Монохромный человек (СИ)

— С адвокатом? — переспросил Лукьян. — Но мы не договаривались о встрече.

— Мы предоставили вам другого адвоката, куда лучше вашего. — ответил мужчина. — Идемте.

Девушка подошла к растерянному Лукьяну и, изображая добрую участливость, проговорила:

— Идемте. Вас слишком долго лишали ваших законных прав.

— Кстати, — уперев руки в бока, сказал её брат. — Хорошо бы, чтобы вы это упомянули в общении с прессой.

— С прессой?! — ошарашенно переспросил Лукьян. — Но… Я… Я не думал. Мне ведь не разрешено…

— Теперь всё изменилось. — девушка положила ему руки на плечи, как будто они были родственниками, что не виделись много лет. — Главное, запомните, не забудьте сказать всем, что это подполковник Станислав Корнилов заточил вас здесь без существенных оснований, и запретил любые контакты с близкими, и с вашим адвокатом. Хорошо?

При этом она изобразила улыбку, но вышло не очень.

От Лукьяна не укрылось злое торжество, которое возобладало над этой парочкой близняшек.

Курбатов усмехнулся.

Кажется, ему выпала удачная карта. Эти двое явно ненавидят Корнилова. Да, им втроем есть, что предложить друг другу.

СТАНИСЛАВ КОРНИЛОВ

Пятница, 26 августа.

Все было готово. Оставалось только выждать нужный момент.

Сумерки сгущались неторопливо. Ночь как будто не спеша, ненавязчиво подкрадывалась к городу.

Небосвод наливался темной синевой ночи. Сияющие точки звезд на небе выглядели, как проколы от иголки в полотне вечернего неба. И через эти мелкие дырочки с любопытством подглядывало неуступчивое солнце.

В свете бледной, мерклой половинки луны, теряющейся в облаках шикарный дом Иеронима Дементьева быстро и бесшумно окружали две группы спецназа.

— Товарищ подполковник, мы на позиции. Готовы к штурму. — раздалось в рации у Стаса.

Корнилов, сидя в мобильном наблюдательном посту, на борту неприметного микроавтобуса, не сразу ответил.

Он сосредоточенно рассматривал мониторы камер наблюдения, установленных по периметру или на дронах-квадрокоптерах.

Корнилов внимательно наблюдал за фигурами охранников, разгуливающих по территории особняка.

Вдруг на губах Стас пролегла ироничная улыбка.

Сидящие рядом с ним офицеры УГРО, отвечающие наблюдение и прослушивание, непонимающе переглянулись.

А Стасу все происходящее до ужаса напоминала отрывок из сюжета какого-то жутко старого американского боевика, с банальным наигранным сюжетом. Полиция, готовиться брать штурмом логово какого ни будь колумбийского наркоборона. Для полного соответствия когда-то очень популярному шаблону Стасу только не хватает быть смазливым, молодым полицейским или спецназовцем. И чтобы главный бандит непременно удерживал в плену его любимую.

Слава богу, его жена и дочь в безопасности. А в заточении Иероним Дементьев держит Касьяна Каменева. Об этом Стас узнал примерно пять часов назад. Когда один из сотрудников УГРО, якобы нечаянно столкнувшись с вышедшим за территорию охранником Дементьева, прицепил ему на одежду миниатюрную камеру с широкоугольным объективом. По счастливой случайности именно этот же охранник позже спустился в подвал.

И наблюдая через объектив камеры за происходящим, Стас обнаружил Касьяна. В крайне плачевном состоянии.

Именно поэтому решено было провести штурм, как можно быстрее.

— Начинаем. — сказал Стас в рацию.

КАСЬЯН КАМЕНЕВ

Пятница, 26 августа.

Бесконечная боль была единственным доказательством, что он ещё жив.

Истерзанное изощренными пытками тело Касьяна буквально стонало от переполняющей его боли.

Боль проникала даже в его разум. Боль была его единственным спутником в зловонном мраке, где его держали.

И именно боль не давала его рассудку помутиться.

То ли Рене Декарт, то ли кто-то ещё когда-то сказал: «Я мыслю, значит я существую». Касьян мог бы перефразировать это выражение, как: «Я чувствую боль, значит я ещё жив».

Если бы не боль, он бы в конец рехнулся от одиночества и постоянного мрака, в котором его держали.

Мрак иногда прерывался, когда Иероним Дементьев или его свихнувшаяся на мести женушка Инга, спускались сюда помучить его. Они действительно делали это с неподдельным, злорадным восторгом.

Касьян не подозревал, что в обычных на вид людях, могут жить и прятаться такие мерзкие, жестокие и кровожадные сущности.

Какими бы они не были противными в жизни, он вряд ли бы поверил, что та же Инга может лить на спину человека крутой кипяток и при этом счастливо улыбаться или даже хихикать.

По поводу Иеронима все стало ясно, когда этот псих отрубил ему руку, но… Но он смог удивить Касьяна ещё не раз. Удивить и напугать.

Сверху раздались шаги. Касьян вздрогнул. Напрягся, затих. Прислушался. Обычно, когда он слышал шаги и голос, доносившиеся сверху это было предвестием скорых мучений и страшных истязаний. Касьян поджал колени. Израненные пытками ноги запылали в местах саднящих ран. Каменев вжался спиной в холодную стену, снова прислушался. Он весь замер, тщательно, боязливо вслушиваясь в происходившее наверху.

Кто-то закричал. Касьян вздрогнул. Грянули несколько быстрых выстрелов. Выстрелов?! Это были выстрелы?!

Касьян слушал. Но мешали ретивые удары сердца.