Монстр

– Площадь Единства в квартале отсюда, – сказал Юрий, отряхивая ладони. Пылинки сверкали в потоке льющегося света. – Держись рядом. Этот лифт вмещает от силы двоих. Если встретим брата и твоих подруг, эвакуируем их через другой, он недалеко отсюда, в торговом районе. В пиццерии.

Брови Джуна поползли вверх.

– Погоди-ка, ты о «Пиццериссимо», что ли?

– Ну да, – прищурился Юрий. – А откуда ты знаешь?

– Я там работал.

Гефеста ему всегда нравилась, и даже хмурый Джонар со временем перестал быть тотально невыносимым. Но кто бы мог подумать, что, пока Джун просиживал штаны на ночных сменах, Справедливость была так близко?

Юрий хмыкнул и вышел в пустой торговый зал. Магазин был закрыт. Вероятно, владелец засуетился, когда понял, что протест миром не закончится, и был прав: одна из прозрачных витрин почернела и смялась в центре; это явно было дело рук кинетика. Старый механический замок, запиравший магазинчик изнутри, оказался слабым препятствием, и Джун с Юрием быстро оказались на улице.

Шли молча. Квартал казался бесконечным. Вверх тянулись многоэтажные времянки среднего класса. Магазины и заведения на первых этажах были закрыты, а витрины некоторых – даже защищены дополнительным сгелитиевым барьером. Сквозняки привычно швыряли под ноги мусор, закручивая на поворотах маленькие вихри из обрывков упаковок. Со стороны площади шли, едва ли не срываясь на бег, испуганные люди. Вдалеке, за их спинами, кто-то кричал. Но это все еще было в порядке вещей. Это была Цитадель, в конце концов. Здесь часто кричали.

А потом, примерно через полсотни шагов, Джун увидел первый труп. Это был полицейский кинетик. Маска, символизирующая безликость Гармонии, раскололась надвое, открыв бледное лицо; лужа угольно-черной крови медленно растекалась от головы и втягивалась между звеньями покрытия. Рыдающая женщина сидела рядом, раскачиваясь из стороны в сторону. Вокруг столпились люди в гражданском.

– Он не знал, что делает… – плакала женщина. – Он не узнал меня, когда я звала его… Он не чудовище, о, мой сыночек…

Дальше стояли «Друзья кинетиков». Тех, кто остался, несмотря на взломанную площадь, было гораздо больше, чем Джун ожидал. Из разрозненного стада, которое Гармония разогнала несколько месяцев назад, они превратились во что-то другое… куда более опасное. В то, с чем стоило бы считаться. Джун поймал на себе несколько хмурых взглядов. Он пытался высмотреть в толпе яркие волосы Сонми, но ни ее, ни Майры видно пока не было.

Когда Юрий пошел к «Друзьям кинетиков», чтобы расспросить их о брате, Джун почувствовал себя еще более неготовым к тому, что могло ожидать его на площади. Он законсервировался в Справедливости, но почему-то ни разу за все это время ему в голову не приходило, что мир-то не стоял на месте. Он менялся, и первые последствия этих изменений ожидали впереди. Ими дышали заплаканные или искаженные страхом и ненавистью лица людей, идущих навстречу. Они глазели из темных окон закрытых ресторанчиков и магазинов.

Шаг ускорился сам собой. Джун понял, что если позволит себе сбавить скорость, то просто остановится. Он не был готов к тому, что вот-вот увидит. Его бил озноб.

– Джун! – Его схватили за руку и потянули куда-то в сторону. Джун повернулся и увидел Майру – со свежей царапиной на щеке и красным простуженным носом.

На секунду ему показалось, что все обошлось, что нет смысла продолжать путь к пугающей неизвестности, – но Майра была одна. Он позволил затащить себя в небольшой карман между зданиями. Там тоже были люди – менее храбрые, чем те, что собрались рядом с площадью, но достаточно храбрые, чтобы вопреки всему остаться. Там же, непрерывно шикая на всех, кто лез с советами, пожилая женщина пыталась вытянуть из пробитой ладони воющего от боли мальчика огромный металлический штырь.

– Черт, – выдохнула Майра, и из ее рта вырвалось облачко пара. – Мы пытались с тобой связаться столько раз, но ты не отвечал… я боялась, что тебя где-то прирезали.

Она неловко обняла его. Джун похлопал ее по спине, не в силах отвести взгляд от рыдающего мальчика. Горчичная курточка, раньше казавшаяся ему смешной, поистрепалась, и даже сквозь нее можно было почувствовать, как Майра дрожит.

– Куда ты подевался? – спросила она, отстранившись.

– Где Сонми? – Джун не услышал ее вопроса. Лицо Майры исказилось.

– Где-то на другой стороне… – сказала она, шмыгнув носом и слабо махнув рукой в сторону площади Единства. – Площадь провалилась в центре, но Сонми обещала мне держаться у края, и она была не одна, а с этими близнецами, я думаю… – Майра запнулась и закусила губу. – Я не думаю, что ее перемололо с остальными.

– Перемололо?

Тошнота подкатила к горлу, когда Джун попытался осмыслить выбранное Майрой слово. Перемололо. По телу пробежала волна жуткой слабости. Еще хуже было понимание, что последнюю фразу Майра произнесла неубедительно. Она не знала, во что верить.