Monster in me (СИ)

— Я не могу без тебя. Не могу и не хочу. Я буду сейчас звучать как чудовище, но я хочу тебя себе, даже если ты не хочешь. Даже если ты ненавидишь меня и так и не сможешь простить, я уже не говорю о том, что ты когда-то ответишь мне взаимностью. Ты будешь убегать, будешь сопротивляться, ты ведь по-другому и не умеешь, ты не сдаешься, а я буду раз за разом находить тебя, буду делать тебе больно осознанно-неосознанно. Это не может так больше продолжаться. Вся моя агрессия по отношению к тебе, все последние поступки, они исходят именно из того, что ты не мой, а я не могу смириться с этим. Не могу принять тот факт, что ты можешь быть с кем-то другим, можешь быть не моим.

Внутри Юнги по одному оголяются нервы, он комкает в кулак футболку на груди, часто дышит и усиленно трет пальцами стену, лишь бы позорно не разреветься.

— Я прошу тебя, прими мое предложение. Это настолько ненормально, что я сам не знаю, что с этим делать.

Намджун до побелевших костяшек сжимает края скамейки, каждое слово дается с огромным трудом, альфа понимает, что звучит отчаянно жалко, но он должен решить этот вопрос здесь и сейчас.

Юнги слушает его и не верит. Этот альфа и понятия не имеет, о чем он говорит. Да, он скотина, и он урод, каких еще поискать, но Юнги любит его. Пытается, правда пытается, забыть, стереть из памяти, переключиться на что угодно, только бы не думать о Намджуне, но не выходит. Несмотря на все, что между ними было, Юнги любит его. А Намджун думает, что нет. И это даже смешит омегу. Юнги садится на скамейку, утирает тыльной стороной ладони глаза и смотрит на альфу. Намджун вроде трезвый. И он точно не спал этой ночью: он выглядит измотанным, да и одежда на нем вчерашняя. Ким сидит, вытянув ноги и скрестив руки на груди. На Юнги он не смотрит, а уставился в видимую только ему точку впереди.

— Я тебя не понял. Я вообще не понимаю, чего ты хочешь? — Юнги собирает остатки сил и вопросительно смотрит на альфу.

— Я хочу, чтобы ты переехал ко мне. Хочу, чтобы ты официально стал моим омегой. Хочу, чтобы ты был рядом со мной. Был моим, — Намджун наконец-то отрывает взгляд от стены и смотрит на Мина.

— Типа оформить отношения? — сказать, что Юнги в шоке — ничего не сказать.

— Да, — Мин аж воздухом давится от лаконичного ответа альфы на свой вопрос.

— Да ты болен! — Юнги встает на ноги и нервно ходит по камере. — Ты что, сумасшедший? Ты меня пугал, бил, насиловал! Ты уничтожил мою семью! Мой отец проходит по делу, связанному с твоим картелем! О чем ты вообще говоришь? На каких основаниях ты мне такое предлагаешь? — Мин переходит на крик и даже привлекает внимание охраны, ходящей по ту сторону от решетки.

— Я люблю тебя.

— Что? — Мин осекается и медленно опускается обратно на скамью.

Юнги обхватывает себя руками, прижимает колени к груди и даже не пытается унять пульсирующие будто от разряда тока внутренности. Намджуновское «я люблю тебя» мигает красной неоновой вывеской в голове, и омеге приходится усиленно жмуриться, чтобы перестать видеть эти слова. Три слова одним махом стирают все «до». Будто это не Намджун, который собственноручно затолкал в глотку Юнги гранату и заставил ее проглотить, и омегу разорвало так, что ходи и собирай кровавые ошметки по всему городу. Это с виду Юнги непробиваемый вовсе, цельный гранит, но если присмотреться, он весь в трещинах, весь в зияющих пустотой черных дырах. И сейчас из этих расщелин идет свет. Сперва слабо мигает, еле пробивается, но с каждой секундой все больше и больше заполняет нутро, и Юнги кажется, что он светится изнутри. Мин прикрывает лицо ладонями и пытается заново закрыться в панцире напускного равнодушия.

— Это не мой выбор. Если руководствоваться разумом, то это ненормально, и вообще я бы никогда в жизни не полюбил такого, как ты, — Юнги возмущенно восклицает, но рот открыть ему не дают. — Позволь договорить. Ты избалованный, неконтролируемый, безбашенный омега. Я бы в жизни не подумал, что все выйдет так, как вышло. Когда я впервые тебя встретил, мне просто хотелось поиграться. Ты же красивый, — хмыкает альфа и зарывается пятерней в свои волосы.