Monster in me (СИ)

Весь месяц Намджуна посвящен одной цели — забыть. Вырезать, выкинуть, стереть из памяти. Эти сводящие с ума губы, это горячее, плавящееся в руках тело, эти глаза, не умеющие скрывать ни одну эмоцию, а самое главное - этот голос. Надрывный, хрипловатый, сладкий, ласкающий слух, блядский голос блядского омеги. И у альфы почти получается. Теперь днем он почти не думает о Юнги, ни когда ест, ни когда работает или просто общается с клиентами и партнерами. Почти не думает. Все воспоминания и думы вырываются на свободу ночью. Когда Намджун спит — Юнги приходит во сне. Когда Намджун бодрствует, он четко видит омегу в своей спальне и пару раз даже тянется к плоду своего воображения. Кого бы не трахал альфа — он видит перед собой Юнги. По-другому не получается. Он прикрывает глаза и представляет этого упертого хрупкого омегу в своих руках. Он еле сдерживается, чтобы не спрашивать у Техена о Юнги, неосознанно принюхивается к другу, стоит ему сказать, что он от Чонгука; все пытается поймать запах вишни, который и так не пропадает никуда.

Намджун не хочет. Искренне не хочет так зацикливаться на этом мальчишке. Честно сопротивляется этому щемящему внутри чувству, злится на монстра внутри, который, забившись в угол внутри, воет и просит своего омегу. Намджун борется сам с собой. Борется и проигрывает. С каждым новым днем все больше и больше. Намджун жалеет, что отпустил. И скучает. Безумно, до дрожи в пальцах скучает. Но не может признаться себе, не может принять. Топит этот голод в алкоголе, в тоннах навалившейся работы и в шлюхах, которых снимает каждую ночь. Одним Кисумом тут уже не обойдешься. Мозг и тело отказываются воспринимать кого-то другого. И даже лучшие омеги города не приносят удовлетворения и не тушат разгорающийся с каждым днем все больше пожар внутри. Ничего не помогает. Альфа теряет интерес ко всему и все больше скатывается в пропасть, имя которой Мин Юнги.

И вот он звонит. Сам. И просит. Сам. У Намджуна внутри путаются эмоции. Первую секунду он не знает, как вообще реагировать: радоваться голосу, по которому дико скучает, или злиться, что он снова врывается в жизнь альфы, которую он весь последний месяц пытается привести в порядок. Правда, безуспешно.

— Где ты? — коротко и ясно.

Почему он звонит Намджуну - не важно. Что за помощь нужна - не важно. С чего это вообще помогать сыну своего врага - не важно. Единственное, что важно, что омеге она нужна, и Намджун поможет. Все нутро альфы скручивается от одного голоса. До боли знакомого и возрождающего давно забытые-не забытые, реальные-выдуманные чувства. Зверь внутри рычит, требует встать и бежать. Найти, помочь, спасти. Намджун выслушивает адрес, рассчитывает в голове, сколько времени понадобится, чтобы доехать. Ким убирает телефон в карман, встает с кресла, берет брошенный на диван пиджак, говорит Техену разбираться дальше самому и выходит из кабинета. Альфа спускается вниз и, найдя на парковке бентли, кивает своим телохранителям, приказывая ехать за ним.

До заправки, которую называет Юнги, ехать минут тридцать. Намджун сокращает время в пути в два раза. Кортеж альфы врубает мигалки и нарушает все возможные и невозможные правила. Омега ждет, он напуган, и его голос дрожал, следовательно, надо торопиться. Ким с силой сжимает руль в руке, отгоняет дурные мысли и давит поднимающееся к горлу беспокойство. Намджун достает из бардачка свою любимую игрушку и кладет на сиденье рядом.

Ким понимает все сразу, как только бросает машину перед одноэтажной постройкой. Он чувствует пока еще легкий, смешивающийся с запахом улицы и бензина, но все равно сразу выделяющийся запах вишни. Он просачивается и глушит все остальные запахи, забивается в поры, и Намджун шумно вдыхает, пропуская его через себя, задерживая внутри. Так пахнет Юнги. Омега, который переворачивает жизнь Ким Намджуна, который сам даже не понимает, какой властью обладает над альфой, и как тому тяжело контролировать себя в любом вопросе, касающемся Мина. Вот и сейчас Ким делает глупость, на которую никогда бы раньше не пошел. Он приказывает охране остаться в машине и, накручивая глушитель на пистолет, идет к маркету. Запах идет именно оттуда. Стоит ему оказаться внутри, то приходится заставлять себя не дышать. Сознание заволакивает, и невыносимое желание прошивает позвоночник. Намджун хватается за край стойки, пытаясь удержать равновесие, до хруста старого, подгнившего изнутри дерева сжимает ее. Собирается мыслями. Пытается. Делает глубокий вдох, с трудом отрывается от стойки и двигается вправо, откуда идут звуки удара и сам запах. Будто кто-то чем-то большим бьет стену. Этот кто-то - альфа, и он что есть силы бьет небольшой тумбочкой дверь. Альфа настолько занят, что не замечает сразу подошедшего сзади Кима. Намджуну требуется несколько секунд, чтобы сложить картину воедино. Да и альфа, который поворачивается, наконец-то, лицом, только подтверждает догадки Кима.