Монстр (СИ)

Продолжая кашлять, Фрай показал на меня, как бы соглашаясь с моим утверждением. Берт, забыв о том, что он недолюбливает магический департамент, похлопал его по спине, а я краем глаза заметила, как Маркус отставил в сторону бутылку, молча поднялся из кресла и незаметно исчез за дверью балкона.

Фрай откашлялся и продолжил спор с Бертом, Маль тоже о чем-то увлеченно беседовала с коллегами, поэтому я тихонько поднялась с дивана и последовала за Маркусом.

На улице стояла тишина, характерная для окраин Даркона. Квартира Маркуса находилась в одном из живописных районов, утопающих в зелени. Отсюда было далековато добираться до штаб-квартиры, но когда тебе хватает трех часов на сон, расстояние до места работы уже не играет такой роли. Зато с его балкона открывался потрясающий вид на парк.

На который Маркус сейчас и смотрел, опираясь руками на ограждение.

— Он это не со зла, ты же понимаешь? Просто иногда мы почти забываем… обо всем.

— Ключевое слово здесь — почти, — не оборачиваясь отозвался Маркус. — Я не могу занять его место, но и своего у меня нет. Болтаюсь где-то посередине.

— Нам всем нужно время, — я подошла ближе, ежась от вечерней прохлады. Близилась осень, и после захода солнца уже становилось чересчур свежо. — А чего бы ты сам хотел? Занять его место или найти свое?

— Я не он, — напомнил Маркус. — Я это я.

— Поверь мне, я это прекрасно знаю.

Маркус искоса посмотрел на меня.

— Злишься за тот день? Не отвечай, знаю, что злишься.

— Разве не этого ты пытался добиться своей выходкой? — я склонила голову набок, с интересом разглядывая его.

Он предпочел промолчать.   

— Зачем ты все время пытаешься казаться хуже, чем ты есть?

— Я не пытаюсь, просто я такой, — он безразлично пожал плечами. — Поверь, он тоже был не таким, каким ты его считала. Или каким ты его знала. Как и ты не такая, какой тебя знал он.

— Откуда ты знаешь?

Он усмехнулся, потом повернулся ко мне всем корпусом, спокойно ловя мой взгляд. А я только сейчас поняла, что подошла слишком близко.

— От Лины. Мы часто разговаривали о вас. Она рассказывала мне про тебя, а я ей — про Фроста. Поэтому я знаю, каким его считала ты, каким он был на самом деле, какой он видел тебя и какая ты в действительности.

Не отводя взгляд от его глаз, казавшихся этим вечером темнее обычного, я обдумала то, что он сказал, и задала вопрос, который давно не давал мне покоя:

— А как вообще ты это ощущаешь? Ты все время говоришь, что ты — не он, что у тебя только его память и личность. Но каково это? Что еще у нас есть, кроме памяти и личности?

— Душа? — криво усмехнувшись, предположил он. Сказано это было скорее с издевкой.

— Фрай говорит, что к нашей крови привязана базовая энергия, которую мы и привыкли называть духом, душой. Поэтому если так посмотреть, то частичка его души тоже в тебе. Но этого, судя по всему, недостаточно? Почему?

— Я не смогу объяснить.

— Попытайся.

Маркус задумался, отворачиваясь от меня и снова устремляя взгляд на темнеющий внизу парк.

— Это как если бы я был актером и много лет играл в телешоу роль. Роль хорошего в целом парня, которого все любили от его рождения и до зрелости, но который совершал в жизни ошибки и поступки, за которые ему было стыдно. И эти поступки стимулировали его становиться лучше, чтобы искупить их. Я играл эту роль и вживался в нее, запоминая детали, пытаясь прочувствовать каждую мелочь. Но потом шоу закончилось. Причем доигрывал за меня роль другой актер. И персонажа больше нет, но все до сих пор помнят и любят его, а общаться вынуждены со мной. Только вот до меня — актера — дела никому нет, до того, что я родился иначе, рос иначе, жил иначе. До того что я совсем другой человек. Вы знаете, кто я, но смотрите на меня и все равно видите его. Я знаю, каким он был. Я знаю, каким нужно быть, чтобы нравиться вам. Я даже мог бы им притвориться, я ведь так и сделал сначала, никто из вас не почувствовал разницы, даже ты. Но я не хочу.

— Не хочешь нам нравиться или не хочешь притворяться другим человеком, чтобы нравиться нам? — уточнила я, чувствуя, как бешено бьется сердце и как к глазам подступают слезы, но сама не понимая, что в его словах вызывает такую реакцию. Возможно, причина была в его тоне и горечи, которая мне слышалась в нем.

— Ни того, ни другого. — Он снова оперся руками о перекладину ограждения. — Так что хватит ходить вокруг меня. Тебе же ясно сказали, что мою чужеродную половину не подавить. Он никогда не вернется. Всегда буду только я. А этого слишком мало.

Несколько секунд я просто молча смотрела на него, а потом тоже оперлась руками о перекладину, копируя его позу. Наши плечи соприкоснулись, но я не стала отодвигаться.

— Злишься на меня за эти слова? — я скопировала и его тон тоже. — Не отвечай, знаю, что злишься.

Он усмехнулся, но ничего не сказал, поэтому продолжила я: