Монологи вагины

Они приходят
К моей двери и кричат:
«Эй, мисс Пэт,
чего это ты там стряпаешь?»
И так каждый день.
Они знают: я не могу готовить по чуть-чуть.
Уж если варить, то варить на всех.
Я варю много.

Вот только сейчас была мама толстячка.

Он подхватил в трейлере астму
Из-за этих ваших «фемальдегидов».
Эти трейлеры не рассчитаны на поездки
Дольше двадцати минут
И уж точно не предназначены
Для перевозки больших людей.
Бедная женщина, она так взволнована и измотана.
Я сварила ей грязного рису и пожарила рыбы.

Новый Орлеан уже не тот, что прежде.

Раньше — всюду лотереи
и круглосуточные магазины.
Можно было пойти за покупками в полночь,
Можно было попросить товар в долг
И расплатиться, когда появятся деньги.
Теперь же все откладывают на черный день.

«Эй, мисс Пэт, чего это ты там стряпаешь?»

Ее маму нашли мертвой на прошлой неделе.
А было ей всего двадцать девять.
Говорят, умерла от осложнений.
Но теперь так говорят всегда,
Когда кто-то накладывает на себя руки.
Ее бедная мать так и не оправилась
после наводнения.
Я слышала, она напилась чистящего средства.

Не родись я здесь — клянусь, взяла бы да уехала.

Моя дочь — мать-одиночка.
Чем больше работает, тем меньше зарабатывает.
Ей нечем оплачивать счета,
Не на что купить колечко для дочери
Или платье для выпускного.
Я неважно себя чувствую,
Но стараюсь не думать об этом.

«Эй, мисс Пэт, чего это ты там стряпаешь?»

Это моя лучшая подруга Мэри.
Иногда помогает мне готовить.
Думаю, она старается прогнать от себя
Мрачные мысли.
Сегодня мы делаем сандвичи
Для ребят из второй линии, проходящих мимо.
Мою подругу Мэри пытаются выжить,
Пытаются прогнать отсюда,
Называют это «корректировкой цен на топливо»,
Дерут с нее бешеные деньги каждый месяц,
Но у нее нет газа.
Они и счетчик для газа забрали.

Мой муж работает на стройке

Сейчас у него совсем мало работы —
Из-за дождя или дешевой рабочей силы.
Каждый день он сидит
С потрепанной табличкой и продает пеканы
По доллару за мешок.
Он стал совсем другим.
Он уже не тот, что прежде.

Такси у нас бывает редко:

Боятся, что в них будут стрелять —
Ранят или убьют.
Думаю о том, кто же тогда я —
Пуленепробиваемая или уже мертвец?

«Эй, мисс Пэт, чего это ты там стряпаешь?»

Это мой пастор
Он хочет суп яка-мейн —
Лапша, лук-порей, говядина, соевый соус и яйца.

Его жена не умеет готовить этот суп

И вряд ли научится.

А мне мой пастор нужен довольным и сытым,

Тогда его проповеди убедительнее.

Мы починили крышу нашей церквушки,

Подлатали пол.
Мой пастор говорит, что мы пройдем через это
И станем лучше, чем прежде.
«Эй, мисс Пэт, чего это ты там стряпаешь?»
Я слышу, как она иногда зовет меня,
Шепчет, как безумная, у меня под дверью.
Мисс Руби, которой было восемьдесят два года,
Съела все мои креветки-барбекю.
Я и не возражала: она была тощая, как жердочка.
Наотрез отказалась уходить,
Все сидела и сидела на своей крыше.
Поток подхватил ее и унес,
Но она все еще здесь,
Шепчет у меня под дверью, как другие:
«Эй, мисс Пэт, мисс Пэт, я есть хочу,
Я пытаюсь попасть домой».

Ты выкрикиваешь мое имя у ворот.

Хорошо-хорошо, сейчас принесу поесть,
Приготовлю вам «лекарство».
Я готовлю изрядную порцию гнева.
Я готовлю дамбу, которая выдержит
Правительство, которому не все равно,
Добавляю воды и соли, щепотку бунтарского духа.
Я варю горе
И семью.
У меня на плите варятся суп гамбо,
Джамбалайя,
Макароны с сыром,
Ростбиф и сопротивление.
Щепотка специй и память о предках.
И право, и воля остаться на этой земле,
Где я варю еду.
Я варю, все варю и варю.