Монстр с нежным сердцем (СИ)

— Точней точного, — кивнул Соломон. Поднял газету. — Тут даже жена Николя — Пернелль — упоминается. Или скажешь, это какая-то шутка?

— Не понимаю, — Гарри запустил пятерню в пышную шевелюру. — А как же философский камень, который может превращать любой металл в золото и создавать напиток — эликсир бессмертия? Разве Николас Фламель не создатель философского камня?

— Николя, — поправил Соломон. — Имя по-французски — Николя. А что касается камня… Путешественник Поль Люка рассказывал о странном случае, произошедшем с ним. Однажды он гулял по саду возле мечети в городе Брусса. Во время своей прогулки он познакомился с человеком, который утверждал, что является одним из лучших друзей Николя Фламеля и его жены, с которыми он расстался в Индии не более трех месяцев назад. По словам этого человека, Фламель с женой инсценировали смерть и бежали в Швейцарию. Если бы его слова были правдой, то возраст Фламеля на тот момент составлял бы около трехсот лет. В восемнадцатом веке старый священнослужитель Сире Марсель утверждал, что видел Николя Фламеля за работой в подземной лаборатории в центре Парижа. В тысяча семьсот шестьдесят первом году Фламеля с женой «заметили» в парижской опере. На этот раз их сопровождал сын, который, по слухам, был ими рождён в Индии. В тысяча восемьсот восемнадцатом году по Парижу бродил человек, называвший себя Николя Фламелем, который за триста тысяч франков предлагал продать философский камень и эликсир жизни. Скажи-ка мне, сынок, на что это похоже?

— На коммерцию, основанную на имени исторической личности, — уныло догадался Гарри.

— Верно, — кивнул Соломон. — А тот волшебник, про которого ты вспомнил, скорей всего, такой же шарлатан, как и многие до него. Ты Фламеля лично видел?

— Нет, я его никогда не видел, мне про него только говорили, — нахмурился Гарри. — Значит, его не существовало, и все истории про долголетие — миф?

— Нет, Гарри, долголетие не миф. Во всяком случае, не искусственное долголетие, которое якобы кому-то даровал чудодейственный напиток. Волшебники и без напитков прекрасно живут. Армандо, Барри, Мерлин, я — достаточное тому подтверждение.

— Барри? — уцепился Гарри за незнакомое имя.

— Барри Винкль, — вздохнул Соломон. — Мой друг, наставник, спаситель. Именно он принес меня когда-то в Хогвартс после того, как моих родителей унесла эпидемия чумы.

— Погоди, — растерялся Гарри. — Последняя вспышка чумы была в тысяча шестьсот шестьдесят пятом, нет? — на кивок Соломона он продолжил: — Но как так? Сколько же тебе лет?

— Мне уже за двести, Гарри. Дата моего рождения пришлась на рождество тысяча шестьсот шестидесятого года. И я ещё не старик, — предупреждающе поднял он руку. — Друиды живут долго. И ты ещё не знаешь, когда родился Барри Винкль…

— И когда же? — заинтригованно спросил Гарри.

— Крошка Вилли Винки ходит по земле с тыща двести тридцать шестого года, сынок, — улыбнулся Соломон. — И, как ты понимаешь, никаких эликсиров бессмертия он не принимает.

— Крошка Вилли Винки? — задумался Гарри. — Что-то знакомое…

— Эй! Снимай ботинки! — певуче протянул Соломон, тепло улыбаясь. — Придет Вилли Винки — уложит на перинку!..

— Это… колыбельная?! — не поверил своим ушам пораженный Гарри.

— Колыбельная, — тихо засмеялся Соломон. — Шотландская народная песенка. Видишь, Гарри, старина Барри существует так давно, что стал частью шотландского фольклора. Он и волшебник непростой, а сонный. Сны навевает детям на пару с датским магом Оле Лукойе…

Гарри только и мог, что впечатленно покачать головой. А Соломон произнес задумчиво, как бы между делом:

— Навестить его, что ли? И снова попробовать уговорить вернуться в Хогвартс. Сколько можно обижаться?..

— Что случилось, папа? — забеспокоился Гарри, подавшись к отцу.

— Обидели его во время последнего визита в Хогвартс, — пояснил друид. — Кое-кто из тогдашнего персонала придрался к Винклю по поводу того, что он с иностранцем дружбу водит и свои национальные секреты ему раскрывает. А о том подумать, что Винклю вроде как тоже чужие тайны доступны, так о том ни-ни, да ещё и обвинили, что он их не использует в своих целях. Совсем рехнулись от жадности, да, Гарри? Барри же честный паренёк, зачем же он будет чужими секретами мир покорять?

— А Оле Лукойе? — завороженно спросил Гарри. — Он какой?

— Гномик он, — улыбнулся Соломон. — Гном-волшебник, вот такой вот чудесный выверт от магии. Добрый, искренний, неистощимый на фантазию, сколько лет на свете дети живут, столько и он сказки им всем показывает. И каждому ребёнку — свою. Каждую ночь.

— А ко мне он приходил? — наивно и неожиданно для самого себя поинтересовался Гарри. Соломон тихо засмеялся, протянул руку и ласково взъерошил гаррины волосы.

— Конечно, приходил. Вопрос только в том — кто? Оле ли Лукойе, Винки или Песочный человечек? Гарри, Гарри, дорогой мой сынок, как же ты ещё юн… — теплая ладонь легла на щеку юноши. — Когда же ты поймешь, ребёнок мой, для чего мы летаем каждый год в Рождество?..

Гарри закрыл глаза, прижимаясь щекой к родной ладони, и вздохнул.