Моника (ЛП)

В нервном возбуждении, бледная, запыхавшаяся Айме быстро шла через галереи, служившие приемными. Несмотря на смелость, она слегка побаивалась; сквозь ее решимость, проглядывала странная бледность на цветущем лице; напуганные глаза смотрели по сторонам, и единственным успокоением для ее возбужденного состояния было блаженное спокойствие, с каким улыбалась Ана, без конца накручивая свое ожерелье пальцами цвета табака.

- Если начался суд, то ни на что не хватит времени.

- Конечно же есть, хозяйка. Не смущайтесь так. Они все в суде и будут говорить и говорить, пока не устанут. Губернатор все уладит, все, все, все.

- Замолчи! Старый губернатор – идиот. Только он мог исчезнуть в подобный момент.

- Он не дурак, наоборот. Он увидел, что все запуталось и решил уйти. Поэтому и говорю: кто приказывает, тот и приказывает, а сеньор губернатор…

- Ты не замолчишь, не перестанешь говорить глупости? Из-за тебя мы так поздно пришли. Замолчи и дай подумать. Мне нужно поговорить с судьями, присяжными; нужно наладить связи с теми, кто будет судить, до того, как все зайдет слишком далеко.

Неожиданно открылась дверь, и в проеме показался молодой человек в английской форме. Не раздумывая, руководствуясь замечательным чутьем, Айме подошла к нему и поздоровалась:

- Добрый день. Вы свидетель против Хуана Дьявола? – она приблизилась к человеку, который смущенно отошел на шаг, и ее черные глаза оценивали его взглядом меда и огня. Приблизившись к растерявшемуся молодому человеку, она начала сладко заискивать: – Думаю, что смогу угадать, кто вы, по вашей форме и манерам. Речь идет об офицере, который взял его на Доминике? Говорили об ужасных вещах про Хуана.

- То, что я должен рассказать, сеньорита, – пояснил офицер холодно, – можно услышать, если вы пройдете в зал заседаний. За его пределами я не могу с вами говорить, так как со свидетелями запрещено общаться. Не знаю, известно ли вам об этом.

- Я знаю, что мне нужен друг, кому я могу довериться, человек достаточно благоразумный, чтобы хранить молчание и имеющий мужество, чтобы помочь. Простите, если обращаюсь к вам, не зная вас, сеньор офицер, но я в отчаянии.

Айме подошла к Чарльзу Бриттону, который на этот раз не отошел. Он продолжал на нее смотреть, словно огонь черных глаз ослеплял его, словно горячее и страстное дыхание слов парализовало его волю.

- Вы – герой, я знаю. Я слышала разговоры о вашем ужасном путешествии.

- В этом ужасном путешествии, если кто и герой, то не я, а Хуан Дьявол. Но повторяю, я не могу говорить, сеньорита. Я вышел на секунду из зала, и должен немедленно возвратиться, потому что меня позовут.

- Послушайте, пожалуйста! Вы не можете повернуться ко мне спиной. Вы не сжалитесь над бедной женщиной?

- Я, да, но… Дело в том… – бормотал смущенно офицер.

- Вы обвиняете Хуана.

- Я сказал только правду, сеньорита, совершенную правду, что случилось во время поездки, я не хочу вредить этому человеку, напротив. По поводу остального мне ничего не известно, не знаю причин суда. Я ответил, когда меня спросили.

- Хуан Дьявол невиновен, ему расставили ловушку, засаду! Все против него! Губернатор обещал помочь ему, но не хочет ссориться с важными людьми, которые хотят погубить Хуана по особым причинам. Это личное дело, далекое от правосудия, в котором замешан Ренато Д`Отремон. Нужно, чтобы вы помогли спасти его!

- Но как? Каким образом?

- Иногда одно слово может спасти.

- К сожалению, оно будет не моим. Судьба правосудия зависит от других свидетелей, а не от меня, сеньорита. Есть, к примеру, человек с изуродованной рукой. Думаю, он был жертвой агрессии. Конечно же, то, что он скажет, будет иметь вес, как и заявление о мальчике, который, говорят, был похищен. Еще есть мелкие торговцы, думаю, что они обвинят его. Как сказал, я менее всех подхожу вам.

- Мне необходимо поговорить с ними! Послушайте, не откажите мне в незначительной услуге.

Она оперлась мягкой и горячей рукой о руку офицера, ее тонкий запах окутывал молодого человека теплотой ощущения, подавляя волю. Он беспокойно посмотрел по сторонам и вперил взгляд в прекрасные глаза женщины, словно загипнотизированный. Чарльз Бриттон чувствовал, что его воля рушится. Поняв это, Айме вкрадчиво настаивала:

- Я верю вам. Сердце подсказывает, что должна верить. Это выглянула моя счастливая звезда. Вы можете привести некоторых свидетелей из этого зала.

- Нет, нет, это невозможно! – возразил смущенный офицер.

- Не говорите такого сурового слова, не убивайте последние надежды. Только две вещи. Хотя не только две. Положите деньги в руки человека с забинтованной рукой и скажите, что это приказ. Нужно спасти Хуана Дьявола! Еще вы можете отдать в руки Хуана эту бумагу.

- Невозможно! Это строго запрещено, вы же понимаете, что я наименее подхожу для этого, поскольку мне не позволяет достоинство офицера, и тем более как иностранец.