Монструм

– Ничего. Пока. Я использую его душу для той же цели, для которой изначально хотела использовать твою. Нам рассказали про твое состояние, хоть и запретили тебя трогать. Но я давно искала нечто подобное. Слияние. И такое удачное. Ты редкий экземпляр, и я хочу собрать всю доступную информацию. Это поможет мне при проведении операций на будущих объектах.

Она взяла нож и сделала надрез у меня на ладони. Я зажмурился, а Шакара заговорила с необычным чувством:

– Посмотри на это, Максимус. Ты – чудо манипулирования Вселенной. Слияние двух душ – и вот приземленный обладает силой звезды. Это то, ради чего я работаю. Все во имя истины. Возможно, ты будешь еще одним кусочком в пазле, который я разгадываю уже сотни лет.

– Откажусь, – проворчал я, с отвращением глядя на стекающую с ладони серебряную кровь.

Казалось, падшая состояла из стального монолита. Она была такой бесстрастной и холодной, как будто не пытала прямо сейчас человека.

– Зачем это тебе?

Шакара быстро записывала какие-то сведения в энергласс.

– Хочу добраться до истины.

Мои веки опустились на уставшие от света глаза.

– Какой истины?

– Той, которая скрывается за всем. Войной, Светом и Тьмой. Самὀй Вселенной. Сколько бы я ни объясняла тебе свои мотивы, ты все равно ничего не поймешь. Такие как вы на это не способны.

– Такие как мы? – устало переспросил я.

– Люмен-протекторы.

– Поэтому ты предала Свет? Стала темной?

– Я никогда не считала себя темной, – ответила она.

Мой смешок больше походил на судорогу или предсмертный хрип.

– Получается, ты считаешь себя светлой?

– Я вообще не причисляю себя ни к одной из сторон, – строго сказала Шакара. – Я, скорее, наблюдатель, видящий со стороны гораздо больше, чем можно разглядеть изнутри.

– Но ты создала сплитов, – напомнил я. – Почему?

Повисло короткое молчание.

– Не самих монстров. Первые твари, с которыми мы сражались, не имели человеческого фактора. Я создала вирус для приземленных, если можно так выразиться. Заоблачники были удивлены. Они сами не хотят ничего о нас знать. В их душах лишь один эфир, в наших – два. Потому они не имели понятия, что если у приземленного забрать один из эфиров, то с оболочкой начнут происходить необратимые вещи. Заоблачники думали, что мы глупые куски мяса – эфирная плантация для воспроизведения их запасов. Но я доказала им обратное. Я доказала, что мы тоже достойны знать истину.

– Ты чудовище. Вы все сумасшедшие!

– Не исключено, – смиренно ответила Шакара, поправляя очки. – Просто мы не согласны с тем, что какие-то невидимые высшие силы, сидящие над нами и не высовывающие носов со своих небес, управляют нашей судьбой.

– Они доверились вам! – вскричал я, тратя при этом последние силы. – У вас был выбор. Вы могли остаться и бороться за Свет, но вместо этого предали его… Раньше вы спасали людей, а теперь убиваете самым худшим способом, лишаете души. Уничтожаете годы опыта, воспоминания, мысли, чувства, мечты! Этому нет оправдания.

Шакара нависла надо мной черной тенью.

– Не считай падших злодеями, Максимус. Большинство из нас делает то, что делает, не потому что нам нравится быть плохими. Мы боимся за собственные души. Боимся умереть на поле боя и скормить свои воспоминания сплитам. Тьма же обеспечивает нам спокойную и правильную смерть. По этой причине мы и создаем новых монстров, а не убиваем их. Свет избрал храбрецов, но люди меняются. И поверь, мы бы не стали такой сплоченной группой, если бы протекторы не научили нас одной истине: в одиночку все слабы. Только собравшись вместе, мы можем дать отпор таким как вы.

Тут Шакара бросила взгляд мне на руку, где висела цепочка, и прищурилась.

– Амулет?

Потом сняла и, найдя у меня на шее подвеску, забрала и ее.

– Они могут помешать проводить опыты, – пояснила Шакара, укладывая цепочки на поднос. – Теперь же я…

Внезапно она замолчала, бросив взгляд мне на руку. Я проследил за ее взором и окаменел, потрясенно вытаращившись на порез. Кровь. Алый цвет проник в серебро.

– Быть не может, – выронила падшая и провела салфеткой по порезу.

Она впитала в себя кровь, но из раны просочились новые красные капли.

Я едва дышал. Картинка в моей голове не складывалась.

Шакара без лишних объяснений вернула подвеску со звездой мне на шею. Кровь вновь приобрела цвет металла.

– Странная реакция. – Шакара впервые посмотрела мне в глаза. Взгляд у нее был острый, пронизывающий насквозь. – Что это такое?

– Не знаю, – честно ответил я.

– Даже если ты врешь, я все равно узнаю это после операции.

Шакара засыпала порез кометной пылью. От него остался небольшой, но заметный шрам. Затем позвала других падших.

– Уведите его в камеру, – холодно приказала она, вытирая руки. – Я с ним пока что закончила. Подготовьте все для исследования его души. Хочу как можно быстрее приступить к «Вознесению».

Повисла тишина, словно стоявшие у дверей оказались шокированы заявлением.

– Все-таки хочешь проверить? – раздался удивленный голос Грея. – Это же лишь теория. А если она не оправдается, ты зазря переведешь монструма в молоко.