе. Ты говорил о тавернах порта.

- Это мой мир, как тот мир принадлежит ей. Мы родились в разных мирах. Случайность столкнула нас на мгновение.

- А твоя воля может связать навсегда. Почему же ты не хочешь попробовать?

- Что? Тащиться на коленях к ее ногам? Заявить о предоставленных мне правах, которые хуже милостыни? Нет, Ноэль. Я могу быть бандитом, пиратом, изгоем, но не попрошайкой.

- Ты разрешишь мне поговорить с Моникой?

- Нет! Ни вы и никто не станет говорить с ней от моего имени. Ни ей и никому вы не расскажете мои слова, иначе предадите мое доверие к вам. Будет горько, если единственный, кому я доверяю, предаст его.

- Хуан, дорогой, послушай, пойми, – растрогался Ноэль. – Я стар и знаю жизнь без романтики, без лести. В мире побеждают сильные, отважные, такие, как ты. Разве тебе не доказали эти события? Если бы ты хотел бороться…

- Я победил бы всех, но не ее. Можно побороть штормы, укротить море, взобраться на горы, сражаться против людей до победного конца, но нельзя завоевать сердце женщины силой.

- Женщина любит мужчину за силу, как мужчина любит женщину за нежность и красоту. Говоришь, она очень гордая? Почему бы тогда не подняться до нее? Ты дорого стоишь, можешь стать примером, если пожелаешь.

- Ладно. Правитель, Хуан Дьявол… – едко усмехнулся Хуан.

- Почему бы и нет? Другие делают. Деревья вырастают высокими, когда рождаются в глубинах леса. Ты доказывал свою храбрость, презирая мир. Докажи, завоюй его и положи его к ее ногам.

- Пока она надевает облачение? Нет, Ноэль, я оставил ее в монастыре. Завтра я заберу корабль и уеду навсегда. Море огромно для моряков без курса!

- Как пожелаешь. Это называется выиграть, чтобы проиграть. Хочешь я скажу тебе? Тогда не стоило сталкиваться с Ренато. В конце концов, ты удовлетворишь его. Знаешь, что хуже приговора, который запер бы тебя за решетку? Изгнание. Этого наихудшего наказания потребовал бы для тебя Ренато, и меня не удивит, если сейчас донья София Д'Отремон строит козни с губернатором о подписании указа, по которому тебя выдворят с острова, даже после того, как оправдали.

- Думаете, они способны?

- Ну, им будет нетрудно. Как только узнают, что ты добровольно покинул жену…

- Я не оставлял ее! Предоставил ей свободу действий. Этого она желает. По причине благородства, верности, долга она была со мной. Вот я и уступил.

- Ты сказал публично, что сначала надо убить тебя, чтобы разъединить с ней.

- Меня обмануло ее поведение на суде… – он остановился, и с внезапным гневом продолжил высокомерно: – Но слушая вас, что Д'Отремон плетут козни, чтобы изгнать меня… Прежде чем уехать, я отыщу Ренато и скажу ему в лицо…

- Что оставил Монику.

- Вы хотите свести меня с ума? – рассердился Хуан.

- Хочу, чтобы ты взял штурвал, как взял его у береговой охраны, чтобы избежать кораблекрушения. Тебя не волновало, что за сотни миль ты за пределами курса, не волновало, что двигатели не работали, что дул ураган, подталкивавший тебя в пропасть. Ты взял командование, управился с парусами, нашел курс, прошел полосу невезения. Да и не было на корабле женщины, которую ты любишь.

- Это правда, все правда. Я хотел приехать, взглянуть на нее, узнать, правдой или ложью оказался тот свет в ее глазах.

- А теперь не хочешь знать? Хуан, однажды я тебя спросил, хочешь ли зваться Ноэль…

- Я с честью отказался, но не думайте, что я не благодарный.

- Тогда меня это огорчило. Сегодня думаю, у тебя была причина отказаться. Мало стоит мое имя для мужчины такой отваги. Хуан, есть два типа мужчин: которым имена дают, и которые их наследуют. Почему бы не сделать его своим? Все уже почти сделано. Зваться дель Дьябло [с Дьявола] – это то же самое, что зваться дель Вайе [из Долины], дель Мар [из Моря], де ла Монтанья [из Горы], и если мы поищем, откуда произошли эти названия, то придем туда, к клочку земли, который дал тебе имя Мыс Дьявола.

- Возможно, вы правы.

Хуан встал, отставив в сторону бутылку и стакан, снова подошел к двери и посмотрел на мрачные стены монастыря. Затем пошел вниз по улице, куда последовал за ним Педро Ноэль с надеждой в глазах.

17.

- Ренато, Ренато, открой! Ты слышишь? Ренато!

Айме нажала на задвижку, и дверь, которую посчитала запертой, поддалась. Окинула быстрым взглядом огромную библиотеку и обнаружила в дальнем углу элегантную фигуру Ренато. Тот стоял спиной, прислонившись к оконной раме с видом на внутренний двор, и смотрел невидящим взором сквозь оконный переплет. Казалось, он погрузился в горькие мысли, мрачные и отсутствующие. Почувствовал приближение женщины, его брови недовольно приподнялись.

- Я могу поговорить с тобой? Полагаю, ничем не побеспокою тебя.

- Я хочу побыть один, Айме. Ты не понимаешь?

- А я наоборот всегда одна и сыта этим по горло; уж мог бы понять. Я знаю, ты взбешен и не хочешь видеть, слышать меня, в глубине души возлагаешь на меня всю вину за прошлое.

- О, ты добиваешься вывести меня из себя?