Монстр

– Прошу прощения, но мне нужно бежать. Возникло важное дело на работе. – Я резко встала и похлопала маму по плечу. От прикованного ко мне внимания у меня начали гореть уши и дрожать пальцы. – Передайте от меня комплименты нашему шеф-повару. Завтра отправлю ей цветы в знак благодарности за хлопоты. Всем спасибо. Хорошего вечера.

С этими словами я выскочила из-за стола и побежала прямиком к своему «Приусу», даже не утруждаясь прихватить по пути пальто. Села в машину и помчалась по адресу, который вбила в телефоне.

Мне потребовался час, чтобы добраться до жилого дома в Уэстфорде, недавно построенного многоквартирного комплекса с теннисным кортом, бассейном и крытым тренажерным залом. Однако на ресепшене не было ни охранника, ни кого-то еще, о чем я на всякий случай поинтересовалась заранее.

Я поднялась в квартиру своего пациента, сделала то, что должна была сделать, и вышла оттуда три часа спустя. Все мысли о праздничном ужине развеялись и исчезли. Я думала только о своей работе, пациентах и о ней.

Oui, mon cheri. Нелегко делать то, что делаешь ты.

Колени дрожали, а дыхание сбилось, пока я шла к заправочной станции через дорогу, еле волоча ноги по талому грязному снегу. Открыла дверь небольшого магазинчика. Купила себе колу и пирожок с напитком для старика за кассой, на что он ответил благодарностью. Я выползла в холодную массачусетскую зиму, прижалась затылком к стене и сделала глоток кока-колы.

Порой я ненавидела то, чем занималась.

Честно говоря, большую часть времени.

Но потом вспоминала о мисс Би и о том, как подвела ее, и убеждала себя, что заслужила все это. Свой род занятий. Сделанный мной выбор.

Я посмотрела на банку колы в руке, прислушалась к тихому шипению напитка и внезапно расплакалась. Безудержно рыдая, я сползла вдоль стены, села на корточки и уткнулась лицом в атласное платье Givenchy.

– Это несправедливо. – Я покачала головой, видя сквозь пелену слез черные пятна от туши на платье. – Все это несправедливо.

– И не говори, – резкий тон, которым впору резать стекло, заставил меня поднять голову.

Сэм.

На нем было короткое пальто, в котором он был похож на блистательного графа восемнадцатого века. Он прислонился к стене напротив меня, зажав незажженную сигарету между великолепными губами. Слава богу, он не стал строить из себя образцового самца и курить рядом с заправочной станцией.

– Справедливость бывает только в сказках. Она не имеет никакого отношения к реальной жизни. А теперь скажи мне, как ты оказалась в Уэстфорде вместо больницы Бригэма, в которой должна была находиться сегодня вечером.

Он следил за мной.

Но как?

И, что еще важнее… почему?

Потому что ты привлекла его внимание, и теперь он хочет посмотреть, что ты станешь с этим делать. Ты сожгла его деньги прямо перед его заведением, занималась с ним анальным сексом в парике и костюме проститутки, а еще оперировала его солдат в подпольной клинике. Он только что выяснил, что ты тоже монстр, и теперь хочет узнать, насколько глубоко пустила корни твоя тьма.

Я спешно вытерла слезы, расправила плечи и встала.

– Разве ты сейчас не должен играть в карты с моими братьями в «Пустошах»? Или ты пропустил знаменитый яблочный пирог от шеф-повара ради того, чтобы сюда приехать?

– Разве ты не должна отвечать на мой гребаный вопрос? – парировал он.

– Отвечаю: это не твое дело, – огрызнулась я.

– Опять завела старую пластинку. – Он усмехнулся и посмотрел в сторону, качая головой. – Ты – мое дело. Ты дочь моего босса. Я и раньше должен был приглядывать за тобой и установить слежку, но не стал этого делать. Вот такие дела. А теперь, может, прекратишь пороть чушь? Я проверил все, на что стоило обратить внимание, и перепроверил свои источники. Ты не проходишь ординатуру в Женской больнице Бригэма.

Merde, merde, merde.

Трижды merde с вишенкой сверху.

Он раскусил меня.

– Наводил обо мне справки, Бреннан? – Я нацепила на лицо дразнящую, как я надеялась, улыбку. – Я польщена, но не удивлена. И все равно это ничего не значит.

– Конечно, значит. Во-первых, это значит, что ты чертова обманщица. А это моя самая нелюбимая человеческая черта. Но потом я подумал: возможно, ложь не так уж велика. Возможно, это вопрос престижа. Безупречная маленькая Эшлинг не хотела, чтобы родители знали, что ее не взяли в одну из самых уважаемых больниц страны. – Он сделал еще один шаг в мою сторону, раздувая ноздри и напрягая челюсть так сильно, что казалось, будто она высечена из мрамора. – Поэтому я проверил все больницы Бостона, все до единой. И угадай, что я выяснил?

Мне не нужно было гадать. Я знала.