Monster in me (СИ)

— Не понял… — Намджун и вправду не понимает.

— Папа тоже умер, — Юнги облизывает сухие губы, тяжело дышит.

Намджун теряется. Не знает, что делать, что сказать, подходит ближе и внимательно смотрит. Юнги смотрит в ответ. Огонька нет. Глаза у омеги пустые. Ничего там нет. Ничего, кроме черной, заворачивающейся в спирали и будто зовущей на самое дно боли. Но она там не одна. Что второе, Намджун разглядеть не успел. Альфа отшатывается под пристальным взглядом и снова прислоняется к окну.

— Я могу говорить «прости» миллион раз в сутки, я могу встать на колени, но как можно просить прощение за то, что я убил Чжуна… твоего отца… Я не знаю, что мне сказать. Я готовился к этому разговору, но думал, он будет еще не скоро, — Намджун говорит обрывисто, пытается подобрать слова, выходит с трудом.

— Ты лишил меня всего. Ты воистину монстр. Чудовище. Напился крови? Доволен теперь? Ты меня уничтожил. И не только меня. Ты уничтожил всю нашу семью. Но у меня больше нет сил даже ненавидеть. Я дышу с трудом, - Юнги смотрит в глаза напротив и кривит рот в улыбке. — За что? Просто ответь мне — за что?

Намджун молчит. Монстр внутри снова скулит. Знает, что Юнги прав. Это самая тяжелая победа Намджуна. Эту победу он заслужил не кровью, а ценой своей любви. Ценой смерти тех, кого так любил его омега. Он сломал своего омегу, уничтожил его. И сейчас ему почти нечего сказать. Стоит и смотрит. Монстру страшно. Такой Юнги пугает чудовище.

— Я люблю тебя. Это мое проклятие, несмотря на все то, что я наделал, я люблю тебя. Несмотря на всю ту боль, что причинил - я люблю тебя. Знаю, что глупо просить, но прости меня, — горько, словно каждое слово стоит нечеловеческих усилий, шепчет альфа и следит за тем, как Юнги, достав пистолет, целится ему в грудь.

— Простить? - усмехается омега. - Я любил тебя. Искренне. Безумно. Но ты не верил мне. Ты втаптывал мою любовь в грязь, а сверху поливал моей же кровью, и я терпел. Я бы и дальше стерпел, клянусь, проливай ты только мою кровь, я бы все равно бежал обратно к тебе, но не от тебя! Эта любовь больная. Каждая клетка моего организма стремилась к тебе, я засыпал и просыпался с твоим именем на губах, но сейчас все по-другому. Сейчас ты пролил не только мою кровь. Ты пропитал кровью моих родителей землю, где планируешь и дальше отстраивать свою империю. Ты положил на алтарь не только мою любовь к тебе, но и жизнь двух родных мне людей. О какой любви ты говоришь, как ты смеешь произносить слово, понять которое тебе не дано? — срывается Мин.

Каждое слово омеги шире раскрывает трещины на альфе, обнажает зияющие пустотой дыры. Кажется, больше их ничем уже не заполнить. Намджун смотрит на него, но не видит. Бездумно пялится сквозь омегу в пустоту, глаза ничего не цепляют.

— Я убью тебя, — вырывает альфу из полета вниз, в глубину пропасти, которую он сам же рыл все эти последние месяцы, Юнги. — Ты будешь лежать там же, где мои родители. Под землей. Твоя кровь зальет все вокруг, и мне все равно будет мало, этого все равно не достаточно, чтобы хотя бы приглушить тот ад внутри меня, чтобы потушить пламя, пожирающее изнутри, — говорит Мин, не отрывая взгляда.

— Юнги, не надо. Ты же не выйдешь отсюда живым, и ты это знаешь. Не надо, — просит Намджун.

Ким смерти не боится. Уже. Потому что есть страх куда более сильнее, и этот страх - потерять Мина. Страх, что с омегой что-то случится. А этот глупый ребенок целится в альфу и на его же территории. Он может убить Намджуна, но сам проживет на пару секунд больше. Ему не выйти из здания живым, и эта мысль скручивает все внутренности. Монстр снова мечется в груди. Скулит. Просит Намджуна остановить омегу, предотвратить непоправимую ошибку. Монстр умрет сразу же, стоит Юнги испустить последний вздох. Монстр без Юнги не существует. Он живет только потому, что живет омега. И ему страшно. Не за себя.

— Я и так уже мертв, — горько усмехается омега и стреляет. Подряд. Альфа даже не дергается. Никакой попытки защитить себя. Ничего. Мин выпустил в грудь Кима весь магазин, Намджун осел после третьей. Не веря смотрел то на свою окрашивающуюся в красный грудь, то на Юнги, и медленно оседал.

Патроны кончились. Мин слышит крики в коридоре, сигнал тревоги и, кажется, топот, но не реагирует. Опускает пистолет на пол и не уводит взгляда от альфы, лежащего в луже своей крови на спине. На дне черных и уже застывших зрачков Намджуна Мин видит свое отражение.