Монстр

Гарри ничего не видел. Глаза заволокло чёрной пеленой. Тяжёлой и вязкой.

Холодно.

Редактировать

Говорить тоже не получалось. И даже дышать.

Холодно.

Мысли и те словно мазутом залили.

Холодно и больно.

Всё болело. Руки, ноги, голова… Даже сердце, казалось, вот-вот взорвётся от натуги. И этот продирающий до костей холод…

Голоден.

Гарри раздирало изнутри. Пустота. Чёрная зияющая бездна раскрывалась где-то у него внутри и засасывала всё, до чего могла дотянуться. Гарри пытался кричать, но ни единого звука не срывалось с его уст. Только холодная тишина.

Больно.

Гарри чувствовал, как его плоть отдиралась от костей, а внутренности бились в агонии. Что это? Почему? За что?

Холодно.

Больно.

Голоден.

Тело не слушалось. Гарри чувствовал его. Полноценно ощущал каждую визжащую от боли клетку. Но не мог ничего сделать. С него срывали кожу и насаживали её обратно, а он не был в состоянии даже пискнуть.

— Боже! — достиг его сознания чужой голос. Далёкий и испуганный. — Как же это…

Женский голос.

Еда.

Гарри отчаянно вглядывался в захватившую его черноту, силясь найти источник этого голоса. Но всё тщетно. Он не видел ничего.

— Помощь… — вновь прорвался сквозь пелену тьмы голос. — Нужно вызвать помощь… Боже…

Еда.

Гарри пытался вздохнуть. Он изо всех сил старался заставить свои лёгкие работать, дабы набрать воздуха и заговорить, но и тут его постигла неудача. Ни единого глотка воздуха. И ни единого звука.

— Прости меня… — извинился голос. — Я не хотела… Я… Ты так внезапно выскочил, что…

Холодно.

Больно.

Голоден.

Еда.

Вопила уже не просто каждая клетка. Всё естество Гарри одолевало такое неописуемое страдание, что он искренне пожелал умереть. И он жалел, что ещё не умер.

Еда.

Прекратить.

Еда. Еда.

Всё это нужно было прекратить.

Еда. Еда. Еда.

Иначе…

Еда. Еда. Еда. Еда. Еда.

Иначе могло что-то…

Еда. Еда. Еда. Еда. Еда. Еда. Еда. Еда. Еда. Еда. Еда. Еда. Еда. Еда. Еда.

— Держись, парень. Скорая уже в пути. Ты только не умирай, слышишь?

Еда. Еда. Еда. Еда. Еда. Еда. Еда. Еда. Еда. Еда. Еда. Еда. Еда. Еда. Еда. Еда. Еда. Еда. Еда. Еда. Еда. Еда. Еда. Еда. Еда. Еда. Еда. Еда. Еда. Еда. Еда. Еда. Еда. Еда. Еда. Еда. Еда. Еда. Еда. Еда. Еда. Еда. Еда. Еда. Еда. Еда. Еда. Еда. Еда. Еда. Еда. Еда. Еда. Еда. Еда. Еда. Еда. Еда. Еда. Еда. Еда. Еда. Еда. Еда. Еда. Еда. Еда. Еда. Еда. Еда. Еда.

Нужно поесть.

Да, нужно было поесть.

Это могло помочь.

Лишь это.

Поэтому…

— Еда, — прошептал Гарри.

И боль ушла.

— Ты что-то сказал? — спросил его женский голос.

Вся боль. В один миг.

Остались только голод и холод.

Поэтому нужна была…

— Еда.

— Что за?.. Ты… Как?.. Нет! Назад! Не подходи! Не подходи ко мне, монстр!

Крики?

Зачем кому-то кричать?

Ведь Гарри стало легче.

У него больше ничего не болело.

Так зачем кричать?

— Прочь!

Ему же всего лишь нужно было поесть.

Неужели это так много?

— Помогите! Монстр! Нет! Ааааааааа!..

Крики затихли.

Наконец-то.

И стало тепло. И голод пропал.

Наконец-то.

Как же хорошо…

Наконец-то.

Так хорошо.

И эта тьма. Убаюкивающая и успокаивающая. Она обнимала Гарри и забирала все его тревоги. Она звала его спать.

И Гарри не сопротивлялся. Он с готовностью пал в объятья тьмы и позволил ей поглотить его.

А затем он испытал такое наслаждение, какого не испытывал уже очень много лет. Нега буквально целиком им овладела. Словно сон на руках любящей матери.

Погибшей матери.

Матери… которая была…

У…

Глаза Гарри раскрылись.

И он тут же захлопнул их обратно, ибо виски пронзила такая боль, что каждый мускул в его теле мгновенно напрягся.

— Нннаа, — застонал Гарри, стиснув зубы, и вцепился обеими руками в голову.

Он заворочался из стороны в сторону, желая хоть как-то прогнать это мучение, однако сколь отчаянными были его действия, столь же они оставались и безуспешными.

— Гарри! Гарри! Гарри! — окликнули его и чьи-то сильные руки схватили за плечи. — Тише-тише! Успокойся! Дыши, главное дыши. Медленно и глубоко.

— Д-доктор… Уор-рен?.. — сходу узнав говорившего, вопросил Гарри. — Что?.. Почему вы?..

— Вопросы потом, Гарри, — остановил его доктор. — Сейчас просто дыши. Давай. Вдох-выдох, вдох-выдох.

Не разжимая век, Гарри последовал сказанному и принялся глубоко дышать. Вдох-выдох, вдох-выдох. Всё, как и говорил доктор Уоррен.

— Вот так, хорошо, — похвалил его доктор. — Дыши и слушай мой голос. Медленно. Вдох-выдох. Продолжай, и боль отступит.

Но боль не отступала.