Монохромный человек (СИ)

— Думаешь, для него так важно перекрасить тела и помещения вокруг?

— Иначе его убийство не обретёт того смысла, который он хочет. — ответил Корнилов. — По поводу места… Это должно быть что-то большое, просторное…

— Как продовольственный склад. — с нервным смешком ответил Домбровский, намекая на прошлое дело.

— Нет. — поморщился Стас. — Это… Это должно быть нечто… нечто более изысканное и эстетичное, что-то отвечающее его представлениям о красоте… Он ведь хочет не просто умертвить своих обидчиков, он жаждет создать сцену, шедевр… вложить смысл.

— Как мы вообще могли его проморгать!

— Не вы Коль, а я. — невесело проговорил Стас. — Вы здесь не причем.

— Стас да ты… — начал Коля.

— И из плена у Дементьевых его тоже освободили под моим руководством. — этого Стас до сих пор не мог вынести.

Он собственноручно спас того, кого должен был умертвить на месте, если по-хорошему. Хотя… Сейчас он понимал, что вина за убийства далеко не только Касьяна, и кровь не только на его руках.

— И как мы найдем место убийства, Стас? — взволновано спросил Коля. — Он ведь… он ведь сделает это как можно скорее, да?

— Если уже не делает. — мрачно ответил Стас, сидя в салоне своего внедорожника.

— Стас… нам нужна Ника. Правда! Мы… мы сейчас без неё здесь не справимся!

Коля очень старался убедить Стаса привлечь Веронику, но одновременно опасался его гневной реакции. Они с Сеней знали, как Стас реагирует, когда из-за них Ника в очередной раз оказывается втянута в вязкую грязь кошмарных человеческих поступков.

Но Стас не спорил перед очевидным.

— Да. — тихо и безрадостно ответил он. — Я знаю…

— Стас она согласится!

— Да я даже не сомневаюсь. — фыркнул Стас. — Не в этом дело…

— Стас, у нас обстоятельства! Шестнадцать человек могут погибнуть!

Корнилов положил трубку и завел двигатель.

ВЕРОНИКА ЛАЗОВСКАЯ

Суббота, 22 сентября

Стас был мрачен и угрюм. И всю дорогу молчал, ничего толком мне не объяснив. Он просто приехал и забрал меня сразу после тренировки. Он только сказал, что это «срочно».

Я не задавал вопросов, отлично чувствуя настроение Корнилова. Он молчал, но его воспоминания кричали хором. Я всё увидела.

Гибель Шамова, догадки Стаса и сегодняшний разговор с Лукьяном. И от услышанного меня сковал немой шок.

Я увидела лицо Лукьяна. Я увидела и прочувствовала подтачивающую его, пожирающую его душу оголтелую злобу. Сногсшибательная смесь агрессивных и ненавистных чувств к Касьяну Каменеву. Я узнала и то, что Касьян судя по разговору Стаса и Лукьяна и есть тот страшный убийца, тот монстр чьи кошмарные деяния я видела в воспоминаниях жертв. Каменев и есть то чудовище, уничтожающее не только плоть, но и душу, и саму личность своих жертв!.. Это был Касьян Каменев. Это был известный на всю страну журналист.

От осознания этой внезапно открывшейся истины болезненное чувство с привкусом соли саднило в душе.

Я вспоминала его жертв. Вербиных. Гудковых. Людей на черно-белом этаже. И это дело рук Касьяна…

Да. Это был он. Теперь, в моих воспоминаниях четко вырисовывался портрет Монохромного человека. И у него было лицо Каменева.

Когда мы подъехали к дому Касьяна, я опасливо выглянула в окно, посмотрела вверх. От многоэтажки на Таганском, где обитал Касьян Каменев теперь как будто даже исходила угрожающая и угнетающая тяжелая аура. От дома веяло потаенной темнотой человеческой души. И ужасами, которые способны в ней родится.

— Ника. — Стас взял меня за руку.

Я оглянулась на него.

— Если не хочешь, не ходи. — сказал Корнилов.

Господи, да конечно я не хочу! Не хочу… Не хочу сталкиваться с этим исконным, бесконечно черным и источающим ожесточенную ненависть злом! Конечно… не хочу…

— Я пойду. — тихо ответила я и вышла из машины.

На улице под серым небом шумел и шептал в листве сентябрьский ветер. Мелкий дождь моросил по лужам, шлепал мелкими капельками по мокрому асфальту.

Я натянула на голову капюшон своей короткой, черной куртки и двинулась к подъезду. Мы со Стасом вошли в дом, поднялись на лифте. Мы оба молчали. Говорить не хотелось ни мне, ни Стасу.

И вот мы на этаже Касьяна, подходим к его квартире.

Я чувствовала, как внутри собирается, скапливается клубок вибрирующего напряжения. В нем переплетались нити страха, опасений и подступающей, как обычно, паники.

Стас открыл ключом замки квартиры. Он толкнул входную дверь, и та медленно лениво открылась

Я судорожно вдохнула воздух, вздрогнула. Из квартира вывалилась сокрушительная, мощная и громоздкая масса из скоплений яростных эмоций ненависти. Из квартиры Каменева тянуло пропахшим кровью свирепым и беспощадным злом. Первобытным, исконным, зарождающимся в самых темных уголках души и сердца беспросветно черным злом. Это зло давило, убивало и топтало всё светлое, робкое и нежное. Это зло как будто было живым.

Я пошатнулась на месте, у меня закружилась голова. Я никогда ещё не испытывала подобного влияния скопившихся злых эмоций и мыслей об убийстве.

— Ника? — Стас с беспокойством чуть приобнял меня. — Тебе не хорошо?

— Всё… в порядке. — солгала я, глядя внутрь квартиры Касьяна. — Только…

— Что?

— Там… В квартире…