Монолог о браке

ЕЕ МАТЬ. Наконец-то успокоилась! (Ее отцу.) Да­вай обсудим без паники, но глядя правде в глаза! Ну, во-первых, от этого не умирают. Да собственно, мы ничего не можем сделать. Я думаю, ты со мной согла­сен. Она упряма… в тебя… и если ей что-то взбрело в голову… ты ведь ее знаешь… Но я тоже думаю, как и ты, что сходить с ума от этого не надо… Ну, во-вто­рых, он не есть самое худшее… Даже более того, огля­дывая все браки вокруг… сейчас, знаешь, какие бывают случаи… Конечно, жаль! Я согласна с тобой – при ее данных… Да, ты прав, в общем, как она хочет. Ты знаешь, я вчера сказала себе… Я сказала себе: она уже взрослая, и, в конце концов, ей с ним жить, а не нам. Да и вообще, все это обсуждать поздно, потому что, мой милый, пока ты читал газету, вместо того чтобы хотя бы немного уделять ей внимания, они, попросту говоря… (Звонок.) Это они. Я нашла в себе силы при­гласить его к нам.

ОН. Здрассы… Здрассы… (В зал.) Это я так от волнения всегда произношу.

ЕЕ МАТЬ. Садитесь… Итак, вы уже люди семейные, без пяти минут… У нас с Николаем Ивановичем снача­ла была к вам просьба – обождать с браком и прове­рить свои чувства. (Торопливо.) Но мы с ним уверены, что вы нас не послушаетесь…

ОН. Я отчего-то сейчас думаю, что она не очень обрадовалась, если бы мы ее послушали.

ЕЕ МАТЬ. Так что ладно, записывайтесь. Теперь о вопросах скучного быта. В Швеции, я слышала, есть закон, по которому люди имеют право вступать в брак, лишь обладая собственным домом. Вы, по-мо­ему, обладаете только койкой в общежитии.

ОНА. Мама…

ЕЕ МАТЬ. Это жизнь, дорогая Леночка, и ее не на­до стыдиться. Так что, говоря попросту, где вы собирае­тесь жить? У нас? Это – тесно, неудобно, и мы не на­столько знаем друг друга, и у всех есть свои привычки… Снять комнату?.. Это очень дорого, а вы пока не зараба­тываете… К счастью, тетя Вера, которая живет теперь у тети Ани и дяди Сережи, сама предложила отдать вам свою комнату… Это небольшая комната, рядом с Химками… Пятьдесят минут на автобусе. Она небольшая… но вам большую и не надо.

ОН (в зал). Нам и не надо было большую… Нам…

ЕЕ МАТЬ. Так, с этим мы уладили… А теперь давай­те обедать. Только сначала надо мыть руки, молодой человек… Так это заведено… (Отходит с ним в сторо­ну.) Я хочу открыть вам, что вы совершенно не умеете мыть руки. После вашего мытья на полотенце оста­лись грязные следы… Я рада вам сделать это замечание как будущему родственнику: вы уже достаточно взрослый, чтобы уметь мыть руки.

ОН. Простите. Ради бога… простите. (Ей.) Я чуть не умер от стыда. Есть вещи, которые нельзя говорить… (В зал.) Но что делать – она работала педагогом, и у нее, видимо, были свои взгляды на воспитание: она считалась сторонником реалистического подхода к вещам – к любым вещам. Наверное, все это полез­но… (Ей.) Я, например, после ее прямого и честного разговора так тщательно мою руки, что теперь не поймешь – нужно ли руки вытирать полотенцем или наоборот. Правда, в доме у вас я старался больше не бывать.

ОНА. Милый. Ты никогда не мог понять. Она была моя мать! Она меня любила! Страшно любила и отто­го было все! Это надо было понять, а не пользоваться ее опрометчивыми словами и поступками! Впрочем, все эти рассуждения о несовершенстве моей матери появились потом… А тогда ты уставился на меня и про­сидел весь обед с блаженной улыбкой…

ОН. Тогда был рай. И мы получили от щедрот тво­ей матери тот самый шалаш, в котором так хорошо с той самой милой. И я не мог представить, как мы по­том выберемся из этой комнаты.

НЕПТУН (плюхаясь на стул). Димьян! (Берет салфетку, вытирает глаза.) И у меня тоже… была теща… Хорошая такая… Взаимопонимание… Ни одного грубого слова! Только и слышал от нее «зятек» да «зятек»! Теща, где ты?

ЕЕ МАТЬ. Действительно, почему не видно среди нас этой положительной дамы? Отчего вы ее не вооб­разили, гражданин Ферапонт?

НЕПТУН (горестно). Ее нельзя вообразить, ма­маша. Она десятого фаршем случайно отравилась – теперь на больничном…

ОН. Ау… Мы пришли в нашу первую комнату.

ОНА. Неужели в ней всего девять метров? Она ка­жется намного больше. (Он целует ее.) Кто-то ходит в коридоре… А здесь нет даже крючка.

ОН. В ней девять и шесть десятых метра.

ОНА. Давай сначала сделаем крючок. (Целует его.) Сколько ты раз меня поцеловал… Жить без обык­новенного крючка… как так можно? (Он целует ее.)

ОНА (с ужасом). Боже мой… как я тебя люблю…

ЕЕ МАТЬ (печально и прекрасно). Они – дети… Попросту дети…