Монохромный человек (СИ)

Монохромный убийца стоял совсем рядом, возвышался над ним. Худой, высокий, с белым лицом и угольно черными волосами. И из его темных бездонных глаз в душу Стаса смотрела безумная ревущая тьма. Корнилов потерял возможность двигаться. Его ноги бессильно подкосились, он рухнул навзничь и провалился во мрак.

Он стоял среди ночи…

Корнилов растерянно огляделся. Он не понимал, где находиться и что происходит. Вокруг вился ветер и зияла чернотой бесконечная ночь. Он был один среди бескрайней ночи.

С неба тихо падал мерзлый снег. Холод жег и раздирал кожу, забирался в тело. Впереди он увидел обрыв скалы и на его краю какую-то смутно знакомую фигуру.

Это была девочка возраста Ники. У нее были красивые, густые темно-рыжие волосы. Они плавно развевались на ветру. Одежда девочки тоже была знакомой.

— Алина? — прохрипел Стас ослабевающим голосом. — Алина?! Алина!!! Алина!!

Он бросился к ней, но что-то удерживало его. Стас изо всех сил бежал к дочери, что понуро стояла на краю обрыва.

— Алина! Стой! — кричал Стас.

Страх за дочь вгрызался в душу, отравлял кровь и души сердце.

Стас бежал… и оставался на месте.

Алина медленно обернулась, её лицо было неожиданно бледным, белым… не живым.

— Прости папа… — с безысходной печалью проговорила девочка и отвернувшись в тишине решительно шагнула с края.

— Не-е-ет!!! — взбешенно заорал Стас задыхаясь от крика. — Алина!!! АЛИНА!!! Нет! Нет! Нет!.. Боже…

Внезапно он оказался рядом, у самого края и не веря своим глазам, в смятении и ужасе Стас смотрел на тело дочери лежащее на дне пропасти.

Стас упал на колени. Жизнь и дыхание почти оставили его. Осталось только желание ненавидеть себя. Ненавидеть до смерти.

— Посмотри, что ты натворил!

Корнилов резко оглянулся.

Рита. Стоит в нескольких шагах от него и её лицо перекошено, искажено злым презрением.

— Посмотри, что ты сделал с нашей дочерью! Подонок! Как я только вышла за тебя! Ты же ничтожество, Корнилов! Ты… Когда ты последний раз встречал её день рождение с нами? Это ты довёл её!

Рита затряслась в рыданиях.

— У всех нормальных детей в её классе есть отцы, которые рядом! Не только в выходные! Которые участвуют в жизни своих детей! Её одноклассники все время рассказывают, как здорово проводили время с папами!

Она ядовито усмехнулась со слезами на щеках.

— А где наш папа? А-а-а… — она со злой издевкой сплюнула. — Он снова занят! У него снова дела!.. Ненавижу тебя Корнилов! Ненавижу! Если ты мужчина, то достань свой револьвер и вышиби себе мозги! Ты не должен жить после того, что сделал с нашей дочерью…

Да, подумал Стас. Эта мысль оказалась настолько простой и очевидной, что его рука с револьвером сама начала подниматься к голове.

Стас плакал. Его сотрясала злость на себя и душило жгучее горе за гибель Алины. Тяжкая боль горькой потери выкручивало сердце из груди.

Её больше нет… Её больше нет… Он верил в это, он признавал это и свою вину… Да, Рита права. Он не должен жить. И не будет.

Он не может. Стас приставил холодное дуло револьвера к виску и закрыл глаза.

— Стас! Стас! Стой… Слушай меня! Я здесь! Слышишь! Пожалуйста! Стой!..

Корнилов замешкал.

— Стреляй, Корнилов! — заорала в бешенстве Рита. — Стреляй! Будь мужиком! Тебе должен сдохнуть за то, что сделал с Алиной! Ты…

— Не слушай её! Стас!

— Ника? — растерянно спросил Корнилов и открыл глаза.

Синеглаза Лазовская стояла рядом и взволнованно, со страхом глядела на него.

От нее исходил странный, сияющий жемчужно-звездный свет.

Она сама была светом. И свет Ники разгонял ночь и отгонял мрак.

— Стас он проник в твое сознание! — быстро заговорил Ника. — Слышишь! Этого всего нет! Нет! Твоя дочь жива! И Риты здесь нет! Они дома, в безопасности! Это иллюзия!..

— Ника, ты… Сзади!!! Ника!!! Осторожно!!

Лазовская обернулась. Он вырос над ней. Огромный, высокий в черном развевающемся сюртуке.

— Ах ты вездесущая беловолосая дрянь! — прорычал он с ненавистью и протянул к Нике руку.

Светловолосая девочка встала между ним и Стасом. Корнилов увидел, как Ника решительно вытянула вперёд руки и с её маленьких дланей сорвался сияющий свет. Стас услышал крик. Он впервые слышал, как в панике и злости кричит исконное человеческое зло.

— Стас! — зазвучал в его голосе голос Ники. — Стас!.. Возвращайся… Возвращайся, пожалуйста!.. Тебе нечего здесь делать! Вспомни кто ждет тебя дома! Ты должен вернутся к ним! Уходи!!! Возвращайся!

ВЕРОНИКА ЛАЗОВСКАЯ

Суббота, 21 сентября.

Стас ещё не успел прийти в себя. Он лежал без чувств. Я оставила его и подошла к Монохромному человеку.

Он смотрел на меня с непониманием и ужасом. Пятился назад.

Я была преисполнена волнения, сердце гремело и пламенело в груди, я слегка дрожала, глядя в наполненные мраком глаза.

— Касьян. — проговорила я. — Ты слышишь меня?

Монохромный человек захохотал утробным, злым хохотом и со злым восторгом широко улыбнулся.

— Касьяна здесь нет, синеглазая… Нет! Здесь только я! Я! Касьян умер…

— Нет, это не правда. — мягко и тихо возразила я.