Монолит

Темнота задрожала: я снова оказался в Зале Шёпотов. Ирина по-прежнему беспомощно лежала закатив глаза, писатель катался по земле раздирая себе горло ногтями. К счастью, пока он не слишком преуспел. С тоской я понял что вытащить за раз смогу либо писателя, либо Иру, к счастью на бедре Мельникова по прежнему висела аптечка. Раздирая застёжки, рассыпая лекарства, я наконец нащупал шприц-тюбик адреналина. Не раздумывая, я всадил иглу писателю через рубашку чуть левее верхней трети грудины. Из глубины памяти всплыла фраза «Риски осложнений при интракардиальной инъекции зачастую превышают потенциальную пользу», — превышают или нет, но писатель захрипел и очнулся. Глаза его ещё были мутные, но раздирать горло он себе перестал.

— Уходи отсюда! — крикнул я Мельникову и толкнул его в сторону выхода. Повернулся к Ирине и отшатнулся уходя от удара молотка для отбивных, Вязникова Вероника крепко держала рукоятку. Я почувствовал, что падаю, но в последний момент успел уцепиться за ржавые остатки перил. Ржавый метал резанул по ладоням острой кромкой, хрустнул, но выдержал. Снова мрачное дно коллектора оказалось пугающе близко, стоит сорваться руке и я присоединюсь к мертвецам внизу.

— Чёрта с два! Ты меня туда отправишь, — прорычал я подтягиваясь. Вероника снова замахнулась молотком, но я даже не стал закрываться.

— Тебя просто нет!, — сообщил я давно умершей женщине, которой так нужна была награда, назначенная за мою голову безутешным отцом. Молоток вместе с её рукой прошёл через моё тело, не встретив никакой преграды, Вероника потеряла равновесие и с криком полетела вниз. Прах к праху. Ирина была странно тяжёлая и обмякшая, такими тяжёлыми становится покойники не потому, что отлетает душа, просто потому, что мышцы полностью расслабляются. Но Ирина была жива, только взгляд её бессмысленно смотрел в одну точку. Зал Шёпотов умеет убивать по разному: два-три дня неподвижности на холодном полу — это тоже надёжное средство.

Наверное, с час мы только приходили в себя. Раньше всех оправился писатель, видимо, помогла инъекция адреналина. Он тяжело поднялся, потирая грудь, место укола всё ещё болело.

— Что с нами произошло? — сипло спросил он, нашаривая в рюкзаке флягу с спиртным.

— Ментальная атака, — я жевал шоколадный батончик, после противостояния фантомам мучительно хотелось сладкого. — Что ты видел?

Мельников отрицательно покачал головой и неожиданно перешёл на «вы».

— Простите, это очень личное.

Я подумал, хотелось бы мне рассказывать про то что я увидел в Зале, и кивнул.

— Конечно, я понимаю.

Пока Ирина и Виктор приходили в себя, я порылся в вещах Виктора. Бронированный кейс, которым он так дорожил, мне не поддался, я не знал кода для замка. Зато в рюкзаке обнаружились ещё два бруска пластида и детонатор. Когда Виктор пришёл в себя, я как раз заканчивал несложную конструкцию из пластиковой взрывчатки детонатора и несложного механического таймера. Полковник застонал и тяжело поднялся, потирая сломанный нос, кажется, с ударом я перестарался.

— Господи, что это было. Кажется я... — он осёкся и посмотрел на меня, — что ты делаешь?

— То, что нужно было сделать ещё очень давно.

Бомба была готова, я выкрутил таймер на максимум, — на двадцать минут, — и прежде, чем кто-то попытался меня остановить, бросил перекрученный скотчем кулёк к опоре коллектора. Мы помогли всё ещё стонавшей Ирине подняться и пошли к лестнице.

Взрыв прогремел, когда мы уже выбрались на поверхность, раздался глухой удар, почти задушенный тощей земли из люка позади, вырвался фонтан пыли. У Зоны стало одной легендой меньше.

***

После двенадцати часов под землёй свет солнца неприятно резал глаза. Я и Инга включили светофильтры костюмов, остальным приходилось болезненно щуриться. Затрещал счётчик радиации, больше суток находиться здесь не стоило. Как здесь Монолитовцы умудряются жить годами, непонятно.

Мы выбрались из люка неподалёку от бывшего дома культуры «Энергетик». Когда-то здесь отдыхали люди, плескались в бассейне дети. Сейчас только вспышки «смерть-ламп» подсвечивали пустые стены. Бассейн давно высох, а о былом величии напоминали только ярко-красные буквы, они, казалось, не поддавались времени. Нужно было идти дальше мимо почти достроенного, но так никогда и не заработавшего парка аттракционов с огромным колесом обозрения. Далеко впереди маячил рыжий лес и то, что осталось от станции «Сфера».

Парк аттракционов напоминал фотореалистичную фотографию самого себя. Сходство усиливали птицы, замершие в воздухе, неподвижные ветки деревьев, кое-где среди каруселей и скамеек неподвижно застыли человеческие фигуры.

— Что с ними произошло? — нервно облизав губы, спросил писатель. Последнее время я заметил, что он постоянно и торопливо что-то пишет в маленький блокнот. Собирает материал для будущей книги? Если так-то впечатлений у него предостаточно.